Профилактика COVID-19 (обновление)
Андре Сэн, N.D.
https://www.lmhi2021.com/en/resize_image.aspx?path=../files/images/content/keynotes/andre-saine.jpg&width=500&height=670
12 февраля 2021 г.
С того момента, как стала доступна вакцина против COVID-19, пациенты спрашивают
меня по 2–3 раза в день: «Следует ли мне привиться?».
Мой ответ всегда был такой: «Подумайте сами, но сначала соберите
информацию». Специалисты по инфекционным заболеваниям и особенно органы
здравоохранения не так беспокоятся насчет COVID-19, как когда-то из-за SARS (тяжелый острый респираторный синдром) или MERS (ближневосточный респираторный
синдром), потому что от этих инфекциях был более высокий уровень смертности,
чем от COVID-19.
Уровень смертности от COVID-19 в среднем составляет 2,5%, если брать за основу расчета количество
диагностированных случаев. Однако истинный уровень смертности примерно в 10 раз
меньше, так как они примерно в десять раз больше людей, которые на самом деле
имеют антитела к SARS-CoV-2 (название вируса,
связанного с текущей пандемией COVID-19),
чем официальное число случаев с диагнозом COVID-19 до введения вакцин (1).
Таким образом, истинный уровень смертности от COVID-19 ближе к 0,25 %, что
немного выше, чем уровень смертности от гриппа, который равен примерно 0,14%.
Важно отметить, что средний уровень смертности от SARS составлял 14,5% и был
выше 50 % среди людей старше 64 лет (2), а смертность
от MERS была 35 % (3).
Но даже при истинном уровне смертности 0,25 % COVID-19 остается серьезной
проблемой:
- вирус является новым для человеческого вида, что означает,
что он может оставаться эндемичным в течение длительного времени;
- относительно высока скорость передачи или репродуктивное
число (R0), которое примерно
равно 2,25, по сравнению с 1,28 для гриппа (4),
1,8 для SARS и менее 1
для MERS (5).
Учитывая, что мировое население сегодня это 7,8 миллиарда
человек, то, при условии, что каждый человек в конечном итоге вступит в контакт
с SARS-CoV-2, уровень смертности
0,25% может привести к 20 миллионов смертей по всему миру. Однако эти оценки по
своей сути ненадежны, так как ход эпидемии может измениться к лучшему или
худшему, в зависимости от многих факторов, включая мутацию вируса, как это уже
случилось в текущей пандемии.
После вспышек SARS в 2002–2003 гг. И MERS в 2012 г. были приложены огромные усилия для разработки
вакцин для защиты от коронавирусов, но теперь, восемнадцать лет спустя, вакцины
от SARS или MERS все еще отсутствуют(6), что вызывает очень острый вопрос – почему?
Одна из основных причин заключается в том, что ни одна
вакцина не оказалась безопасной на животных моделях.
Четыре различных типа вакцин для людей, включая вакцины типа
рДНК, протестированы на многих различных животных моделях, включая мышей,
хорьков и других мелких животных, а также макак-резусов и других приматов,
кроме человека. В целом, животные относительно хорошо восприняли вакцины и у
них появились ожидаемые антитела.
Однако, когда животные любой из экспериментальных моделей подвергались
другим вирусам, включая вирус гриппа или один из доброкачественных коронавирусов,
все модели вакцинированных животных со всеми вакцинами развивали заметную эозинофильную
инфильтрацию легких, отсутствовавшую во всех контрольных группах (7).
Одна из исследовательских групп резюмировала свои выводы: «Рекомендуется
осторожность при переходе к применению вакцины против SARS-CoV у людей» (8).
Поражение легких у экспериментальных животных указывало на
состояние гиперчувствительности, напоминающее иммунную реакцию, наблюдаемую также
у маленьких детей, которым давали вакцину с инактивированным
респираторно-синцитиальным вирусом (RSV), когда впоследствии они контактировали с естественным RSV (9). «Большинство этих
детей перенесли тяжелое заболевание с этой инфекцией, которое приводило к
частым госпитализациям; двое детей умерли от инфекции. Вывод из этого опыта был
ясен: заболевание легких, вызванное RSV, усилилось в результате предшествующей вакцинации. …В
добавление к опыту с RSV,
возникает беспокойство по поводу несоответствующей реакции среди людей,
привитых вакциной против SARS-CoV, исходя из опыта с коронавирусной
инфекцией и болезнями животных, включая усиленную болезнь среди инфицированных
животных, ранее вакцинированных коронавирусной вакциной» (10).
Кроме того, необходимо соблюдать осторожность, так как нет
долгосрочных исследований безопасности для любой из предлагаемых в настоящее
время вакцин против COVID-19.
Более того, важно понимать, что многие вакцины изменяют
иммунитет, делая людей потенциально более восприимчивыми к другим инфекционным
агентам, как это было в опыте с RSV.
Как правило, очень сложно оценить общий баланс риска и
пользы для какой-то одной вакцины, так как почти нет проспективных исследований
общего состояния здоровья вакцинированных и невакцинированных групп населения,
включая потомство.
Ученые и организации, критически относящиеся к безопасности
вакцин, попросили такие агентства, как CDC и Всемирная организация здравоохранения, провести контролируемые
исследования с вакцинами, чтобы иметь возможность сравнить общее состояние
здоровья вакцинированных и невакцинированных групп. Промышленность, конечно же,
не заинтересована в проведении таких исследований, и агентства здравоохранения
отказываются санкционировать такое исследование якобы по этическим
соображениям.
Но такое патерналистское и ненаучное отношение органов
здравоохранения создает впечатление, что они заранее определили исход с
помощью круговой логики (если A, то B, и если B, то A): хотя неэтично вводить
вакцину, которая причиняет больше вреда, чем пользы, мы все равно делаем
вакцину, даже если не знаем в действительности ее общее воздействие на
население, потому что она никогда не тестировалась, поскольку мы считаем
неэтичным ее тестирование.
Это очень неудачная позиция для того, чтобы разрешить
научный вопрос о потенциальном вреде для нашего вида. Однако на самом деле есть
несколько экспериментов, которые дают представление о большой ценности
сравнения здоровья в дальнейшем вакцинированных и невакцинированных групп.
В «естественном эксперименте» группа исследователей
ретроспективно посмотрела на мигрирующее население Гвинеи-Бисау, в котором
часть детей была вакцинирована, а другая часть не была вакцинирована из-за
трудностей общения со всеми членами племени в подходящем возрасте. Исследователи
обнаружили, что дети, получившие прививки АКДС (дифтерия-коклюш-столбняк) в
раннем возрасте, по сравнению с детьми, которые не получили этих прививок,
фактически умирали в 10 раз чаще, чем непривитые дети.
Исследователи этого незапланированного рандомизированного
исследования пришли к выводу: «Все доступные в настоящее время данные
свидетельствуют о том, что вакцина АКДС может убить больше детей по другим
причинам, чем избавленные от дифтерии, столбняка или коклюша. Хотя вакцина
защищает детей против целевого заболевания, она может одновременно повышать
восприимчивость к неродственным инфекциям» (11).
В редком эксперименте, который был запланирован заранее, двойном
слепом исследовании на детях вакцин от гриппа, проводившемся в Японии, детей,
получивших трехвалентную инактивированную вакцину от гриппа (TIV), сравнивали с
детьми, получавшими плацебо. Через 9 месяцев у реципиентов TIV риск
вирусологически подтвержденных инфекций, не связанных с гриппом, повысился в
4,4 раза. Авторы пришли к выводу: «При защите против гриппа у реципиентов TIV
может отсутствовать временный неспецифический иммунитет, который защищает от
других респираторных вирусов» (12).
Явлением, при котором вакцина увеличивает защиту от целевого
вируса, но увеличивает восприимчивость к другим вирусным агентам, получило
название вирусного вмешательства.
Другой случай этого явления был описан в исследовании,
которое было представлено для публикации до наступления текущей пандемии
COVID-19, но было опубликован в середине апреля 2020 года. Сообщалось, что в
2017 и 2018 годах заболевшие гриппом сотрудники Министерства обороны США имели значительно
более высокую (p <0,01) восприимчивость к коронавирусам и человеческому метапневмовирусу
по сравнению с невакцинированными лицами (13).
Вот еще один пример этого явления: дети в Гвинее-Бисау,
которые получили вакцину против гриппа H1N1, стали более восприимчивыми к
другим, неродственным инфекциям (14).
Одним из золотых правил медицины является primum non nocere
(«прежде всего – не навреди»), врачи несут моральную ответственность за то,
чтобы их диагностические, профилактические и терапевтические вмешательства не
принесли дальнейшего вреда.
Между прочим, это золотое правило веками игнорировалось
врачами традиционной школы медицины, которая обязывает врачей использовать
самую тщательную проверку всех обычных медицинских практик, включая вакцины.
Врачи-гомеопаты имеют значительное преимущество перед всеми
другими врачами – они могут принимать более разумные решения относительно
вакцинации своих пациентов:
- Во-первых, потому что лечить пациентов с инфекционными
заболеваниями относительно просто, даже самые опасные инфекции у пациентов с
наибольшими физическими недостатками (включая COVID19 у пожилых людей при сопутствующих
заболеваниях), когда адекватно используется сила естественного вмешательства.
- Во-вторых, мы можем использовать наши лекарства превентивно
для защиты населения во время эпидемий с очень высокой степенью эффективности,
и это без какого-либо вреда.
С начала нынешней пандемии мы систематически использовали
Bryonia как профилактическое средство от COVID-19. По нашим оценкам, это около
1000 пациентов, членов их семей и друзей, которые принимали Bryoniae
еженедельно, раз в две недели или ежемесячно (в зависимости от используемой потенции,
а также воздействия и чувствительности каждого отдельного человека). Насколько
нам известно, существует очень небольшое количество людей, которые принимали
Bryonia alba, но заболели и имели положительный тест на COVID-19. В каждом случае у этих
заболевших был относительно легкий случай, который легко поддавался лечению (с
помощью гомеопатии).
У нас было около десятка пациентов, чьи симптомы были похожи
на COVID-19 (то есть симптомы простуды или гриппа с потерей вкуса или запаха), но
пациенты не тестировались на COVID-19
либо получили отрицательные результаты тестирования.
Случаи неудач в гомеопрофилактике не являются чем-то
необычным, поскольку она предлагает в лучшем случае защиту в среднем в 98 % случаев,
что сопоставимо или даже лучше, чем при обычной иммунизации, но
гомеопрофилактика не имеет краткосрочных и долгосрочных побочных эффектов и стоит
недорого.
Еще одним преимуществом гомеопрофилактики является то, что
небольшой процент людей, которые заболевают целевой болезнью, несмотря на
профилактические гомеопатические средства, имеют тенденцию, как правило, к
легкому развитию болезни. То же самое и с обычной иммунизацией.
Интересно отметить, что многие из примерно десятков человек,
которые заболели чем-то похожим на COVID-19, несмотря на то что правильно принимали
Bryonia, быстро выздоровели, если просто принимали Bryonia alba чаще или в
более высоких потенциях.
Более того, у нас есть около 15 семей, в которых только
некоторые члены принимали Bryonia alba, в то время как другие, живущие в том же
доме, не позаботились о профилактическом средстве. Пока что очень немногие из
членов этих семей, принимавшие Bryonia, получили положительный результат теста на
COVID-19, когда один или несколько членов семьи имели положительный результат
тестирования. Например, в одной семье у нас была женщина в возрасте около 60
лет, которая регулярно принимала Bryonia с весны. Ее муж заболел, у него был положительный
результат на COVID-19. Несколько дней спустя ее брат, который также живет в тот
же доме, заболел, и тест на COVID-19 был положительным. Ни ее муж, ни брат не принимали
Bryonia для защиты. Однако они оба начали быстро выздоравливать, когда им дали Bryonia
вскоре после того, как брат получил положительный тест. Ее муж, который не
является моим пациентом, после всего настоял на разговоре со мной по телефону. Он
сказал: «Я был очень болен и прикован к постели с COVID, и я считаю, что
Bryonia спасла мне жизнь».
Я надеюсь, что готовящаяся к выходу книга о рисках и
преимуществах вакцинации, которую я в настоящее время пишу, предоставит каждому
инструменты для принятия разумных решений по поводу вакцинации. В этой книге
будут рассмотрены преимущества вакцин и некоторых из краткосрочных и
долгосрочных побочных эффектов самой старой вакцины и новой вакцины, как корыстные
интересы смогли повлиять на решения относительно вакцинации. На самом деле
трудно доверять кому-либо, когда на кону миллиарды долларов, и тогда лучше
придерживаться науки.
В книге также подробно рассматривается текущая полемика по
поводу вакцинации от кори, представлена историческая перспектива различных
парадигм в медицине, профилактический и терапевтический потенциал и смысл
существования альтернативной медицины; представлена позиция относительно
вакцинации некоторых ведущих практикующих гомеопатов, начиная с Ганемана.
В настоящее время я заканчиваю главу о гомеопрофилактике, в
которой основное внимание будет уделено защите от скарлатины с помощью
Belladonna, о чем впервые сообщил Ганеман в 1801 году. Выдающиеся врачи из
традиционной школы затем в течение десятилетий проверяли этот метод, но они не
знали и не признавали, что на самом деле, спасая жизнь людей, применяют
гомеопатический принцип.
Скарлатина также была выбрана в качестве примера для
изучения гомеопрофилактики, потому что в традиционной медицине не существует
вакцины от для защиты от нее, и она недавно начала возрождаться в разных частях
мира (16). Даже при антибиотиках скарлатина
может привести к очень высокой смертности, приближающейся к 50 %, когда болезнь
принимает злокачественную форму (17) и ее жертвы
сталкиваются с тем, что в современной медицине называется инвазивной
стрептококковой инфекцией группы А (GAS) и синдром токсического шока (18).
К сожалению, врачи традиционной школы медицины прекратил
использовать гомеопрофилактику, поскольку GAS по-прежнему входит в десятку самых тяжелых инфекций, от которых
ежегодно умирает более 500 млн. человек. В добавок к постоянно высокому бремени
болезней, особенно в странах с низким уровнем ресурсов, беспрецедентное
глобальное возрождение скарлатины и тяжелых болезней с инвазивной стрептококковая
инфекции группы B наблюдалась в последние несколько десятилетий во всем мире
(19).
1.
Wu,
Sean L., et al. "Substantial underestimation of SARS-CoV-2 infection in
the United States." Nature communications 11.1 (2020): 1-10.
2. WHO. Update 49: SARS case fatality
ratio, incubation period. May 7, 2003. Available at: http://www.who.int/csr/sarsarchive/2003_05_07a/en/.
3. WHO. Middle East respiratory
syndrome coronavirus (MERS-CoV). https://www.who.int/healthtopics/middle-east-respiratory-syndrome-coronavirus-mers#tab=tab_1.
4.
Biggerstaff,
Matthew, et al. "Estimates of the reproduction number for seasonal,
pandemic, and zoonotic influenza: a systematic review of the literature."
BMC infectious diseases 14.1 (2014): 1-20.
5.
Boudjelal,
Mohamed, Atef Nehdi, and Imadul Islam. "Why do SARS-COV vaccines not
exist? The pharma scientific intelligence and business model must be
revisited!." (2020): 1233-1235.
6.
Boudjelal,
Mohamed, Atef Nehdi, and Imadul Islam. "Why do SARS-COV vaccines not
exist? The pharma scientific intelligence and business model must be
revisited!." (2020): 1233-1235.
7.
Tseng,
Chien-Te, et al. "Immunization with SARS coronavirus vaccines leads to
pulmonary immunopathology on challenge with the SARS virus." PloS one 7.4
(2012): e35421.
8.
Tseng,
Chien-Te, et al. "Immunization with SARS coronavirus vaccines leads to
pulmonary immunopathology on challenge with the SARS virus." PloS one 7.4
(2012): e35421. 8
9.
Jorquera,
Patricia A., Lydia Anderson, and Ralph A. Tripp. "Understanding
respiratory syncytial virus (RSV) vaccine development and aspects of disease
pathogenesis." Expert review of vaccines 15.2 (2016): 173-187.
10.
Tseng,
Chien-Te, et al. "Immunization with SARS coronavirus vaccines leads to
pulmonary immunopathology on challenge with the SARS virus." PloS one 7.4
(2012): e35421.
11.
Søren
Wengel Mogensen, et al. The introduction of diphtheria-tetanus-pertussis and
oral polio vaccine among young infants in an urban African community: a natural
experiment. EBioMedicine 2017; 17: 192-198.
12.
Benjamin
J. Cowling, et al. Increased risk of noninfluenza respiratory virus infections
associated with receipt of inactivated influenza vaccine. Clinical Infectious
Diseases 2012; 54 (12): 1778- 1783.
13.
Greg
G. Wolff. Influenza vaccination and respiratory virus interference among
Department of Defense personnel during the 2017–2018 influenza season. Vaccine
38.2 (2020): 350-354.
14.
Hansen,
Olga Bengård, et al. "Impact of H1N1 Influenza Vaccination on Child
Morbidity in Guinea-Bissau." Journal of tropical pediatrics 65.5 (2019): 446-456.
15.
André
Saine. Case Management of the COVID-19 Patient with Genuine Homeopathy—An
update. https://www.homeopathy.ca
16.
Lamagni,
Theresa, et al. "Resurgence of scarlet fever in England, 2014–16: a
population-based surveillance study." The Lancet infectious diseases 18.2
(2018): 180-187.
17.
Hoge,
Charles W., et al. "The changing epidemiology of invasive group A
streptococcal infections and the emergence of streptococcal toxic shock-like
syndrome: a retrospective population-based study." Jama 269.3 (1993):
384-389.
18.
Steer,
Andrew C., et al. "Invasive group A streptococcal disease." Drugs
72.9 (2012): 1213- 1227.
19.
Brouwer,
Stephan, et al. "Scarlet fever changes its spots." The Lancet
Infectious Diseases 19.11 (2019): 1154-1155.
