Ежегодное письмо Билла Гейтса и Мелинды

 Источник здесь: https://www.gatesnotes.com/2021-Annual-Letter

Год превращения глобального здравоохранения в локальное

(перевод З. Дымент) 

У мира есть важная возможность превратить с трудом извлеченные уроки этой пандемии в более здоровое и более равное будущее для всех.

======

Мы пишем это письмо через год, в отличие от любого другого в нашей жизни.

https://media.gatesnotes.com/-/media/Images/Articles/About-Bill-Gates/Annual-Letter/2021-Annual-Letter/al21_inline_image-1_800x300_01a.ashx

Два десятилетия назад мы создали фонд, ориентированный на глобальное здоровье, потому что хотели использовать прибыль от Microsoft для улучшения жизни как можно большего числа людей. Здоровье – это основа любого процветающего общества. Если ваше здоровье под угрозой или если вы беспокоитесь о смертельной болезни, вам трудно сосредоточиться на чем-то еще. Оставаться в живых и быть здоровым становится вашим приоритетом в ущерб всему остальному.

За последний год многие из нас впервые испытали эту реальность. Почти каждое решение теперь сопровождается новым расчетом: как минимизировать риск заражения или распространения COVID-19? Это письмо, вероятно, читают эпидемиологи, но большинство людей прошедший год заставил переориентировать свою жизнь вокруг совершенно нового словаря, включающего такие термины, как «социальное дистанцирование», «сглаживание кривой». и «R0» вируса. (Держим пари, что эпидемиологи, читающие это, удивлены не меньше вас, что мы теперь живем в мире, где их коллега Энтони Фаучи украсил обложку журнала InStyle.).

БИЛЛ:

Возможно, поклонники фильма «Заражение» уже знали об этом.

Когда мы писали наше последнее «Ежегодное письмо», мир только начинал понимать, насколько серьезной может стать пандемия нового коронавируса. Несмотря на то, что наш фонд долгое время беспокоился о сценарии пандемии, особенно после эпидемии Эболы в Западной Африке, мы были шокированы тем, насколько серьезно COVID-19 подорвал экономику, рабочие места, образование и благополучие во всем мире. 

Всего через несколько недель после того, как мы впервые услышали слово «COVID-19», мы закрыли офисы нашего фонда и присоединились к миллиардам людей по всему миру, чтобы приспособиться к совершенно иному образу жизни. Для нас эти дни превратились в расплывшиеся образы на видеоконференциях, тревожные предупреждения в новостях и еду, приготовленную в микроволновой печи.

Но изменения, которые мы вдвоем сделали, ничто по сравнению с воздействием пандемии на других. COVID-19 унес жизни людей, вызвал болезнь у миллионов людей и вверг глобальную экономику в разрушительную рецессию. Полтора миллиарда детей потеряли возможность ходить в школу, и некоторые из них могут никогда туда не вернуться. Работники в важных отраслях выполняют невозможную работу с огромным риском для себя и своих семей. Стресс и изоляция имеют далеко идущие последствия для психического здоровья. И семьям в каждой стране приходилось упускать так много самых важных моментов в жизни – выпускные, свадьбы и даже похороны. (Когда в сентябре прошлого года умер Билл-старший, это стало еще более болезненным из-за того, что мы не могли собраться вместе, чтобы скорбеть).

История, вероятно, запомнит эти последние пару месяцев как самую болезненную точку всей пандемии. Но надежда на горизонте. Хотя нам предстоит долгое выздоровление, мир добился некоторых значительных побед над вирусом в виде новых тестов, методов лечения и вакцин. Мы полагаем, что эти новые инструменты скоро начнут кардинально изменять кривую. 

Сейчас мы вспоминаем цитату Уинстона Черчилля. Осенью 1942 года он произнес знаменитую речь, ознаменовав военную победу, которая, по его мнению, станет поворотным моментом в войне против нацистской Германии. «Это еще не конец, – предупредил он. – Это даже не начало конца. Но это, пожалуй, конец начала». 

Когда речь идет о COVID-19, мы надеемся, что конец начала близок. Мы также реалистично относимся к тому, что нужно для этого: крупнейшее мероприятие в области общественного здравоохранения в истории мира, в котором участвуют политики, исследователи, медицинские работники, бизнес-лидеры, массовые организаторы, религиозные сообщества и многие другие, работающие вместе по-новому.

МЕЛИНДА:

Многие родители взяли на себя дополнительные обязанности по уходу за детьми, когда школы закрылись в марте прошлого года.

Такие совместные усилия важны, потому что в условиях глобального кризиса, подобного этому, вы не хотите, чтобы компании принимали решения, руководствуясь соображениями прибыли, или правительства действовали с узкой целью защиты только своих граждан. Вам нужно, чтобы много разных людей и интересов объединились в доброй воле на благо всего человечества. 

Филантропия может помочь облегчить это сотрудничество. Поскольку наш фонд занимается инфекционными заболеваниями на протяжении десятилетий, у нас есть прочные, давние отношения со Всемирной организацией здравоохранения, экспертами, правительствами и частным сектором. И поскольку наш фонд специально ориентирован на проблемы, с которыми сталкиваются беднейшие слои населения мира, мы также понимаем важность обеспечения того, чтобы мир также учитывал уникальные потребности стран с низким уровнем доходов. 

На сегодняшний день наш фонд вложил 1,75 миллиарда долларов в борьбу с COVID-19. Большая часть этого финансирования пошла на производство и закупку важнейших предметов медицинского назначения. Например, мы поддержали исследователей, разрабатывающих новые препараты для лечения COVID-19, включая моноклональные антитела, и работали с партнерами, чтобы эти препараты были составлены таким образом, чтобы их было легко транспортировать и использовать в беднейших частях мира, чтобы они приносили пользу людям во всем мире.

 БИЛЛ:

Искусственные антитела захватывают вирус и выводят его из строя, как это делают естественные антитела в вашей иммунной системе.

Мы также поддерживаем усилия по поиску и распространению безопасных и эффективных вакцин против вируса. За последние два десятилетия наши ресурсы поддержали разработку 11 вакцин, которые были сертифицированы как безопасные и эффективные, и наши партнеры применяют уроки, которые мы извлекли в процессе разработки вакцин против COVID-19.

МЕЛИНДА:

Это вакцины от пневмонии, холеры, менингита, ротавируса, брюшного тифа и японского энцефалита, которые вместе спасли миллионы жизней.

Возможно, к тому моменту, когда вы это прочитаете, вы или кто-то из ваших знакомых уже получит вакцину от COVID-19. Тот факт, что эти вакцины уже становятся доступными, на наш взгляд, весьма примечателен, особенно с учетом того, что COVID-19 был практически неизвестным патогеном в начале 2020 года и что процесс доказательства безопасности и эффективности вакцины был весьма строгим (Важно, чтобы люди понимали, что даже несмотря на то, что эти вакцины были разработаны в сжатые сроки, они все равно должны были соответствовать строгим требованиям, прежде чем их одобрили).

Ни одна страна или компания не смогли бы добиться этого в одиночку. Спонсоры по всему миру объединили ресурсы, конкуренты делились результатами исследований, и все участники получили фору благодаря многолетним глобальным инвестициям в технологии, которые помогли открыть новую эру в разработке вакцин. Если бы новый коронавирус появился в 2009 году, а не в 2019 году, путь к вакцине был бы намного длиннее.

Конечно, создание безопасных и эффективных вакцин в лаборатории – это только начало истории. Поскольку миру нужны миллиарды доз, чтобы защитить всех, кому угрожает эта болезнь, мы помогли партнерам выяснить, как производить вакцины одновременно с их разработкой (процесс, который обычно происходит последовательно). 

БИЛЛ:

Вот почему некоторые люди смогли получить вакцину от COVID-19, как только она получила одобрение FDA.

Теперь мир должен доставить эти дозы всем, кто в них нуждается, начиная с передовых медицинских работников и других групп высокого риска. Наш фонд работал с производителями и партнерами над дешевыми и крупномасштабными поставками других вакцин в прошлом (в том числе 822 миллионам детей в странах с низким уровнем дохода через Gavi, Альянс вакцин), и мы делаем то же самое с COVID-19. 

МЕЛИНДА:

Женщины, которые не хотят забеременеть, по-прежнему имеют доступ к противозачаточным средствам.

Наш фонд и его партнеры решили бороться с COVID-19 и другими способами. Когда наш друг Уоррен Баффет пожертвовал большую часть своего состояния, чтобы удвоить ресурсы нашего фонда в 2006 году, он призвал нас сосредоточиться на вопросах, которые всегда были центральными для нашей миссии. Борьба с COVID-19 была неотъемлемой частью любой работы в области глобального здравоохранения в 2020 году, но в последний год это не было нашей единственной целью. Наши коллеги продолжают добиваться прогресса по всем направлениям нашей программы. 

Команде по борьбе с малярией пришлось переосмыслить, как раздавать надкроватные сетки в то время, когда уже небезопасно проводить мероприятие, чтобы раздать их сразу большому количеству людей. Мы помогаем партнерам понять влияние COVID-19 на беременных женщин и младенцев и следим за тем, чтобы они продолжали получать основные медицинские услуги. Наши партнеры в сфере образования помогают учителям приспособиться к миру, в котором их ноутбук – это их класс. Другими словами, мы стремимся к той же цели, которую преследовали с тех пор, как наш фонд открыл свои двери: сделать так, чтобы каждый человек на планете имел шанс жить здоровой и продуктивной жизнью.

Если и есть причина, по которой мы с оптимизмом смотрим на жизнь по ту сторону пандемии, то она такова: хотя пандемия заставила многих людей выучить новый словарный запас, она также привнесла новое значение в старые термины, такие как «глобальное здоровье». 

В прошлом «глобальное здоровье» редко использовалось для обозначения здоровья каждого человека и везде. На практике люди в богатых странах использовали этот термин для обозначения здоровья людей в небогатых странах. Более точным термином, вероятно, было бы «здоровье развивающихся стран». 

Однако в прошлом году все изменилось. В 2020 году глобальное здоровье стало локальным. Искусственные различия между богатыми и бедными странами рухнули перед лицом вируса, не учитывающего границы или географию. 

Мы все воочию убедились, как быстро болезнь в том месте, о котором вы никогда не слышали и где никогда не были, может превратиться в чрезвычайную ситуацию в области общественного здравоохранения прямо у вас на заднем дворе. Вирусы, такие как COVID-19, напоминают нам, что, несмотря на все наши различия, все в этом мире биологически связаны микроскопической сетью микробов и частиц, и нравится нам это или нет, но в этом мы вместе.

МЕЛИНДА:

В детстве я много слышала о том, как Вторая мировая война изменила жизнь моей семьи, особенно бабушки по материнской линии. Она одна из многих женщин, которые вышли на работу, чтобы заполнить должности, оставленные мужчинами, воюющими за границей.

Мы надеемся, что опыт, который мы все пережили за последний год, приведет к долгосрочным изменениям в том, как люди думают о глобальном здоровье, и поможет людям в богатых странах увидеть, что инвестиции в глобальное здравоохранение приносят пользу не только странам с низкими доходами, а всем. Мы были взволнованы, увидев, что Соединенные Штаты выделили 4 миллиарда долларов для Gavi в составе своего последнего пакета помощи от COVID-19. Подобные инвестиции позволят всем нам лучше справиться с новой группой глобальных проблем. 

Подобно тому, как Вторая мировая война была определяющим событием для поколения наших родителей, пандемия коронавируса, которую мы переживаем прямо сейчас, будет определять наше. И точно так же, как Вторая мировая война привела к более тесному сотрудничеству между странами в защите мира и уделению первоочередного внимания общему благу, мы думаем, что у мира есть важная возможность превратить с трудом извлеченные уроки этой пандемии в более здоровое и более равное будущее для всех. 

В оставшейся части этого письма мы пишем о двух областях, которые считаем важными для построения этого лучшего будущего: приоритезация справедливости и подготовка к следующей пандемии.

Сможем ли мы выйти из этой пандемии более равными, чем вошли в нее?

МЕЛИНДА:

Одна из вещей, которых мне больше всего не хватало за последний год, – это поездки, чтобы увидеть работу нашего фонда в действии. У меня по всему дому есть фотографии женщин, которых я встречала во время этих поездок. Теперь, когда я работаю из дома, я все время вижу их лица. 

Я часто задаюсь вопросом, как выглядит пандемия в их глазах и как они справляются. Когда я участвую в видеозвонках с экспертами и мировыми лидерами, я пытаюсь представить, как решения, принимаемые в этих разговорах, повлияют на этих женщин и их семьи. Они ежедневно напоминают о важности обеспечения того, чтобы мировая реакция на COVID-19 никого не оставила позади. 

Вспышки болезней, от СПИДа до вируса Зика и лихорадки Эбола, имеют довольно мрачный характер. Некоторым они причиняют боль больше, чем другим, и то, кому причиняется больше боли, не случайно этому подверглись. Заражая общества, болезни эксплуатируют существовавшее ранее неравенство. 

МЕЛИНДА:

Причины этого во многом связаны с системным расизмом.

То же самое и с COVID-19. Люди, у которых меньше средств, живут хуже, чем те, у кого их больше. Основные работники подвергаются большему риску, чем те, кто может работать из дома. Студенты, не имеющие доступа к Интернету, отстают от студентов, обучающихся удаленно. В Соединенных Штатах цветные сообщества чаще болеют и умирают, чем другие американцы. И во всем мире женщины, которые боролись за власть и влияние в своей жизни, видят, что десятилетия хрупкого прогресса разрушены в считанные месяцы. 

С самого начала пандемии наш фонд работал с партнерами в Соединенных Штатах и во всем мире над устранением неравномерных социальных и экономических последствий COVID-19 и предотвращением углубления существовавшего ранее неравенства. 

В Соединенных Штатах многие из наших усилий по борьбе с COVID частично совпадают с нашей работой по расовому равенству. Например, данные говорят нам, что чернокожие американцы в три раза чаще, чем белые американцы, заражаются COVID-19, и они также с большей вероятностью живут в районе с ограниченным доступом к тестированию на COVID-19. Чтобы удовлетворить спрос на тестирование в местном сообществе, наш фонд сотрудничал с колледжами и университетами, исторически сложившимися для чернокожих, для расширения возможностей диагностического тестирования в их кампусах.

Мы также решаем проблему непропорционального воздействия пандемии на цветных людей и другими способами, в том числе с помощью образовательной работы нашего фонда в США. Мы обеспокоены отставанием учеников на всех уровнях (когда школы закрылись прошлой весной, средний ученик терял месяцы обучения), но нас особенно беспокоит то, что COVID-19 может усугубить давние препятствия на пути к высшему образованию, особенно для студентов чернокожих, латиноамериканцев или из семей с низким доходом. Средний пожизненный заработок выпускников колледжей в два раза выше, чем у выпускников средней школы, поэтому ставки для этих молодых людей высоки. Чтобы помочь студентам преодолевать препятствия, связанные с COVID-19, наш фонд расширил партнерские отношения с тремя организациями, которые имеют подтвержденный опыт использования цифровых инструментов, чтобы помочь студентам продолжить путь к получению степени колледжа. Мы думаем, что модели и подходы, которые сейчас оттачивают эти организации, будут и дальше расширять возможности для студентов после пандемии. 

МЕЛИНДА:

Ужасно думать, что сотни тысяч молодых людей могут упустить возможности на всю оставшуюся жизнь только потому, что им не повезло закончить учебу в условиях пандемии.

БИЛЛ:

Мы работаем с College Advising Corps, City Year и Saga Education.

Когда дело доходит до нашей работы за пределами Соединенных Штатов, я в первую очередь обращаюсь к мировым лидерам с призывом поставить женщин в центр своей борьбы с COVID-19. Если правительства проигнорируют тот факт, что пандемия и связанная с ней рецессия особенно влияют на женщин, это продлит кризис и замедлит восстановление экономики для всех. 

МЕЛИНДА:

Некоторые называют глобальный экономический кризис «she- cession». (Сравните с рецессией – recession). Например, из-за остановок экономики в прошлом году сотни миллионов людей в странах с низким уровнем доходов нуждались в помощи своего правительства для удовлетворения основных потребностей. Но жестокая ирония заключается в том, что женщины, которые больше всего нуждаются в этих экономических средствах жизни, как правило, невидимы для своих правительств. Трудно безопасно и быстро отправить наличные деньги женщине, которая не фигурирует в налоговых ведомостях, не имеет официального удостоверения личности и не владеет мобильным телефоном. Финансовые системы, которые специально не предназначены для охвата этих женщин, скорее всего, исключат их, подтолкнув еще дальше к экономической границе. Наш фонд работал со Всемирным банком, чтобы помочь странам преодолеть эти препятствия и создать программы цифровых денежных переводов с учетом потребностей женщин.

В более широком плане мы поддерживаем усилия по разработке планов экономического реагирования, ориентированных на женщин и низкооплачиваемых работников. В странах с низким и средним уровнем доходов самые бедные люди, как правило, самозанятые в неформальном секторе - например, заняты в качестве фермеров или уличных торговцев. Политики часто не обращают внимания на этих работников, а традиционные меры стимулирования не отвечают их потребностям. (Налоговые скидки на самом деле не помогают людям, которые не платят налоги – и кто оплачивает ваш оплачиваемый отпуск, если вы работаете на себя?) Наш фонд помог финансировать исследования о том, как правительства могут исправить эти дыры в системе социальной защиты, определив приоритетность таких мер, как денежные гранты, продовольственная помощь и мораторий на аренду и коммунальные услуги. 

Прошлый год также пролил свет на неоплачиваемый труд женщин, о чем я уже писал в этом письме. В связи с тем, что миллиарды людей сейчас остаются дома, спрос на неоплачиваемую работу по уходу – приготовление пищи, уборку и уход за детьми – резко вырос. Женщины уже делали около трех четвертей этой работы. Теперь, в условиях пандемии, они взяли на себя еще больше. Эта работа может быть неоплачиваемой, но она требует огромных затрат: во всем мире двухчасовое увеличение неоплачиваемого труда женщин по уходу коррелирует с уменьшением участия женщин в рабочей силе на 10 процентных пунктов. По мере того, как правительства восстанавливают свою экономику, пришло время рассматривать уход за детьми как важную инфраструктуру, так же достойную финансирования, как дороги и оптоволоконные кабели. В долгосрочной перспективе это поможет создать более продуктивную и инклюзивную постпандемическую экономику. 

Однако мы с Биллом глубоко обеспокоены тем, что пандемия не только пролила свет на многие старые несправедливости, но и открывает новую: неравенство иммунитета, будущее, в котором самые богатые люди будут иметь доступ к вакцине COVID-19, а остальной мир - нет. 

Богатые страны уже потратили месяцы на предварительную закупку доз вакцины, чтобы начать иммунизацию своих людей, как только эти вакцины будут одобрены. Но в нынешних условиях страны с низким и средним уровнем доходов смогут охватить только одного из пяти человек, живущих там, в течение следующего года. В мире, где глобальное здоровье является локальным, это должно беспокоить всех нас. 

С самого начала пандемии мы призывали богатые страны помнить, что COVID-19 везде представляет собой угрозу для всех. Пока вакцины не достигнут всех, будут появляться новые группы болезней. Эти кластеры будут расти и распространяться. Школы и офисы снова закроются. Цикл неравенства будет продолжаться. Все зависит от того, соберется ли мир вместе для того, чтобы наука о спасении жизни, разработанная в 2020 году, спасла как можно больше жизней в 2021 году. 

Подобные экзистенциальные кризисы не оставляют не задетыми ни одну грань жизни. Но решения, достойные этих исторических моментов, также волнисты. Требование всеобъемлющих ответных мер спасет жизни и средства к существованию сейчас и создаст основу для постпандемического мира, который станет более сильным, равноправным и устойчивым.

Уже пора подумать о следующей пандемии

БИЛЛ: Один из вопросов, который мне задают чаще всего, –когда, по моему мнению, мир вернется к нормальному состоянию. Я понимаю почему. Мы все хотим вернуться к тому, что было до COVID-19. Но есть одна область, в которой, я надеюсь, мы никогда не вернемся: наше самоуспокоение по поводу пандемий. 

К сожалению, реальность такова, что COVID-19 может быть не последней пандемией. Мы не знаем, когда наступит следующая, будет ли это грипп, коронавирус или какое-то новое заболевание, которого мы никогда раньше не видели. Но мы точно знаем, что не можем позволить себе снова оказаться застигнутыми врасплох. Угроза следующей пандемии всегда будет висеть над нашими головами, если только мир не предпримет шаги для ее предотвращения. 

БИЛЛ:

Как ни страшно об этом думать, следующая пандемия может быть даже результатом биотерроризма.

Хорошая новость в том, что мы можем опередить вспышки инфекционных заболеваний. Хотя мир не смог подготовиться к COVID-19 во многих отношениях, мы по-прежнему извлекаем пользу из действий, предпринятых в ответ на прошлые вспышки. Например, эпидемия лихорадки Эбола ясно показала, что нам необходимо ускорить разработку новых вакцин. Итак, наш фонд в партнерстве с правительствами и другими спонсорами создал «Коалицию за инновации в области обеспечения готовности к эпидемиям», CEPI. Она помогла финансировать ряд кандидатных вакцин от COVID-19, в том числе вакцины Moderna и Oxford AstraZeneca, и активно участвует в работе по обеспечению вакцинного равенства, о котором написала Мелинда.

Чтобы предотвратить повторение тягот прошлого года, к подготовке к пандемии необходимо относиться так же серьезно, как мы относимся к угрозе войны. Миру необходимо удвоить инвестиции в научные исследования и в такие организации, как CEPI, которые доказали свою неоценимую роль в борьбе с COVID-19. Нам также необходимо создать совершенно новые возможности, которых еще нет. 

Чтобы остановить следующую пандемию, потребуется тратить десятки миллиардов долларов в год – большие инвестиции, но помните, что пандемия COVID-19 оценивается в 28 триллионов долларов. Миру нужно потратить миллиарды, чтобы спасти триллионы (и предотвратить миллионы смертей). Я считаю, что это лучший и самый экономичный страховой полис, который только можно купить в мире. 

Основная часть этих инвестиций должна поступить из богатых стран. Страны с низким и средним уровнем доходов и фонды, подобные нашему, должны сыграть свою роль, но правительства из стран с высоким уровнем доходов должны взять на себя инициатив, потому что выгоды для них огромны. Если вы живете в богатой стране, в ваших интересах, чтобы ваше правительство приняло меры по обеспечению готовности к пандемии во всем мире. Мелинда написала, что COVID-19 повсюду представляет угрозу для здоровья; то же самое можно сказать и о следующей потенциальной пандемии. Инструменты и системы, созданные для того, чтобы остановить появление патогенов на своем пути, должны охватывать весь земной шар, в том числе страны с низким и средним уровнем дохода. 

Для начала правительствам необходимо продолжать инвестировать в научные инструменты, которые помогут нам преодолеть нынешнюю пандемию, даже после того, как COVID-19 останется позади. Новые открытия помогут нам в следующий раз, когда возникнет новая болезнь. Потребовались месяцы, чтобы получить достаточно возможностей для тестирования на COVID-19 в Соединенных Штатах. Но можно создать диагностику, которую можно будет развернуть очень быстро. Я надеюсь, что к следующей пандемии у нас будет то, что я называю мега-диагностическими платформами, на которых еженедельно можно будет тестировать до 20 процентов населения мира.Я уверен, что в следующий раз у нас будет лучшее лечение. Одно из самых многообещающих средств лечения COVID-19 – моноклональные антитела. Если пациент получит их достаточно рано, вы потенциально можете снизить уровень смертности на 80 процентов. 

БИЛЛ:

Моноклональные антитела для лечения COVID-19 не были доступны до ноября. Представьте, сколько жизней можно было бы спасти, если бы они были у нас на несколько месяцев раньше.

Наш фонд уже более десяти лет финансирует исследования моноклональных антител как потенциального средства лечения гриппа и малярии. Эти антитела можно использовать для лечения любого количества заболеваний. Обратной стороной является то, что на их разработку и производство уходит много времени. Скорее всего, потребуется еще пять лет на совершенствование технологии, прежде чем мы сможем быстро производить их в ответ на новые патогены. 

Я также ожидаю, что в ближайшие пять лет мы увидим огромный прогресс в нашей способности разрабатывать новые вакцины – во многом благодаря успеху мРНК-вакцин против COVID-19. Я подробно писал об этом в «Обзоре за год», но вкратце скажу: вакцины с мРНК – это новый тип вакцин, который содержит инструкции, обучающие ваше тело бороться с патогеном. Хотя наш фонд финансирует исследования этой новой платформы с 2014 года, ни одна мРНК-вакцина не была одобрена для использования до прошлого месяца. Эта пандемия значительно ускорила процесс разработки платформы. 

БИЛЛ:

Наш фонд финансирует небольшие версии этого метода для лечения таких болезней, как полиомиелит и малярия. Они оказались эффективными при раннем выявлении вспышек.

Так же, я думаю, мы увидим огромные улучшения. Я предсказываю, что мРНК-вакцины будут быстрее разрабатываться, легче масштабироваться и станут более стабильными для хранения в течение следующих пяти–десяти лет. Это станет огромным прорывом как для будущих пандемий, так и для решения других проблем глобального здравоохранения. Вакцины с мРНК – многообещающая платформа для лечения таких заболеваний, как ВИЧ, туберкулез и малярия. Прогресс в исследованиях и разработках, достигнутый в результате COVID-19, однажды может дать нам инструменты, которые нам нужны, чтобы наконец положить конец этим смертельным заболеваниям. 

Когда дело доходит до предотвращения пандемий, одних научных инструментов недостаточно. Миру также нужны полевые возможности, когда патогены, вызывающие беспокойство, постоянно отслеживаются. Еще многое предстоит выяснить с точки зрения специфики, в том числе, где эти ресурсы будут размещены и как именно они будут структурированы. Но вот мое общее представление:

Во-первых, нам нужно выявлять вспышки болезней, как только они случаются, где бы они ни происходили. Для этого потребуется глобальная система оповещения, которой сегодня нет в большом масштабе. Основой этой системы будет диагностическое тестирование. Допустим, вы медсестра в сельской поликлинике. Вы замечаете, что с кашлем появляется больше пациентов, чем вы ожидали в это время года, или, возможно, даже что умирает больше людей, чем обычно. Итак, вы проверите людей на общие патогены. Если ни один из них не дал положительного результата, ваш образец будет отправлен для исследования в другое место – для секвенирования. 

Если ваша проба окажется супер-инфекционным или совершенно новым патогеном, в дело вступает группа лиц, оказывающих первые ответные меры. Думайте об этом корпусе как о пандемическом пожарном отряде. Как и пожарные, это полностью подготовленные профессионалы, готовые в любой момент отреагировать на возможные кризисные ситуации. Когда они не принимают активных мер в ответ на вспышку, они сохраняют свои навыки, работая над такими заболеваниями, как малярия и полиомиелит. По моим оценкам, нам нужно около 3000 таких специалистов по всему миру. 

МЕЛИНДА:

Это то, что я называю беспроигрышным вариантом.

Чтобы узнать, как наилучшим образом использовать эти службы быстрого реагирования, мир должен регулярно запускать игры с микробами – симуляции, которые позволяют нам практиковать, анализировать и улучшать нашу реакцию на вспышки заболеваний точно так же, как военные игры позволяют военным готовиться к реальной войне. Скорость имеет значение во время пандемии. Чем быстрее вы будете действовать, тем быстрее вы остановите экспоненциальный рост вируса. Места, в которых недавно были вспышки респираторных заболеваний, такие как Тайвань с SARS и Южная Корея с MERS, отреагировали на COVID-19 быстрее, чем другие места, потому что они уже знали, что делать. Выполнение симуляций позволит убедиться, что в следующий раз все будут готовы действовать быстро. 

БИЛЛ:

В конечном счете, то, что вселяет в меня оптимизм относительно того, будем ли мы готовы в следующий раз, также является самым простым: мир теперь понимает, насколько серьезно мы должны относиться к пандемиям. Никого не нужно убеждать, что инфекционное заболевание может убить миллионы людей или остановить мировую экономику. Боль прошедшего года останется в сознании людей на целое поколение. Я надеюсь, что мы увидим широкую поддержку усилий, которые сделают так, чтобы нам больше никогда не пришлось столкнуться с этими трудностями. Мы уже наблюдаем появление новых стратегий обеспечения готовности к пандемии, в том числе в рамках Большой семерки, возглавляемой в этом году Великобританией, и я ожидаю увидеть больше в ближайшие месяцы и годы. 

Мир был не готов к пандемии COVID-19. Думаю, в следующий раз все будет по-другому. 

Более здоровое и светлое будущее для всех

Как ни трудно представить сейчас, пока так много людей все еще страдают от COVID-19, эта пандемия когда-нибудь закончится. Когда наступит этот момент, это станет свидетельством того, что за последний год появились лидеры, которые оказались способны помочь нам преодолеть этот кризис. 

Когда мы говорим «лидеры», мы имеем в виду не только политиков и выборных должностных лиц, отвечающих за официальную реакцию правительства. Мы также говорим о медицинских работниках, которые на передовой переживают невообразимые травмы. Об учителях, родителях и воспитателях, которые делают все возможное, чтобы дети не отставали в школе. Об ученых и исследователях, которые трудятся круглосуточно, чтобы остановить этот вирус. Даже о соседях, которые готовят дополнительные обеды, чтобы убедиться, что никто из их сообщества не остается голодным.

Их лидерство поможет нам преодолеть эту пандемию, и мы обязаны им тем, что выздоровели таким образом, чтобы сделать нас сильнее и подготовиться к следующему вызову. За последний год глобальная угроза коснулась почти каждого человека на планете. Мы надеемся, что к следующему году справедливый и эффективный ответ на COVID-19 также достигнет всего мира. 

Мы надеемся, что вы и ваши близкие останетесь в безопасности и сохраните здоровье в эти трудные времена.

 

С калориями все стало невероятно просто

Источник: https://www.linkedin.com/pulse/calories-made-combustibly-simple-david

(перевод З. Дымент)

Недавно опубликованное исследование CALERIE  должно стать похоронным звеном для каждой причудливой диеты, которая когда-либо была, есть или будет (конечно, не будет). Исследование показало, что ограничение калорий само по себе приводит к потере веса при избыточном весе, что, в свою очередь, приводит к целому ряду улучшений в обычных показателях кардиометаболического риска.

Вы можете получить более подробную информацию об исследовании, если хотите, но я предпочитаю его больше не трогать. Замените преобладающую, полностью свободную от правил диету, то есть диету типа «вижу еду – ем еду» любым набором правил: только углеводы; запрет на углеводы, ничего, кроме щей; ничего, кроме грейпфрута; только это с только с этим; кетогенную, макробиотическую, диету Дюкана или любые другие глупости, которые вам нравятся – и в краткосрочной перспективе вы перестанете ограничивать выбор и калории,  ограничивать выбор и калории, теряете вес и из-за потери веса временно будете выглядите так, как будто вы улучшили свое здоровье , не делая этого осмысленно или последовательно.

(Ох, как писал когда-то Гинзбург: составьте список всех продуктов, которые вы потребляете, вычеркните четные, и вы наверняка похудеете).  

Сказать вам, что я на самом деле думаю? Возможно, в следующий раз.

Но в основе всего этого лежат калории, предмет интенсивного и частого восхищения, озабоченности, сомнений, споров и – ну, вечной ерунды. Как и обещал, я хочу сделать эту тему невероятно простой, а затем раз и навсегда забить на нее.

1) Калории сами по себе подобны объему топлива в топливном баке

Надеюсь, вы согласитесь с тем, что объем бензина подходящего топлива (да, и в этом есть проблема) имеет значение для того, на что способна ваша машина. Больше топлива, при прочих равных, означает больше миль пробега. Газовые датчики в автомобилях не измеряли бы изменяющийся объем топлива, если бы это не имело значения; газовые манометры на заправочных станциях тоже не были бы нужны, и вы бы не платили больше или меньше, в зависимости от количества галлонов (или литров – если вы из других стран мира), которые вы решили прокачать.

Но манометры действительно измеряют объем, и доллары текут вместе с ним, потому что количество, очевидно, имеет значение. Больше топлива, больше энергии, больше вождения. И никаких дебатов об этом.

2) Вид топлива, которое вы добавляете в бак, соответствует вашей диете

Тот, кто решил, что если калории «считаются», то качество выбора продуктов питания не играет роли, заслуживает, чтобы от него все разбежались (они говорят бессмыслицу с самого начала), и пусть они остаются с разноцветным зефиром, который является частью полного завтрака каждого американского ребенка. Что за абсурд, надуманный, вопиющий вздор.

Если калории, которые вы потребляете, подобны объему бензина в топливном баке, то состав вашего рациона подобен составу этого топлива. Очевидно, что важность галлонов не отрицает важности того, какого вида топливо?

Те же галлоны бензина или уксуса, воды или... виноградного желе... я надеюсь, что мы согласны, вызвали бы очень разные отклики в вашей машине. В случае с невероятно сложным человеческим телом то же самое верно, только в большей степени.

Качество топлива повлияет на то, насколько хорошо автомобиль будет работать на любом количестве галлонов этого топлива; то же самое и с человеческим телом, потребляющим много калорий. Качество топлива изменит дальность пробега автомобиля на любом заданном объеме; так же и человеческий организм при любом заданном количестве калорий.

Вы бы никогда не подумали, что если галлоны имеют значение, то не имеет значения, нормальный ли газ, плюс или супер; не имеет значения, чистый ли он, загрязненный, разбавленный водой или доставленный целиком в виде измельченной пыли Doritos или пончиков, – и все же, когда дело касается нашего тела, мы начинаем обсуждать такую явную глупость. Стоп.

3) Ваше тело похоже на машину, только в большей степени

Вы будете шокированы, потрясены, встревожены или безнадежно сбиты с толку, когда я напомню вам, что две разные машины будут преодолевать разные расстояния на одном и том же объеме одного и того же топлива?

Нет. Вы полностью знакомы с понятием топливной экономичности, и вам вполне комфортно. Мы ее измеряем; она постоянно отображается как мили на галлон.

Вы знаете, что более экономичный автомобиль будет двигаться дальше на любом заданном количестве любого заданного топлива, чем менее эффективный автомобиль. Ошеломляющая тайна этого загадочного феномена не является предметом постоянных, запыхавшихся догадок; вы не увидите, чтобы это обсуждали и выдвигали конкурирующие теории в утренних шоу или в бестселлерах, предлагающих взаимоисключающие идеи. Мы можем подытожить все это одним словом (если оно вообще квалифицируется как слово): «Еще бы!». Конечно, более экономичный автомобиль более экономичен. Это не опровергает значимости объема топлива (галлонов) или типа топлива (качества) – это также верно.

И более того. Та же машина будет ездить более или менее хорошо, дальше или ближе, на том же объеме того же топлива, если… ну, есть много других аспектов ее общего состояния. Недокачанные шины, забитые фильтры или ухудшение циркулирующих жидкостей (например, масла) – все это изменяет взаимодействие автомобиля, объем топлива и его качество. То же самое с человеческим телом и пищей.

 И даже если изменение веса само по себе может изменить взаимодействие тела и калорий, которые его поддерживают, то изменение нагрузки автомобиля может изменить его топливную экономичность. Загрузите свою машину камнями, и вы увидите, что на то же расстояние требуется гораздо больше топлива. Человеческое тело в значительной степени то же самое: более крупным и тяжелым телам (то есть вам до потери веса) нужно больше калорий, чтобы функционировать так же, как меньшие и легкие тела (то есть вы после похудания).

 И последняя аналогия: более качественное топливо может уменьшить объем топлива, необходимый автомобилю для прохождения определенного расстояния. Для вас более качественный выбор продуктов питания может снизить количество калорий, необходимых для того, чтобы вы остались довольны, и полностью насытились. Другими словами, чистое высококачественное топливо для автомобиля – это полноценная, богатая питательными веществами пища.

 *****

Итак, да, это правда: калория – это запасенная энергия, необходимая для повышения температуры одного кубического сантиметра воды на один градус Цельсия на уровне моря. Да, килокалория – это энергия, необходимая для того, чтобы сделать то же самое с литром. Да, это правда, калории изучались в калориметрах, а калориметры – это не человеческие тела.

 Это все правда, и что с того? Вы знаете или заботитесь о температуре воспламенения топлива в вашем автомобиле? Знаете ли вы или заботитесь о создании силы, смещении поршня или коэффициенте преобразования крутящего момента при сгорании топлива вашего автомобиля? Что еще более важно: нужно ли вам знать или заботиться об этом, чтобы понять, что объем бензина в вашем баке, качество этого топлива и общее состояние вашего автомобиля имеют значение для вашего путешествия?

 Вы не согласны. Подбирайте совпадения для каждого отвлекающего аргумента о калориях, который вы когда-либо слышали; взорвите каждое заумное, непонятное, псевдо-интеллектуальное отступление. Калории = галлоны; качество диеты = калибр топлива; ваше тело = средство передвижения.

Калории важны для выбора правильного размера вашей диеты, но, хотя калории считаются, есть гораздо более продуктивные подходы, чем их постоянный подсчет. Стремитесь к высокому качеству диеты, состоящей из высококачественных продуктов, чтобы свести к минимуму количество калорий, необходимых для ощущения насыщения и сытости, и оптимизировать общую производительность одного транспортного средства, которое вы никогда не сможете заменить. И позаботьтесь об этом автомобиле всеми возможными способами.

Калории действительно считаются, и они очень просты. Если можно позаимствовать у Рианны заключительную дерзость: теперь заткнитесь и поезжайте.