Короткие описания о женщинах-гомеопатах складываются в некую любопытную картину. Оригинал статьи здесь.
Великолепная семерка – первые женщины-гомеопаты
Гомеопатия,
как она определена и учреждена д-ром Ганеманом, является большим благом для
человечества на протяжении уже более двух последних столетий.
Хотя
она была создана гораздо раньше и практиковалась с чудесным успехом, гомеопатия
достигла новых высот и совершенства в поздние годы жизни Ганемана в Париже,
после его второго брака с Мари Мелани д'Эрвилл Гойе.
Сегодня
во всем мире мы видим большое число девушек, обучающихся гомеопатии, и это
число доходит почти до 40–45 процентов. Они составляют большой процент также на
различных семинарах и образовательных мероприятиях. Но эта картина резко
меняется при взгляде на практику тех же квалифицированных женщин. Мы едва ли
увидим женщину-практика, практикующую и добившуюся успехов в практике
гомеопатической системы медицины.
«Великолепная
семерка» представляет собой компиляцию коротких жизненных историй семи прекрасных
душ, их победу над сложными обстоятельствами, их страсть к профессии, их любовь
и заботу о больных людях.
Эта
компиляция посвящена тем, кто упоминается здесь, и многим другим, которые
практикуют без такой известности и помогают бесчисленным больным восстанавливать
здоровья.
С
надеждой, что женщины-практики будут черпать вдохновение из этих легендарных
источников и прямо использовать свое образование для наиболее важного
человеческого призвания: исцеления больных.
Мари Мелани д'Эрвилл Гойе Ганеман (2 февраля 1800–27 мая 1878)
Мелани
родилась в Париже, в одной из старейших знатных французских семей. Это был
послереволюционный Париж Наполеона. Она выросла в окружении искусства, музыки и
либерального аристократического общества своего времени. Так как для девочек не
существовало формального школьного образования, она получила образование дома,
где ее учили рисовать, сочинять музыку, шить и управлять слугами – навыки,
необходимые для хорошей жены и матери. Она была хорошей всадницей и пловчихой и
практиковалась в стрельбе из пистолета, и охотились: она рисовала ... Она
говорила позже, что у нее "было призвание к медицине", она расчленяла
птиц в возрасте восьми лет и даже спасла жизнь одному из друзей своего отца.
Она пишет: "Ко мне приходило чрезвычайное вдохновение, когда я была у
больного человека. Когда мне было двенадцать лет, я спасла жизнь одному из
друзей моего отца, который был непреднамеренно отравлен опиумом. В то время как
доктор, не признавая отравления, лечил его пищеварение и, наконец, набросил
ткань на его голову, заявив, что он умирает от церебральной конгестии, я
приготовила отвар из листьев салата, который пациент принял, и это вернуло его
к жизни за короткое время".
В
последующие годы она стала художницей и поэтессой, с некоторой известностью в
Париже. У нее была студия, и она преподавал живопись, но ее классический стиль
устарел, так как стали популярны романтики. Ее часто видели в изящных
интеллектуальных кругах, и у нее было несколько высокопоставленных поклонников.
В
1830-х некоторые ее друзья погибли. В эти трудные годы Мелани также страдала от
болей в животе, как потом считалось, от какой-то невралгии, и она была не в
состоянии работать в течение двух или трех лет. В 1832 году эпидемия холеры
убивала по 800 парижан в день, когда Мелани услышала о доблестных усилиях
английского гомеопата, практикующего в Париже, по имени д-р Куин. Она смогла
приобрести копию французского издания «Органона». Несмотря на советы друзей и
семьи, она поспешно уехала в Кётен, чтобы встретиться с Ганеманом и своим
будущим.
Почтовая
карета из Парижа в Кётен добиралась 15 дней, и это был опасный путь, особенно
для молодой женщины, путешествующей в одиночку. Поэтому она оделась по-мужски,
что не было таким уж необычным для свободной парижанки того времени. Первичные
консультации с целью лечения ее болезни привели к более личным встречам Самуэля
и Мелани, и он сделал ей предложение жениться на третий день после их встречи.
Они поженились 18 января 1835 года, через три месяца после того, как впервые
встретились. После недолгого пребывания в Кётене они переехали в Париж, где,
наконец, поселились в роскошном месте, на Рю-де-Милан.
С
начала практики в Париже Мелани принимала в ней непосредственное участие.
Согласно одному сообщению, она сидела за столом, брала описание случая и делала
предписание, в то время как Ганеман сидел возле нее в удобном кресле, слушая и
давая советы и поддерживая время от времени. Кажется, за очень короткий период
времени она стала компетентным гомеопатом. Ганеман сохранял журналы со всеми
случаями, которые он вел. Сорок четыре тома охватывают период 1801–1844 в
Германии и 1835–1844 во Франции. Восемнадцать томов представляют годы его
практики во Франции. Эти французские тома содержат записи и Самуэля, и Мелани.
Четыре тома составляют почти исключительно случаи Мелани, которые она вела одна
или в присутствии Ганемана.
Самуэль
считал ее лучшим гомеопатом в Европе, но власти не признавали их обоих и
преследовали ее в 1847 за нелегальную медицинскую практику и фармацию. Она была
оштрафована на сумму в сто франков, и ей было запрещено практиковать.
Впоследствии она продолжала иногда практиковать, а также вернулась к поэзии и
живописи.
На
смертном одре Ганеман завещал все свое состояние единолично Мелани и сказал,
чтобы она отложила публикацию его произведений до того времени, когда "мир
был бы готов к ним". Даже Беннингхаузен, один из ближайших соратников
Ганемана, не знал, с помощью каких методов мастер делал предписания в последние
годы. Она получила предложения из Америки, Англии и Франции опубликовать
наследие Ганемана. Мелани ответила, что если будет компенсировано финансово то
время, на которое ей придется отвлечься от практики (ее единственного средства
поддержки в то время), чтобы подготовить документы для публикации, она согласна.
Ее смерть положила конец этим планам.
После
смерти Мелани, Софи и Карл взяли под свой контроль работы Ганемана и его
рукописи. Они оставались скрытыми от гомеопатического сообщества до 1918 года,
когда семья Беннингхаузенов представила их к публикации. 27 мая 1878 года
Мелани умерла в Париже от катара легких. Она была похоронена рядом с Ганеманом
на кладбище на Монмартре.
Одним
из немногих комментариев, опубликованных в память о ней, были слова в
предисловии редактора к биографии Хаеля, в английском издании в 1922. Джон
Генри Кларк и Фрэнсис Джеймс Уилер написали:
"Мы считаем, что он (Хаель) вряд ли осознает важность парижского периода в распространении гомеопатии. Германия всячески препятствовала одному из величайших своих сыновей, изгоняла его из одного города и одного княжества в другое и, наконец, загнала его в своего рода жилище отшельника в малом герцогстве Ангальт-Кётен. Из этого безвестного убежища он был доставлен в самый центр европейской жизни и интеллекта, где ему было позволено практиковать без каких-либо абсурдных правил, которые, казалось, так любили в Германии, он был доставлен туда, где у него появилась возможность вступить в непосредственный контакт с учениками, и не только из Франции, но из всех европейских стран, Англии и Америки.
При всех недостатках и особенностях мадам Мелани Ганеман, это был результат ее влияния, и даже невозможная цена, которую она установила для ганемановских трудов, привела к хорошему результату – она сохранила их нетронутыми, пока не появился единственный в мире человек, который мог когда-либо правильно использовать их, сам д-р Ричард Хаель!... Поэтому мы считаем, что г-же Мелани Ганеман еще не отведено достойное место в истории Ганемана и его гомеопатии, и что Париж, давший ему гостеприимство, свободу и возможности, имеет полное право на сохранение его бренных останков".
История
уже давно забыла вклад Мелани в гомеопатию. Ее влияние на работу Ганемана едва
отмечено. Где бы оказалась гомеопатия без нее необычной преданности? Кто знает,
какая степень ее вдохновения требовалась для того, чтобы повлиять на рост и
продвижение гомеопатии? Выросла ли бы она когда-либо до степени международного
признания или даже до того уровня научных достижений, на которые его вдохновили
годы в Париже? Мы не можем знать. Мы можем, однако, взглянуть на значение
жизни, проведенной в практиковании, сохранении, охранении, сбережении и
взращивании этого искусства. Ее место в вечности было зарезервировано
Ганеманом.
Дневниковые
записи Мелани после смерти Ганемана:
"За два дня до того, как он покинул меня, он сказал: "Я выбрал тебя из всех моих учеников, и я оставляю тебе свое научное наследие, которое имеет столь важное значение для человечества. Продолжай работать, как мы это делали в течение такого долгого времени, выполняя мою миссию; ты знаешь гомеопатию, и ты знаешь, как лечить, также хорошо, как я". Я ответила: "Но я женщина, мое тело устало, мои волосы стали белыми под тяжестью этой трудной работы, я в действительности заслужила небольшой отдых". "Отдых! – сказал Ганеман и приподнялся в своей постели. – А я когда-либо отдыхал? Вперед, только вперед, против ветра, борьба с искажениями, всегда и повсюду лечение, и, постоянно излечивая, ты заставишь говорить о тебе справедливо; призови верных учеников на свою сторону, учи их всему, чему я не смог их научить; передай мои традиции, и когда придет твой час оставить эту землю, приди и присоединись ко мне там, где я буду ждать тебя. Твое тело положат в ту же могилу, не рядом с моей, но внутри, и они напишут на нашей могиле: "Heic nostro cineri cinis ossibus osa sepulrco, Miscentur vivos ut sociavit amor" (Как любовь объединила нас в жизни, так же могила. Пепел к пеплу, и кости к костям).
Я обещала все, что он хотел, тогда он добавил: "Бог воздаст тебе", и за пять минут до своего ухода он сказал мне слова, полные нежности: "Ты будешь моей в вечности". Это были его последние слова".
* * *
Дороти Шеперд (1855–15 ноября 1952)
Дороти
Шеперд выросла в гомеопатическом семье в Англии. Она помнила знакомый ритуал,
когда маленькие сахарные гранулы растворяют в стакане воды, и волнение при
потягивании этой смеси из ложки. О чем у нее нет воспоминаний, так это о изнурительных
днях в постели и визитах врача. В детстве она любила углубиться в «Домашний
врач» Геринга и в возрасте десяти лет объявила, к ужасу своей семьи, о своем
намерении проводить медицинские исследования.
Она
достигла своей цели и начала учиться в Эдинбургском университете, также как
Гейдельберг и другие представители континентальных школ. В ее подготовке не
было никакой связи с гомеопатией; была только тусклая память с детства. Она
специализировалась в области акушерства и хирургии женских болезней. Ее
резиденция была превращена в "гомеопатический" госпиталь, где она
провела большую часть своего времени в хирургии, и никогда не обучалась
гомеопатии. Врачи в этом госпитале предписывали много средств сразу, и пациенты
обычно покидали диспансер с четырьмя или пятью бутылками, наполненными
бесцветной водой. Когда Дороти спросила одного из врачей "почему бы не
положить все это в одну бутылку?", ее слова были встречены с неодобрением.
Через несколько лет эти врачи, наконец, отказались от притворства называть себя
гомеопатами, но к этому времени она устала от их фетиша и заняла новую
должность хирурга, испытывая отвращение к так называемой гомеопатии.
Она
сказала: "Тогда мне повезло, что я услышала о колледже Геринга в Чикаго.
Имя Геринга вызывало воспоминания о рваной старой книге, через содержание
которой пробирался трудился длинноногий ребенок. Я должна пойти и узнать
истину, которая так долго уклонялась от меня". Она еще оставалась
скептиком. Потребовался последующий опыт, чтобы убедить ее. У нее развился
мучительный синусит при морском путешествии из Англии в Америку. Врач в
колледже прописал Nux Vomica CM. Он сказал ей, что нужно ожидать обострения и
затем улучшения". "Все это было непонятной чепухой для меня. Я
улыбнулась с превосходством и поблагодарила его. Я не могла поверить, что такая
микроскопическая доза может что-то изменить, не говоря уже о том, что причинить
мне боль". Но, конечно, она быстро вылечилась от синусита, а затем с
энтузиазмом бросилась в свои новые исследования.
В
1906 году Шеперд отправилась в Чикаго и училась в медицинском колледже Геринга.
Ее учителями были Том Хаген и Динст, оба ученики Кента.
"После моего возвращения я пыталась применить уроки. Я должна признать, что гомеопатия никогда не подводила меня; провал бывал тогда, когда у меня не было достаточно фактов. Гомеопатию надо изучать всю жизнь, она требует засиживаться допоздна, но она того стоит".
Во
время обучения в Чикаго она беспокоилась, что не может концентрироваться и
память не так сильна, как раньше. По рекомендации однокурсника, она приняла
Tuberculinum 1М, который восстановил ее психическую остроту и почти
фотографическую память. С тех пор она обратилась к высоким потенциям.
Публикации:
Homeopathy
for the 1st Aider (1945).
Magic of the Minimum
Dose (1937).
More Magic of the
Minimum Dose (1949)
Physician's Posy
(1951)
Homoeopathy in
Epidemic Diseases (посмертно, 1967)
* * *
Маргарет Люси Тайлер, MD(1857–21 июня 1943)
Близкий
соратник ДЖ. Г. Кларка, Тайлер работала в Лондонском королевском
гомеопатическом госпитале в течение сорока лет. Ее специальностью было лечение
умственно отсталых детей. Ее книга «Гомеопатические лекарственные картины»,
опубликованная в 1942 году, остается стандартом и сегодня. В ней она продвигает
идею представления симптомов лекарства как персонализированной картины гораздо
дальше, чем это делал Кент в своих лекциях по Materia Medica. Она пишет
«Заочный курс по гомеопатии», предназначенный для тех, кто не смог
присутствовать лично на лекциях на Факультете гомеопатии. В 86 лет, за день до
своей смерти, она дежурила в больнице.
Джулия
Грин писала в 1962 году о Тайлер в «Журнале Американского института
гомеопатии»:
"Я думаю, вы все знаете что-нибудь об этой замечательной женщине. Единственный ребенок пэра Англии, она стала наследником большого количества денег после смерти своего отца. Практикуя к тому времени гомеопатию, которую она любила и хотела поделиться этой любовью, она собрала около дюжины молодых людей и послала их в Чикаго, где доктор Дж. T. Кент учил студентов лучшему в гомеопатии. Эти юноши привезли свои знания обратно в Англию и рассеяли по стране... С кончиной д-ра Маргарет Л. Тайлер гомеопатия теряет одну из своих выдающихся личностей. Она многим была обязана своим родителям, сэру Генри и леди Тайлер, который на раннем этапе привили ей семейные черты предприимчивости, тщательности и самоотверженности в служении другим. Гомеопатические интересы у д-ра Тайлер появились очень рано, благодаря умелому уходу матери за большой семьей. Она стала изучать медицину, для того чтобы быть в состоянии помочь бедным пациентам в Лондонском гомеопатическом госпитале. Там она работала на протяжении более сорока лет, в различных отделениях, и была назначена в штат госпиталя в 1914. Когда она должна была выйти на пенсию, специальное назначение было сделано, чтобы сохранить ее услуги, и она выполняла свою работу до конца".
Поликлиническое
отделение, по ее словам, было самое счастливое место в ее жизни, и она всегда с
нетерпением ждала встречи с друзьями, как она называла пациентов. Ее клиника
была большая, и пациенты высоко ценили ее преданность им.
Она
была великим учителем, и многие стремились занять должность ее помощника, чтобы
получить мудрую и актуальную помощь. Она могла бы извлечь ее из глубины своего
запаса гомеопатических знаний ...Она читала про лекарство каждый вечер перед
сном, в различных книгах, чтобы почувствовать дух лекарства...
К 1907 ее сильно беспокоила проблема обеспеченности в будущем гомеопатическими врачами, так как не было определенной системы подготовки аспирантов, хотя многое было сделано отдельными лицами. Она очень верила в первоисточник, как она называла Ганемана, и опасалась, что большая часть гомеопатической практики отойдет от ее идеала. Затем она, со своей матерью, создала Стипендиальный фонд сэра Генри Тайлера, чтобы помочь врачам поехать в США учиться у д-ра Джеймса Тайлера Кента, глубокого ганемановца на практике. Это создало ажиотаж и много споров, но д-р Тайлер приложила усилия, и многие врачи учились под руководством д-ра Кента в 1908-913 годы. Ее «Гомеопатические лекарственные картины», взятые из всех возможных источников, являются хранилищем информации; она консультировалась свободно и глубоко с гигантами прошлого; ее ссылки были тщательны, и она предприняла большие усилия для проверки. Она чувствовала, что информация имеет важное значение для других, и этого было достаточно, чтобы стимулировать ее на дальнейшую деятельность.
"Заочный
курс по гомеопатии" для тех, кто не может посещать лекции, был большим
подспорьем для многих... Д-р Тайлер потратила годы, чтобы его создать. Но,
пожалуй, ее самой полезной областью деятельности было редактирование журнала
"Гомеопатия", в течение одиннадцати лет, с 1932 по 1942. Его влияние
было всемирным, и он был описан одним современником как "один из лучших
публикующихся журналов по чистой Гомеопатии". Одна американская Ассоциация
приняла его в качестве учебника для своих исследований...
Несмотря
на ухудшающееся здоровье, Тайлер работала до самого конца и умерла на службе.
Характерно, что одно из ее последних высказываний было: "В конце жизни у
нас не спросят, сколько у нас было удовольствий, но сколько мы служили; не сколько
получили успехов, но сколько принесли жертв; не как мы были счастливы, но
насколько мы были полезными... Память о д-ре Тайлер и ее влияние будет жить в
сердцах многих, потому что она "служила своему поколению по воле
Бога".
Публикации:
Card Repertory
Drug Pictures of
homeopathic remedies
Drosera :A paper read
to the British Homoeopathic Society, January 5, 1927.
Acute conditions,
injuries
Hahnemann's conception
of chronic diseases, as caused by parasitic micro-organism
Pointers to the common
remedies
Repertorising (соавтор Джон Вейр)
Romance of Homoeopathy
Different ways of
finding remedies.
How
not to it
Джулия Минерва Грин, MD (24 марта 1871–11 декабря 1963)
Жизнь
Грин относится к периоду времени от начала упадка гомеопатии почти до ее
возрождения. Родилась в Малдене, Массачусетс, затем в возрасте шести лет
переехала в Вашингтон, округ Колумбия. Она окончила колледж Уэлсли в 1893
(единственная из своего класса посетила 70-ю встречу в 1963!) и Бостонский
университет в 1898 году.
Грин
начала свою медицинскую практику в Вашингтоне, округ Колумбия, в 1900 году,
используя велосипед, чтобы посещать своих пациентов, и рыбацкие
грузики, вшитые в подол платья,
чтобы удерживать его внизу, пока она крутила педали. В 1907 году она купила
машину – вторую в Вашингтоне. Первая была у Президента!
Первые
годы практики были трудны для женщины. Она говорит: "Раздался звонок в
дверь, и горничная спросила: "Это врач?" – "Да. Я позову
ее". – "О! Он она?" – "Да, сэр". – "О, я думал,
что она он. Вы не должны звать ее". И он бежал, как если бы за ним гнался
дьявол!"
Грин вспоминала:
"Во всей этой борьбе я должна была умереть от наибольшей застенчивости, которую только можно представить. Она преследовала меня, удерживала меня, делала мое появление очень неловким, со связанным языком... Это был мой враг номер один, с которым я храбро сражалась, но очень часто без успеха, пока мне не исполнилось 50 лет, когда мы с одной женщиной–врачом (и несколько мужчин–врачей) создали американский фонд для обучения гомеопатии. Борьба за это чудесно помогла моему боевому духу побороть мою робость".
В
1922 году, при закрытии всех гомеопатических школах, она поняла, что гомеопатия
может быть потеряна. С группой врачей-единомышленников она сформировала
«Американский фонд гомеопатии» (AFH). У AFH было несколько "бюро":
исследований (образование), научных исследований, публикаций и связи с
обществом. Образование предлагалось в виде шестинедельных аспирантских курсов,
на которых первоначально преподавали д-р Динст, Глэдвин, Вудбери, Грин и Богер.
Курсы AFH подготовили поколение гомеопатов до и во время Второй мировой войны:
Диксон, Спалдинг, Шупис, Нейвандер, Райт-Хаббард и следующее поколение:
Уильямс, Панос, Кларк. Джулия Грин активно участвовала в управлении AFH, о чем
ясно говорят ее архивы. У нее было твердое видение того, что должна представлять
собой гомеопатия и как организовать ее применение на практике.
Джулия
Грин была тихой женщиной, чья жизнь оставила долгую память. Ее практика перешла
в руки д-ра Mэссимунд Панос, которая была ее ученицей, но она продолжала лечить
пациентов почти до самой своей смерти.
Публикации:
A case of myxoma and
lymphatic leukaemia, Homoeopathic Recorder, June 1937
Zinc suppression in
children, Homoeopathic Recorder, 1939
Method of studying
materia medica, Homoeopathic Recorder, April 1947
Relationship of the
behaviour of children to homoeopathic prescribing, Homoeopathic Recorder,
September, 1950.
******
Элизабет Райт Хаббард, MD(18 февраля 1896 – 22 мая 1967)
В июле 1959 года, когда Элизабет Райт Хаббард была избрана президентом Американского института гомеопатии, она написала для журнала эту краткую биографию, которая инкапсулирует ее жизнь как гомеопата лучше, чем что-то, что я мог о ней собрать.
"Привет от вашего нового Президента, который родился для гомеопатии, будучи приведен в мир д-ром Байроном Г. Кларком, с курчавыми цыганскими бакенбардами, с квадратным жемчугом в стиле Дерби, в сюртуке, простирающемся до серых лошадей, везущих его карету! Он вылечил меня от туберкулезного цервикального аденита с помощью Tub. bov. 30, от малярии с Natrum muriaticum 1М, от тяжелой формой кори с Pulsatilla, от ревматизма в 9 лет с Rhus toxicodendron 6x, и за все это я простила, что он называл меня "Браток!" Во время моей стажировки в Беллеву меня вылечил от сильной скарлатины, сопровождавшейся бредом, д-р Рудольф Рабе, с одной дозой Ammonium carbonicum 10M. Д-р Кларк дал мне мой первый экземпляр "Органона", издания C. E. Уиллера. Неудивительно, что я уважала гомеопатию и верила в нее, так как она служила мне так хорошо.
После окончания колледжа Барнарда, во время учебы в котором я решила стать врачом, мой отец посоветовал пойти в лучшую из традиционных медицинских школ. Я окончила отделение терапии и хирургии Колумбийского университета, курс 1921 года – первый курс, который набирал женщин. Затем последовало два года стажировки в Беллеву, в том числе шесть месяцев патологии, где я провела 65 вскрытий для установления причин смерти. Одни каникулы во время обучения в медицинской школе провела в азиатской поездке, другие (моя первая настоящая работа) – работая в Вудсайдском санаторий для пациентов с нервными и психическими заболеваними, под руководством сведенборгского гомеопата, д-ра Фрэнка Уоллеса Патча, в Центре Фрамингхама, штат Массачусетс. Он посоветовал мне изучать гомеопатию в Женеве, в Швейцарии, у д-ра Пьера Шмидта, и после окончания школы я поехала в Европу, работала в Allgemeine Krankenhaus в Вене под руководством фон Пирке-младшего, и в Штутгарте под руководством д-ра Адольфа Стигеля. После поездки в Грецию, Египет и Святую Землю, я имела честь учиться чистой гомеопатии в течение девяти месяцев под руководством д-ра Шмидта и, впоследствии, под руководством большого ученика Парацельса, д-ра Эмиля Шлегеля, в Тюбингене.
Для начала собственной практики я была приглашена д-ром Алисой H. Бассет из Бостона, собиравшейся частично уйти в отставку, чтобы заниматься ее острыми случаями, и меня включили в штат гомеопатической клиники в Массачусетском мемориальном госпитале, и я была одним из четырех медицинских руководителей в New England Hospital для женщин и детей в Роксбери, штат Массачусетс. Через год я открыла свой собственный офис и создала свою собственную лабораторию. В течение этого времени я три года редактировала «The Homeopathic Recorder», составляя на пяти языках рефераты по гомеопатической литературе и указатель этой гомеопатической литературы.
В 1930 году я вышла замуж за Бенджамина А. Хаббарда, у которого было двое детей, отказалась от своей практики в Бостоне и начала общую практику в Нью-Йорке, где он треть века работал на факультете в Колумбийском университете. Я принимаю также несколько пациентов в месяц в больнице на Flower-Fifth Avenue. У нас появилось еще трое детей.
Д-р Лоуренс М. Стэнтон был моим наставником и врачом здесь до его смерти. Я имела честь быть Президентом Американского гомеопатического института в течение двух лет, и служила много лет в Совете попечителей американского фонда гомеопатии, и, недавно, стала попечителем института.
В дополнение к великолепной гомеопатической основе, заложенной д-ром Шмидтом, я сама в течение двух лет была студенткой в Постдипломной школе Фонда, где училась у таких людей, как д-р Сайрус Богер, д-р Джордж А. Динст, д-р Г. А. Робертс, д-р Юджин Андерхилл и д-р Фредерик Глэдуин (SiC), и с тех пор преподавала гомеопатию в Летней школе. Я имела честь знать и учиться у таких гомеопатов, как сэр Джон Вейр из Лондона, покойная д-р Маргарет Тайлер, д-р Дуглас, д-р Ферджи Вудс, д-р Артур, д-р ДЖ. Г. Кларк и д-р С. Е. Уилер.
Тридцать шесть лет почти неукоснительной гомеопатической практики убедили меня, что, несмотря на великолепные достижения современной медицины в области диагностики, лабораторных работ и санитарии, гомеопатия, если о ней судить только по ее результатам, при правильной практике, является основой исцеления".
Райт
затем занималась гомеопатией в течение двух лет в Женеве, в Швейцарии с д-ром
Пьером Шмидтом ("Она была одним из самых умных и талантливых моих
учеников", сказал Шмидт). Вернувшись в США, она открыла свою первую
практику в Бостоне. Живя со своей тетей, г-жой Теодорой Чикеринг Уильямс,
почтенной богачкой из Бостона, Райт шокировала степенное сообщество, сделав
домашний звонок в 1913 Роллс Ройс родстер,
она назвала "Розали".
Говорили, что Хаббард обычно хранила бутерброды с болонской колбасой в своем столе, чтобы не пропустить обед в течение длительной консультации пациента.
Хаббард умерла "в упряжке". Она консультировала мать д-ра Александра Клейна, гомеопата из Нью-Йорка, когда у нее случился инсульт. Д-р Клейн присутствовал вместе с матерью в тот день на консультации. Хаббард не пришла в сознание и умерла через два дня.
* * *Марджери Грейс Блэки, MD (4 февраля 1898 года – 24 августа 1981)
Марджери
Грейс Блэки росла в окружении гомеопатии. В детстве ее регулярно лечили
гомеопатией, и ее дядя (который умер, когда ей было три года) – д-р Джеймс
Комптон Бернетт, большой сторонник гомеопатии. Самая младшая из десяти детей,
она родилась 4 февраля 1898 года, в Редборне, в Хартфордшире.
В 1911 году семья Марджери переехала в Лондон, и она провела свои подростковые годы в городе. Когда ей было шестнадцать лет, была объявлена война, и хотя девушка усердно готовилась к сдаче экзаменов для поступления в медицинскую школу, она вместе с одноклассниками проводили все дни в школе за вязанием носков, шарфов и рукавиц для солдат.
В 1916 году она сдала экзамен в Лондонский университет. Мечта пятилетней Марджери стать врачом начинала реализовываться. В девятнадцать лет, в 1917 году, она начала свою общую медицинскую подготовку в Медицинской школе для женщин при Лондонском университете – в то время единственной медицинской школе в Лондоне, предлагавшей полный курс обучения для женщин. В 1923 году Марджери сдавала выпускные экзамены по медицине, хирургии и акушерству и провалилась. Она пыталась снова и снова, и, наконец, сдала экзамен в 1926 году. За два года до этого она приступила к работе в качестве резидента в Лондонском гомеопатическом госпитале. Несмотря на годы учебы в ортодоксальной медицинской школе, она сильно склонялась к гомеопатии и однажды сказала: "Когда я видела умирающих пациентов в моей клинической больнице, у меня не было удовлетворения от того, что другие верили, что все возможное было сделано. Я чувствовала, у них не было того единственного, что могло бы вылечить их". Другая история, которая дает нам возможность заглянуть в ее убеждения и личность, следующая. Однажды во время обхода в аллопатической больнице, у котором участвовал главный врач, Блэки спросили, что бы она назначила пациенту. "Не то я забыла, где нахожусь, не то это была бравада, я не знаю; но я ответила: «Nux vomica». Мои друзья побледнели от страха, но ничего не произошло. Позже, когда мы шли по коридору, он остановил меня и сказал: "Очень хорошая идея. Я всегда ношу его", и вытащил из жилетного кармана две маленькие бутылочки с лекарством – одну с Nux vomica и другую с Carbo veg.
В двадцать шесть лет она стала домашним врачом в Лондонской гомеопатической больнице. Больница была укомплектована почти полностью мужчинами. Она работала с д-ром. Дж. Г. Кларком (который был зачислен в штат в 1881), Чарльзом Уилером и со своим наставником, Дугласом Борландом. В 1926 году она открыла частную практику и в возрасте тридцати лет достигла высшего статуса в медицинской профессии, став доктором медицины. Она была единственным кандидатом среди женщин в Лондонском университете в 1928 году, удостоенной такой чести. За этим последовало двадцать лет успешной частной общей практики. Однако, она также продолжает работать в Лондонском гомеопатическом госпитале, особенно в детском отделении и поликлинике. Именно здесь она работала с Маргарет Тайлер, которая была властной фигурой в госпитале в это время.
В 1949 году Грейс была избрана президентом Британского гомеопатического общества и занимала этот пост в течение трех лет подряд. В середине 1950-х она в течение года была редактором «Британского гомеопатического журнала», а также служила в Лондонском гомеопатическом госпитале в комитете по научным исследованиям и прувингу лекарств и Комитете по образованию. Ее венцом в эти последние годы было продолжение дела сэра Джона Вейра как королевского врача. Это произошло в 1969 году. Она продолжала работать в переименованном Королевском Лондонском гомеопатическом госпитале до шестидесяти девяти лет и стала там за это время почетным консультантом (1965). В 1964 году она была избрана деканом факультета гомеопатии – этот пост она занимала вплоть до своей отставки в возрасте 81 год.
Публикации:
The Patient Not The
Cure.A Comparison of Arsenicum, Nitric Acid, Hepar Sulph. and
Nux-vomica.Classical Homeopathy.
Марион Белль Руд, MD
(1899 – 22 декабря 1995)
Руд
получила повышение своей квалификации в гомеопатии у своего семейного врача,
д-ра Гарриета Нотта, который в ее последние годы, когда она ослепла, жил с Руд,
контролируя ее случаи. Руд была приглашена Гриммером присоединиться к его
практике в Чикаго, которая была практикой Кента. Однако Руд хотела остаться в
своем сельском родном доме, в Лапире, штат Мичиган.
Истории
о Руд легендарны. Она жила в доме в конце грунтовой дороги за городом. У нее не
было ни телефона, ни приема. Ее пациенты прибывали, сидели на крыльце и ждали.
Она начинала в 11 часов утра и смотрела пациентов в том порядке, в котором они
прибыли, отводя столько времени, сколько требовалось для каждого случая. Она
работала, пока последний пациент не был принят, иногда до часа дня или позже.
Соседи часто приносили закуски для пациентов, ожидающих на крыльце.
Вспоминает
Андрей Ланге, ND:
"В
офисе д-ра Руд в ее гостиной, пациенты сидели среди груды книг, кошек и собак,
посуды, покрытой кружевами, и деревянных ящиков, заполненных лекарствами.
Записи велись на больших регистрационных картах. Она сидела за небольшим
деревянным столом с реперториями Кента и Кнерра, которыми руководствовалась.
Бюсты Ганемана и Гипатии. Гипатия была молодой женщиной из Александрии, ставшей
математиком и астрономом, и одним из главных сторонников неоплатонической
мысли. Пациенты сообщали, что она оставляла их с выпуском «Scientific
American», когда шла готовить лекарство, а затем проверяла знание статьи, когда
возвращалась. Как ученый, д-р Руд хранила множество журналов широкого спектра, громоздившихся
в гостиной, в которой она смотрела своих пациентов. Она регулярно читала лекции
своим пациентам о взаимоотношениях между гомеопатией и текущим развитием науки,
независимо от того, могли они оценить ее идеи или нет".
Через
Гриммера она заинтересовалась электронной реакцией Абрамса. Она построила
комнату с катушкой медной проволоки, чтобы заблокировать внешние
электромагнитные воздействия, и в этой комнате проводила испытания. Этот метод
лежал в основе более позднего исследования под руководством Гая Бекли Стирнса и
других членов Международной ганемановской ассоциации в 1920-х. Ланге говорит:
"Д-р Руд использовала этот метод на протяжении более 20 лет в некоторых из
ее самых трудных случаях рака. В более поздние годы она больше не использовала
инструмент Абрамса, полагаясь вместо этого на свой опыт и репертории, чтобы
определить лекарство".
Когда
местный репортер брал у нее интервью после выхода на пенсию, он спросил ее, что
будут делать без нее ее пациенты, на что она ответила: "Ну, я надеюсь, что
им всем станет лучше. Вот что должно случиться".
Вместе
с д-ром Wyrth Post Baker, она свидетельствовала перед Сенатом, чтобы сохранить
статус Фармакопеи. Руд взимала 10 $ за визит, повысив плату до 20 $, когда
фармакопея вновь была рассмотрена в 1980-х. Она подняла оплату и внесла 50.000
$ в фонд, предназначенный для обновления гомеопатической фармакопеи в США.
Руд
никогда не была замужем.
***
Библиография:
Haehl, Richard, Samuel
Hahnemann - His Life and Work
Handley, Rima.
Homeopathic Love Story, 1990, North Atlantic Books
Journal of American
Institute of Homeopathy, 1997
American Homoeopath,
1997
Julian Winston, Faces
of Homoeopathy,1999.
Благодарю!
ОтветитьУдалитьПрочёл от корки до корки
ОтветитьУдалить:-)
Спасибо
спасибо за
ОтветитьУдалитьперевод