Оригинал здесь: https://archive.org/stream/lifelettersofdrs00brad/lifelettersofdrs00brad_djvu.txt
Глава 26 здесь: https://dymentz.blogspot.com/2022/10/26.html
(Перевод З. Дымент)
Глава XXVII
Закон о предоставлении разрешения на практику гомеопатии в Кётене -
Разрешение предоставлено, доктор Моссдорф будет помощником Ганемана -
Письмо Штапфу
Альбрехт в своей биографии Ганемана разделил его жизнь на пять периодов:
- годы ученичества, школьные дни с 1755 по 1792 год;
- годы испытаний, годы странствий с 1792 по 1811 год;
- годы сражений, жизнь в конфликте в Лейпциге с 1811 по 1821 год;
- годы мастерства, спокойная жизнь в Кётене с 1821 по 1835 год;
- годы великолепнеой старости, блестящая жизнь в Париже и мирный конец.
Рассказ о годах ученичества, о годах к знанию, о горьких днях скитаний и невзгод передан, мы видели Ганемана в окружении своих учеников в Лейпциге, преподающего миру свои важные доктрины; прувинг лекарств и подготовка кропотливой документации для Чистой Материи Медики; мы видели, как ревность и нетерпимость изгнали Ганемана из великого города.
Теперь, после этих лет битвы, необходимых для будущего существования его системы исцеления, мы следуем за ним в спокойное и тихое время в Кетене, в течение которого он был мастером, а его ученики приезжали из многих мест, чтобы сесть у его ног и учиться.
Маленький городок Кётен в княжестве Ангальт был во времена Ганемана столицей одного из тех маленьких, но абсолютных королевств, на которые была разделена Германия. У него был свой правитель, свои законы и обычаи, и Великий Герцог Фердинанд, защитник Ганемана, имел верховную власть на своей собственной территории. Поэтому для гонимого старого реформатора Кётен стал настоящей гаванью, в границах которой он и его принципы использовались беспрепятственно.
Кётен расположен на небольшой речке Циттау, в двенадцати милях к юго-западу от Дессау, примерно в десяти милях от Галле и невдалеке от Лейпцига. В то время, о котором мы пишем, в нем проживало около 6000 жителей.
Доктор Пешир из Женевы, совершивший паломничество к Ганеману в 1832 году, описывает это так:
«Дорога из Лейпцига в Кётен не слишком интересна и приятна, хотя водителю необходимо знать ее; мой друг барон фон Бруннов, отправившийся в путь со своей сестрой, заблудился на перекрестке и бродил там более трех часов, прежде чем нашел правильный путь.
Маленький городок Кётен не лишен очарования; он находится в долине, по которой протекает небольшая речка, придающая свежесть и красоту окрестностям.
Улицы большие и благоустроенные; замок правящего герцога, кроме своего великолепия, не представляет ничего примечательного; он расположен в открытом для публики саду, где с большой заботой выращиваются многие сорта редких цветов.
Вдовствующая герцогиня Юлия (ее муж, герцог Фердинанд, покровитель Ганемана, умер в 1831 году) живет в красивом доме посреди садов, в озере рядом водятся лебеди, и дом окружают все прелести этой местности. Он расположен недалеко от ворот города, от них его отделяет набережная и роща. Я сказал "городские ворота", потому что Кётен был когда-то маленькой крепостью, и до сих пор сохранились те же старые стены с воротами.
Покойный герцог, приняв римско-католическую веру, построил часовню, примыкающую к его дворцу, чтобы поклоняться в соответствии со своей верой; в часоввне есть красивый портал с колоннами".
Рапу-сын тоже описывает визит, совершенный в том же году. Он говорит:
«Железная дорога, идущая от Лейпцига до Берлина, пересекает герцогство Ангальт-Кётен и его маленькую столицу, известную щедрым гостеприимством, с которым она приняла главу новой школы. Прошло четыре года с тех пор, как мы с отцом ездили туда в плетеных вагонах прусской почты по жалкой дороге, разбитой и грязной, к скромному дому Ганемана, который сегодня является главной точкой схождения основных железных дорог Северной Германии.
В этом городке, мирном и сельском, где серебряный звон часов в герцогском замке доносится перезвоном до скота, идущего с пастбища, пламенный реформатор обрел тот спасительный покой, который он потерял после своего великого открытия.
Ганеман жил там, полностью преданный своему искусству, вдали от противоречий и дискуссий, которые его доктрины вызвали по всей Германии. Однако он не оставался праздным в своей изоляции. Он вел со своими сторонниками очень обширную переписку, отвечал на их возражения, возбуждал равнодушных, увещевал своих учеников и наказывал порицанием тех, кто нарушал его заповеди.
Дом, в котором Ганеман жил с 1821 по 1835 год, во время его пребывания в Кётене, находится на Вальштрассе и сейчас превратился в музей Ганемана. Этот дом двухэтажный и стоит на углу улицы. Подойдя к нему, видишь наклонную крышу, как две стороны квадрата; в середине каждой стороны этой крыши видно причудливое маленькое слуховое окно, открытое для мира как гигантское полуоткрытое веко. Тротуар перед домом устроен из больших квадратных каменных плит.
Над окнами на фасаде дома висит табличка, на которой написано: "Здесь жил Самуэль Ганеман с 1821 по 1835 год".
Позади этого дома во времена Ганемана располагался длинный мощеный сад, закрытый решетчатой дверью; в конце была беседка, покрытая виноградными лозами.
Мы подошли к очень интересному периоду разнообразной жизни почтенного реформатора. До этого он никогда не знал свободы от преследований. Его открытия были встречены насмешками людьми, которые были бесконечно ниже его по образованию и способностям. Эти люди преследовали его и заставляли жить в скитаниях и бедности. Он пытался терпеливо убедить своих коллег-врачей испытать открытую им новую систему. Он был такой жертвой мелкого фанатизма, что его сердце очерствело.
Здесь, в этой гавани тишины, ему суждено было провести много лет, оставив ее только для того, чтобы вступить в последний период своей долгой и бурной жизни, в роскошные, счастливые годы в Париже.
Ганеман жил в Кётене тихой и усердной жизнью. Свободный от непрекращающегося прежде раздражительного преследований врагов, которое отвлекало его ум, получив полную свободу мнений и действий, он теперь посвятил себя своим важным исследованиям. Некоторое время он оставался уединенным от мира, редко выходил из дома, лишь совершая профессиональные визиты к Великому князю. Другие его пациенты были вынуждены сами совершать визиты к нему.
Большую часть времени Ганеман проводил в беседке в саду за домом. В каждый погожий день он ездил в своей карете в соседнюю деревню. Рассказывают о нем, что однажды ученик посетил его в этом саду и, увидев маленькое и тесное пространство, в котором Ганеман в то время совершал все свои упражнения, сказал: «Как мал для вас этот сад, господин Хофрат». Ганеман ответил: «Да, он узок, но, — указывая на небо, — бесконечной высоты».
Среди государственных документов, хранящихся в Архиве герцогства Ангальт, есть следующий: «Акты, относящиеся к разрешению, любезно предоставленному доктору Ганеману из Лейпцига, поселиться в этой столице и в качестве врача-гомеопата распределять свои собственные лекарства".
«Настоящим мы сообщаем уполномоченным государственной администрации, что мы любезно предоставили доктору Ганеману, по его скромной просьбе, разрешение поселиться здесь в качестве практикующего врача и готовить лекарства, необходимые для его лечения, и, следовательно, разделы 15, 17 и 18 Медицинского устава 1811 г. к нему не относятся.
В других отношениях д-р Ганеман подчиняется всем правилам и предписаниям государства и полиции, а также всем предписаниям нашего медицинского управления, и наши уполномоченные государственной администрации организуют все необходимое, особенно в отношении медицинского управления.
Кетен, 12 апреля 1821 года».
Ганеман получил титул Хофрата 13 мая 1822 года.
Письмо доктору Крозерио, датированному "Кётен, 6 февраля 1835 года", он подписывает как "Самуэль Ганеман, придворный советник".
Это французская интерпретация того же названия. Термин "Хофрат" — почетный титул, присваиваемый князьями лицам, которых они хотят особо отличить.
1 июня был издан следующий указ:
«Хофрат доктор Ганеман практиковал здесь гомеопатический метод в течение года, и мне не известно ни одного случая смерти или несчастного случая, связанного с этим методом. Я, напротив, узнал, что многие пациенты получили облегчение и вылечились, я убежден, что если гомеопатия не более эффективна, чем аллопатия, то ее во всяком случае можно рассматривать наравне с последней.
Поэтому я считаю своим долгом как правителя поддерживать ее для страдающего человечества, особенно для моих подданных, и поскольку ни один из врачей герцогства еще не принял гомеопатическую систему, и в силу преклонного возраста Хофрата доктора Ганемана, следует опасаться, что его сила продлится недолго, я решил позволить одному из его самых выдающихся учеников, доктору Теодору Моссдорфу, уроженцу Дрездена, поселиться в нашей стране в качестве практикующего врача-гомеопата и готовить и выдавать лекарства, необходимые пациентам при его лечении.
При условии, что д-р Моссдорф готов оказать любую помощь Хофрату д-ру Ганеману, он не только получит патент на натурализацию, но и будет принят в качестве моего подданного.
Доктор Моссдорф будет освобожден от обычного экзамена, так как гомеопатия основана на принципах, совершенно отличных от принципов аллопатии, и, следовательно, было бы неправильным подвергать последователя гомеопатии аллопатическому экзамену, так же как было бы неправильным выяснять пригодность протестантского кандидата, заставив его сдавать экзамен католическому епископу.
В других отношениях, конечно, предполагается, что д-р Моссдорф должен подчиняться всем другим государственным и полицейским законам и постановлениям и должен подчиняться приказам моих медицинских директоров, отногсительно которых, однако, как и все мои подданные, он может обращаться ко мне.
Комиссар государственной администрации должен сделать все, что требуется для выполнения моей резолюции, и довести ее до сведения всех, кого она может касаться».
Доктор Моссдорф впоследствии женился на младшей дочери Ганемана Луизе. Он недолго оставался в Кётене, так как не мог договориться с Ганеманом. Моссдорф получал от герцога годовое жалованье в шестьдесят талеров за медицинское обслуживание слуг герцога.
После того, как Ганеман шесть месяцев спокойно и счастливо жил в Кётене, петиция к властям Лейпциги относительно самостоятельной выдачи лекарств была встречена положительно.
30 ноября 1821 г. был обнародован королевский указ, предоставляющий врачу-гомеопату при определенных условиях право отпуска лекарств. Это было формальным признанием нового метода, и хотя жизнь в Лейпциге отныне стала возможна для Ганемана и давала много преимуществ, он предпочитал более совершенную свободу в практике своего искусства, которую так щедро предоставило ему доброе сердце Герцога Кётена.
Лейпцигские пациенты Ганемана, которых было много, продолжали консультировались с ним в Кётене, часто получая экспрессом лекарства.
Вскоре Ганеман он стал полезен своему покровителю, Герцогу, о чем свидетельствует следующее письмо от 9 марта 1824 г.:
«Наш светлейший герцог, страдавший тяжелым нервным приступом, теперь вне опасности благодаря успешным усилиям доктора Ганемана, известного своим новым методом лечения. Когда первооткрыватель гомеопатии укрылся в стране, государь которой щедро поддерживает всякое стремление к совершенствованию науки, он едва ли предвидел, что ему суждено спасти жизнь своему прославленному покровителю, и наш милостивейший герцог не предполагал, что так будет, когда он распространял свое покровительство на благородного и угнетенное дело с целью предать его беспристрастному суду потомства. Чувства взаимной благодарности скрепили их союз».
Герцог Фердинанд и его жена Юлия всегда были в самых сердечных отношениях со своим прославленным врачом. Следующие письма, написанные, когда Ганеман прожил в Кетене всего два года, иллюстрируют это:
«Кетен, 29 января 1823 года.
Уважаемый Придворный советник Ганеман!
Выражая вам свою благодарность за вашу медицинскую помощь в этом году и за последние два года и заверяя вас в своем полном удовлетворении, я желаю вам принять прилагаемую безделушку в качестве небольшого вознаграждения за ваши лекарства и за ваши услуги. Пусть небо хранит вас в добром здравии на долгие годы на благо страждущего человечества.
Фердинанд, Герцог".
"Моя большая благодарность, мой дорогой Советник, за добрые пожелания в мой день рождения. Я обязана вашим усилиям за один из самых приятных подарков при вступлении в новый год, - улучшение здоровья. Я надеюсь сохранить это к вашей похвале и чести.
С искренним удовольствием,
Очень нежно Ваша,
Юлия, герцогиня Ангальтская».
Эта доброта со стороны его королевских покровителей продолжалась в течение всего пребывания Ганемана в Кётене.
Через четыре года после того, как Ганеман переехал в Кётен, он написал следующее письмо своему другу, доктору Штапфу. Оно проливает некоторый свет на его чувства во время преследований в Лейпциге и на причины, по которым он поселился в Кётене.
 |
| Иоганн Эрнст Штапф |
"Кётен, 16 июля 1825 г.
Высокоуважаемый доктор!
Многим из моих учеников, должно быть, показалось очень подозрительным, когда четыре года назад, получив подобное приглашение из Дрездена, я внезапно покинул город и государство и эмигрировал со всей моей семьей в это маленькое княжество с большими затратами и потерями; но я хорошо знал непреклонность судей, у ушей которых стояли мои медицинские враги.
Увещевания не помогут, и все, что пожелает семейный врач, примет форму судебного решения.
Но где же содержится запрет на отпуск своих собственных лекарств, применимый к гомеопатии? Аптекарю по закону предоставлено право, что никто, кроме него самого, не может выдавать никаких лекарств.
Однако ни в одном законе, касающемся медицинских дел, простое средство не понимается под словами "лекарство" и "медикамент", а всегда и без исключения смесь лекарств, которую должен составить аптекарь по рецепту, а рецепты во всех законах, касающихся медицинских дел, всегда подразумевают смешивание нескольких лекарств в смеси.
Поэтому кандидат на степень должен показать на своем экзамене, что он посещал лекции по искусству назначения лекарств, и предъявить сертификаты профессора, иначе он не получит докторской степени, как Сеннер в предисловии к своему «Искусству предписания» прямо заявляет:
«Простое лекарство, которое предписано принять, — это не рецепт, который должен содержать несколько ингредиентов».
Эти смеси и эти рецепты никому, кроме аптекаря, не дозволено составлять, у него привилегия только в отношении их. Какой врачебный авторитет может это отрицать?
Кто может иметь противоположное мнение?
Простое вещество в растворителе не является лекарством в смысле закона, касающегося медицинских дел, иначе аптекарь практиковал бы медицину самолично, когда он беспрепятственно продает каждому покупателю анис, сахар, мяту перечную, капли и др. Ему не разрешено выдавать от своего имени лекарства, медикаменты, смеси лекарств.
Отсюда следует, что привилегия аптекаря относится только к приготовлению смесей лекарств, но не к выдаче простых веществ в растворителе гомеопатом. Если вы можете использовать эти замечания, не упоминая моего имени, это доставит удовольствие мне.
С уважением, Сам. Ганеман".
И снова в другом письме к Штапфу, написанном 17 октября того же года, Ганеман говорит:
«Честное мнение, высказанное именитым юристом фон Коненом по поводу моего эссе, доставило мне удовольствие. Был момент, на который я не намекнул (и поэтому он не мог знать истину вопроса) - почему совершенно необходимо, чтобы гомеопаты сами отпускали свои лекарства.
Это, однако, связано с тем обстоятельством, что Аптекарская гильдия недавно представила властям, что через их учреждение лучше всего обеспечивается безопасность общества, потому что толшько таким образом осуществляется реальный контроль.
Разумеется, власти больше всего желают обеспечить такую безопасность, и для них честь, что они ставят эту цель выше любых других соображений.
Однако меньше всего контроль влияет на аптекарей. Нечестный аптекарь позаботится о том, чтобы при ежегодном или полугодовом осмотре показать медицинскому инспектору свежие образцы самых дорогих ходовых предметов или небольшое количество этих вещей. Но никто не видит, что он добавил или разрешил добавить в аллопатические смеси лекарств, и самый умный врач не может сказать, что есть, а чего нет в составных порошках, электуариях, смесях и т. д. Врач-гомеопат не может доверить аптекарю поместить крошечную каплю, пропитанную сильно разбавленным лекарством, на порошок молочного сахара.
Без своего (врача) присутствия, он не может знать наверняка, сделал ли это аптекарь или нет, и, возможно, она взял каплю, смоченную каким-то другим лекарством.
Он никогда не сможет узнать этого, убедившись путем последующего исследования порошка, потому что маленькие шарики не могут быть найдены в молочном сахарном порошке, а если они вдруг обнаружены, то невозможно сказать, содержат ли они прописанное лекарство.
Нет, более того: если врач взял его и забыл, что это такое, и не отметил, какое лекарство нужно нанести, он не может впоследствии узнать, что в нем, исследуя порошок.
Врач должен приготовить порошок сам и сделать запись об этом в письменной форме. Он не может, не будучи совершенно уверенным в своем средстве, позволить, чтобы лекарство готовил кто-то другой.
Прошу вас передать это г-ну фон Конену с моими почтительными комплиментами, так как это чистая правда. Квинтиллионная или дециллионная часть грана любого лекарства не может быть объявлена аптекарем опасной, а власти не могут считать ее опасной для жизни.
Особое преимущество врача-гомеопата состоит в том, что он дает нужное лекарство в наименьшей возможной дозе. Здесь не требуется никакого контроля. В аллопатической практике вмешательство аптекаря почти необходимо, ибо как может практикующий найти время, необходимое для приготовления смеси или прослеживания того, как ее готовит аптекарь?"
Этот закон, посредством которого Ганеман был лишен возможности продавать свои лекарства и который стал причиной его отъезда из Лейпцига, был устаревшим законом, принятым с целью подавления гомеопатии.
Предположить на мгновение, что Ганеман не был выше аптекарей и врачей в вопросе приготовления или распределения лекарств, - значит забыть, что в течение двадцати лет его «Аптекарский лексикон» был стандартным трудом по этому самому предмету в руках тех же аптекарей.
Именно зависть изгнала Ганемана из Лейпцига, и ничто другое.
Продолжение здесь: https://dymentz.blogspot.com/2022/12/28.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий