COVID-19: заболеваемость и смертность, связанные с лечением

 
Оригинал здесь: https://hpathy.com/homeopathy-papers/covid-19-morbidity-and-mortality-related-to-medical-treatment/?fbclid=IwAR1KhpxujvQxrNZAwUvAD7KLzZdYOSNGFoZTv-ZswFZFgjUl9jXiLsLQbt0

Заболеваемость и смертность от COVID-19, связанные с медицинским лечением

Рональд Уитмонт

(Перевод З. Дымент) 

Доктор Рональд Уитмонт утверждает, что традиционные методы лечения, которые отрицательно влияют на биом и на иммунную систему, могут увеличить вероятность более серьезных случаев заболевания COVID-19.

Сама пандемия COVID-19 является примером того, как доминирующая медицина коварно разрушила микробиом и ослабила иммунную систему целого поколения, сделав ее более уязвимой, среди прочего, для мутировавшего респираторного вируса.

Не обсуждается ни на каких форумах, что обычные методы лечения создали «идеальный шторм» в окружающей среде, микробиоме и иммунной системе, который в совокупности ослабил резистентность и повысил восприимчивость к этому вирусу.

 «Неудобная правда» о доминирующей медицине, важная при многих условиях и обстоятельствах, заключается в том, что при чрезмерном использовании она смертельно вредна, что и продемонстрировала нынешняя пандемия.

Считается, что чрезмерная реакция иммунной системы, также известная как цитокиновый шторм, является последним путем, ведущим к смерти от COVID-19, SARS, MERS и многих других эпидемических инфекционных заболеваний. Эта гиперреакция иммунной системы более вероятна, когда нарушен микробиом, а иммунная система дисфункциональна: это общие побочные эффекты обычного лечения, способствующие риску развития хронических воспалительных состояний и сопутствующие COVID-19.

«Когда воспаление не модулируется или не разрешается после достижения своей цели, оно превращается в гипервоспаление или становится хроническим и приводит к подавлению адаптивных иммунных ответов, повреждению тканей или отказу органа. Такое нарушение регуляции воспаления приводит к «цитокиновому шторму», который проявляется при сепсисе, а также у пациентов с тяжелыми респираторными заболеваниями, вызванными коронавирусами, такими как SARS, MERS и COVID-19» [1].

По крайней мере, 24 % обычных лекарств отрицательно влияют на микробиом [2], что приводит к хроническому дисбактериозу и хроническому воспалению. Множество хронических воспалительных ([3], [4]) аутоиммунных ([5], [6]) и неопластических ([7], [8]) состояний поражают современное общество, использующее эти препараты, и американцы потребляют их больше на душу населения, чем любые другие страны, а это ведет к тому, что на них лежит самое большое бремя хронических воспалительных заболеваний в мире ([9], [10]).

Поскольку коморбидные хронические воспалительные заболевания являются факторами риска, ухудшающими исход COVID-19, и поскольку американцы чаще страдают от этих состояний и используют больше иммуносупрессивных и разрушающих микробиом лекарств, чем остальной мир, неудивительно, что в США уровень смертности от SARS-CoV-2 один из самых высоких. [11]. Согласно Журналу Американской медицинской ассоциации (JAMA), 

«В США от коронавируса 2019 года (COVID-19) умерло больше людей, чем в любой другой стране, и здесь один из самых высоких показателей совокупной смертности на душу населения». [12]

Данные о текущей всемирной пандемии COVID-19 являются прямым доказательством того, что вирус SARS-CoV-2 является лишь частью проблемы, поскольку большинство случаев, как правило, легкие, а общий уровень смертности низкий [i]. Те, у кого развиваются осложнения или умирают от этого вируса – преимущественно пожилые мужчины с одним или несколькими хроническими сопутствующими заболеваниями, что позволяет предположить, что эти сопутствующие заболевания и их традиционные методы лечения делают эту подгруппу населения более восприимчивой. Эти состояния и их лечение нарушают регуляцию реакции иммунной системы и вызывают гипервоспаление и иммунные цитокиновые штормы, которые ответственны за осложнения COVID-19 [ii]

Обычная медицинская помощь предлагает множество мощных преимуществ и занимает важное место в лечении многих неотложных, травматических и хирургических заболеваний, но она, по-видимому, в значительной степени неэффективна и часто вредна при долгосрочном лечении многих острых и хронических заболеваний, особенно COVID- 19. Интересно, что пандемия COVID-19 предоставляет уникальную возможность понять некоторые ограничения доминирующей медицины с точки зрения общественного здравоохранения.

Как и многие другие современные медицинские кризисы (резистентность к антибиотикам, эпидемия опиоидов и эпидемия хронических воспалительных заболеваний), пандемия COVID-19 кажется ятрогенной (вызванной медициной или врачами).

Другими словами, нынешняя пандемия может быть косвенным результатом чрезмерного использования традиционных аллопатических методов лечения, которые наносят вред микробиому, экологии окружающей среды и иммунной системе, что приводит к большей подверженности этому и большому количеству других болезней [13]. Как отмечалось выше, многие традиционные методы лечения повышают восприимчивость к сопутствующим заболеваниям, что позволяет вирусу SARS-CoV-2 действовать гораздо более разрушительно.

Большинство сопутствующих заболеваний, делающих COVID-19 более опасным, являются ятрогенными. Эти хронические воспалительные заболевания явно связаны с 94 % всех смертей от COVID [14], в то время как остальные смерти, у «здоровых» людей, вероятно, связаны либо с генетической предрасположенностью, либо с чрезмерным употреблением обычных лекарств (например, НПВП и жаропонижающих средств), которые часто используются для лечения симптомов инфекции, но повышают вероятность развития побочных эффектов [15].

Подавляющее большинство здоровых людей (82 %) страдают от COVID-19 лишь в легкой или средней степени, и у 33–45 % людей никогда не появляются какие-либо симптомы ([16], [17]). У здоровых маленьких детей риск умереть от COVID-19 практически нулевой, в то время как 93 % молодых людей студенческого возраста [18], 88 % беременных женщин и 96%  заключенных [19], по-видимому, обладают полным иммунитетом, и у большинства из них даже не развиваются симптомы вируса.

Пандемия COVID-19 не смертельна на зло официальной медицине, болезнь кажется смертельной из-за официального лечения. Многие официальные методы лечения связаны с дисфункциональным иммунновоспалительным ответом, который способствует ухудшению исхода [20].

Еще в октябре 2020 года в рецензируемых руководствах в официальных медицинских журналах указывалось, что «не существует [официальных] доказательных методов лечения COVID-19, которые подходили бы для использования» ([21], [22]), но ситуация еще хуже: официальные методы лечения, изученные в клинических испытаниях, увеличили риск развития осложнений ([23], [24]), и многие методы лечения связаны с высокой вероятностью смерти или страдания от хронических постковидных последствий («длительный COVID»): симптомы утомляемости, одышка, кашель, боли в суставах и грудной клетке, продолжающиеся от нескольких недель до месяцев после острого заболевания [25]. Риск развития «длительного COVID» [26], по-видимому, связан с возрастом пациента и тяжестью заболевания, а также с использованием медицинских методов лечения [27]. Длительный COVID, вероятно, является результатом «дисфункциональной иммунновоспалительной реакции», которую обычно вызывают обычные лекарства [28].

«Через 6 месяцев после острой инфекции выживших после заболевания COVID-19 в основном беспокоили усталость или мышечная слабость, проблемы со сном, тревожность или депрессия. Пациенты, которые были в более тяжелом состоянии во время пребывания в больнице, имели более серьезные нарушения диффузионной способности легких и аномальные проявления при визуализации грудной клетки, и они являются основной целевой группой для вмешательства в долгосрочное выздоровление» [29].

Есть много соображений общественного здравоохранения, выявленных длительным COVID, которые необходимо изучить, наряду с изучением ряда других инфекций, включая хроническую болезнь Лайма. Оценка этих состояний с точки зрения эффективности лечения чрезвычайно важна и имеет решающее значение для лучшего понимания не только самого заболевания, но и результатов официальных медицинских вмешательств [30].

Риск развития гиперреакции иммунной системы (также известной как «цитокиновый шторм» [31]) и смерти от COVID-19 намного выше, когда используются обычные лекарства или человек уже страдает хронической воспалительной коморбидностью, вызванной или пролеченной обычными препаратами [32].

Многие традиционные методы лечения, которые обеспечивают кратковременное облегчение симптомов за счет подавления иммунно-опосредованной воспалительной реакции, увеличивают риск развития неконтролируемого гипервоспалительного процесса, ведущего к цитокиновому шторму.

Кроме того, эти препараты могут блокировать связь между врожденной и адаптивной иммунными системами, тем самым препятствуя плавному переходу к постоянному адаптивному иммунитету [33].

Лечение, которое мешает адаптивному иммунному ответу, вмешиваясь в врожденный воспалительный ответ (противовоспалительные, жаропонижающие препараты), может увеличить риск неспособности развить полный иммунитет и привести к большему риску повторного инфицирования, о чем время от времени сообщалось относительно ситуации с COVID-19 [34].

В некоторых случаях повторного заражения отмечается усиление симптомов, но неясно, связано ли это с изменениями вируса или с тем, как иммунная система реагирует после подавления и повторного воздействия [35].

Многие обычные лекарства повреждают микробиом [36] и нарушают регуляцию иммунной системы, тем самым повышая восприимчивость к COVID-19 и другим инфекциям. Неслучайно эти медицинские вмешательства не только доказали свою неэффективность, но и связаны с повышенным риском смерти при пандемиях [37].

Многие ожидают, что вакцина остановит COVID-19, но ни одна из вакцин, находящихся в разработке, даже не была протестирована, чтобы выяснить, смогут ли они предотвратить заражение вирусом SARS-CoV-2 [38].

«Ни одно из проводимых в настоящее время испытаний не предназначено для выявления снижения серьезных исходов, таких как госпитализация, использование интенсивной терапии или летальных исходов. Также вакцины не изучаются, чтобы определить, могут ли они прервать передачу вируса» [39].

Даже производители, заявляющие об эффективности 90 % или выше,  не продемонстрировали снижения симптоматических, бессимптомных, тяжелых или нетяжелых инфекций или бремени болезни, поскольку их основной конечной целью в клинических испытаниях фазы 3 было только предотвращение сероконверсии.

Клинические испытания не завершены, но FDA согласилось предоставить временное разрешение на неотложную помощь до тех пор, до тех пор, пока испытания не закончатся (по крайней мере, еще 18 месяцев). Клинические испытания, требуемые FDA для экстренного утверждения, требовали только «минимальных критериев успеха фазы 3» [40]. Другими словами, ни одна из вакцин не была оценена на предмет риска или тяжести заболевания, только риск положительного результата теста на вирус. Пока не определено, будут ли эти вакцины предотвращать заболевание или передачу, уменьшать осложнения или предотвращать смерть, по сравнению с плацебо.

Эксперты «Британского медицинского журнала» (BMJ) выразили серьезную обеспокоенность по поводу того, что многие случаи заболевания после вакцинации, не получившие положительного результата на COVID-19, были исключены из исследования, что привело к искажению результатов в пользу вакцин, хотя они могли быть серологически отрицательными случаями и свидетельством неэффективности вакцины [41].

Эти вакцины были отправлены на рынок без какой-либо инспекции FDA [42], даже несмотря на то, что в широко распространенных отчетах описывалось появление новых мутаций в вирусе SARS-CoV-2.

Ни в одном клиническом исследовании не выяснялось, повлияют ли новые мутации на эффективность вакцины [43] (возможно, потому что истинная эффективность не будет известна, пока испытания не будут завершены в течение следующих 18 месяцев).

Поскольку все вирусы мутируют, с SARS-CoV-2 это уже происходило много раз и будет продолжать происходить, но существует известная тенденция: вирус становится менее смертельным и более доброкачественным с каждой последующей адаптацией [44].

Вирусы находятся под постоянным эволюционным давлением не только для перехода от одного вида к другому, но и для легкой адаптации к своим хозяевам и развития комменсальных отношений, которые увеличивают продолжительность жизни обоих видов.

Эта способность постоянно видоизменяться и адаптироваться увеличивает риск того, что вакцины, если они не будут производиться достаточно быстро, станут устаревшими до того, как их можно будет вводить. Именно поэтому Министерство здравоохранения Кубы одобрило экстренное использование гомеопатической иммунизации в 2007 году против эпидемического лептоспироза.

Компания не только была эффективной в профилактике заболеваний, но и гомеопатический продукт был произведен быстро, безопасно и недорого и был распространен среди более 2,5 миллионов человек за короткий период времени [45].

Этот тип программ представляет собой модель быстрого нацеливания, разработки и развертывания с использованием безопасных и эффективных методов для эффективной профилактики и лечения заболеваний, и при этом не создается новых рисков причинения вреда. Это был пример, который, вероятно, напугал современную индустрию вакцин, поскольку в продукте не использовались передовые технологии, подход нельзя было запатентовать и получить миллиарды долларов дохода.

Как убедительно продемонстрировала вакцинация против других эпидемических заболеваний, таких как грипп, большинство вакцин неэффективны для пожилых или немощных групп населения [46], а это как раз демографическая группа, подверженная наибольшему риску COVID-19. Маловероятно, что вакцины сгенерируют иммунитет в этой популяции без многократных доз, что может значительно увеличить риск аллергических реакций.

Кроме того, поскольку 82 % нелеченого населения уже относительно невосприимчивы к серьезным побочным реакциям на вирус SARS-CoV-2, а вакцина может даже не предотвратить передачу, вполне вероятно, что наиболее уязвимые группы останутся такими.

Даже если вакцина действительно вызывает иммунный ответ, ни одна вакцина никогда не была связана с устойчивым постоянным иммунитетом и даже не приблизилась к длительному иммунитету, вызванному реальной инфекцией, которая является «существенной» и устойчивой в случае COVID-19 ([47], [48]).

Поскольку иммунитет от всех вакцин со временем неизбежно ослабевает, будущие волны этого и других вирусов в вакцинированном населении все еще, вероятно, будут дорогостоящими и опасными. Это явление уже было продемонстрировано многими текущими программами вакцинации детей: по мере старения вакцинированного населения и ослабления иммунитета детские болезни становятся более разрушительными, если им заражаются люди старшего возраста [49]. Если позволить развиться естественному заболеванию и вытекающему из него долгосрочному или постоянному иммунитету, то защита будет более надежной.

Важное соображение заключается в том, что существующая программа чрезмерного использования вакцин для предотвращения обычных инфекций в США может быть одним из факторов, уже способствующих повышенной смертности от COVID-19.

График вакцинации в США тяжелее, чем в любой другой стране, и многие из этих вакцин связаны с повышенным риском хронических заболеваний [50], в то время как другие, такие как вакцина против гриппа, как известно, повышают восприимчивость к широкому спектру острых инфекций, включая коронавирусы [51].

Интересно, что медицинские работники являются одними из наиболее сильно вакцинированных взрослых в США, и они, по-видимому, чрезвычайно восприимчивы к осложнениям, вызванным вирусом SARS-CoV-2 [52], что указывает на связь между вакцинацией и восприимчивостью иммунной системы [53]. Неудивительно, что работникам здравоохранения пришлось предложить финансовые стимулы, чтобы побудить их принять новые вакцины [54].

Все вакцины, одобренные в настоящее время для использования против COVID-19 в США, используют относительно новую технологию (мРНК), предназначенную для провокации синтеза белка путем генетической модификации существующего клеточного аппарата, аналогично действию настоящих вирусов. Предварительное тестирование вакцин против коронавируса для инфекций SARS-CoV показало, что у вакцинированных лиц могут возникать как реакции гиперчувствительности к вакцинам, так и неблагоприятные гистопатологические изменения в легких, что увеличивает риск более серьезного заболевания и смерти у тех, кто впоследствии столкнется либо с настоящим вирусом, либо с повторной вакцинацией [55]. Ведущие исследователи предполагают, что «Следует соблюдать осторожность при применении среди людей вакцины против SARS-CoV [56].

Вакцины COVID-19 представляют собой искусственные «Франкен-вирусы» (гигантский вирус, сохранившийся замороженным в Сибири в вечной мерзлоте течение 30 тыс. лет), в которых используется липидная мембрана из наночастиц, связанных синтетическим адъювантом, полиэтиленгликолем (ПЭГ), родственником этиленгликоля (основного ядовитого ингредиента автомобильного антифриза [57]) вместо фосфолипидной или белковой оболочки, окружающей большинство природных вирусов:

«Основное различие между этиленгликолем и полиэтиленгликолем состоит в том, что этиленгликоль имеет фиксированное значение молекулярной массы, тогда как полиэтиленгликоль не имеет фиксированного значения молекулярной массы» [58].

ПЭГ никогда раньше не использовался в вакцинах, но пока это связано с 24-кратным повышением риска тяжелых аллергических реакций (анафилаксии), уже наблюдаемых у многих реципиентов вакцины COVID-19 [59].

Вакцины COVID-19 после инъекции без разбора связываются и «заражают» случайные клетки человека, захватывая механизм синтеза белка и заставляя затем производить вирусные белки до тех пор, пока мРНК не распадется.

Эти вакцины имитируют поведение реальных вирусов, но в отличие от природных вирусов, которые связываются только со специфическими рецепторами в определенных клетках, эти искусственные вирусы могут взять под контроль любую клетку, включая клетки жизненно важных органов, таких как сердце, печень, почки или глаза, которые затем станут мишенью для иммунной системы. Обучение иммунной системы реагированию на любую из этих жизненно важных тканей может привести к катастрофическим долгосрочным побочным эффектам, которые могут проявиться не раньше, чем через много месяцев или лет.

Поскольку практически все клетки человеческого организма постоянно обмениваются между собой и с микробиомом генетической и химической информацией [60], генетически модифицированная информация может попасть в этот пул с непредвиденными, непреднамеренными и неизученными побочными эффектами.

Включение генетически модифицированной информации в другие виды бактерий и вирусов в микробиоме человека и вироме [61] может создать программу генетического размножения de novo, аналогичную той, которая наблюдается, когда антибиотики отбирают устойчивые организмы или «супербактерии», которые обмениваются генетической информацией для сопротивления.

Обезьяна с геномом при этой до сих пор непроверенной технологии может открыть совершенно новый и беспрецедентный рубеж медицинского терроризма путем создания новых генетически модифицированных организмов (ГМО), способных воздействовать на организм непредвиденным образом, входя в микробиом и свободно распространяясь в окружающей среде.  Это нерегулируемое испытание без надлежащих исследований безопасности напоминает другие неудавшиеся эксперименты, которые привели к другим бедствиям для окружающей среды и здоровья. Тестирование безопасности – не та область, на которую можно слабо реагировать, поскольку эти изменения могут иметь долгосрочные неизвестные и непредсказуемые последствия для всей экосистемы, идущими за рамки предполагаемого использования. Прямо как «Тихая весна»:

«Мы стоим сейчас там, где расходятся две дороги… Дорога, по которой мы долго ехали, обманчиво проста, гладкая супермагистраль, по которой мы движемся с огромной скоростью, но в конце концов там поджидает катастрофа» [62].

Никто точно не знает, какое долгосрочное воздействие на микробиом, окружающую среду или иммунную систему человека окажут эти вакцины, потому что они были введены ускоренно, без достаточного рассмотрения краткосрочной и долгосрочной безопасности и эффективности [63].

Кроме того, потратив миллиарды долларов на разработку нескольких вакцин против COVID-19 с «варварской скоростью», мир столкнулся с беспрецедентной этической дилеммой: будут ли вынуждены здоровые люди с низким риском заболевания принимать бездоказательный, непроверенный медицинский продукт, когда даже Верховный суд США постановил в 2010 году по делу Bruesewitz против вакцинной компании «Вайет», что ее продукт «неизбежно небезопасен? [64].

Вакцинация в остальном здоровых людей с низким риском осложнений от COVID-19 непроверенной вакциной, способной нанести серьезный ущерб окружающей среде и иммунной системе, нецелесообразна, не нужна и безрассудна.

Вакцинация не только увеличивает риск воздействия химических веществ, токсинов, адъювантов [65], вирусных и генетических загрязнителей в вакцинах ([66], [67]), но и увеличивает риск развития хронической иммунной стимуляции и гипервоспаления [68], особенно у женщин, которые более восприимчивы [69].

Сделать эту вакцину обязательной для всех, включая здоровых людей, а не предлагать ее тем, кто находится на самом высоком уровне риска, было бы ошибкой, грубым искажением демократического процесса, нарушением Нюрнбергского кодекса [70] и вопиющим нарушением и пренебрежением принципами «осознанного согласия» [71].

Пандемия COVID-19 отчаянно требует изучения в связи с долгосрочными последствиями использования обычных аллопатических лекарств и вакцин. Неспособность учитывать эти связи или исследовать взаимосвязь между тем, что предшествовало этой пандемии, и тем, что следует за ней, может означать разницу между здоровьем, основанным на окружающей среде, и хроническим заболеванием, спровоцированным человеком (ятрогенным заболеванием). Пандемии могут стать более продолжительными и обычными по мере того, как разрушение окружающей среды и микробиома, массовое вымирание и изменения климата ускоряются при таком пагубном подходе к здоровью и окружающей среде.

Пандемия COVID-19 является побочным эффектом доминирующего медицинского подхода к здоровью, который оказался столь же неустойчивым и глубоко вредным для здоровья человека, как неограниченный капитализм и индустриализм оказался вредным для сложной живой экосистемы и климата всей планеты.

«То, что вверху, похоже на то, что внизу, и то, что внизу, похоже на то, что вверху» [i] или как вверху, так и внизу.

Ссылки
[i] Chen J, Qi T, Liu L, et al. Clinical progression of patients with COVID-19 in Shanghai, China. J Infect.  2020; 80(5):e1-e6 (ISSN: 1532-2742).
[ii] Serritella S. Immune dysfunction as a risk factor for long-term mortality from staph infections. Science Life, At the Forefront, U Chicago Medicine 2014.  https://sciencelife.uchospitals.edu/2014/10/27/immune-dysfunction-as-a-risk-factor-for-long-term-mortality-from-staph-infections/  Accessed Online 22 November 2020.
[i] Steele R, Singer DW. “The Emerald Table” in: Proceedings of the Royal Society of Medicine 1928; 21: 41–57/485–501: 42/486 (English), p. 48/492 (Latin).
References
[1] Manjili RH,  Zarei M,  Habibi M, et al. COVID-19 as an Acute Inflammatory Disease.  J Immunol  2020; 205(1):12-19. DOI:https://doi.org/10.4049/jimmunol.2000413
[2] Maier L, Pruteanu M, Kuhn M, et al. Extensive impact of non-antibiotic drugs on human gut bacteria. Nature 2018;555: 623–628.
[3] Russell SL, Gold MJ, Reynolds LA, et al. Perinatal antibiotic-induced shifts in gut microbiota have differential effects on inflammatory lung diseases. J Allerg Clin Immunol 2015;135(1):100-109.e5.  https://doi.org/10.1016/j.jaci.2014.06.027
[4] Dickson RP, Martinez FJ, Huffnagle GB. The role of the microbiome in exacerbations of chronic lung diseases. Lancet. 2014;384(9944):691–702.
[5] Yuan J, Hu YJ, Sheng J, et al. Long-term use of antibiotics and risk of type 2 diabetes in women: a prospective cohort study. Int J Epidemiol, dyaa122 2020. https://doi.org/10.1093/ije/dyaa122
[6]  Goodenough E,  Robinson TM,  Zook MB, et al. Cryptic MHC class I-binding peptides are revealed by aminoglycoside-induced stop codon read-through into the 3′ UTR. PNAS 2014;111(15):5670-5675. https://doi.org/10.1073/pnas.1402670111
[7] Friedman G, Oestreicher N, Chan J, et al. Antibiotics and Risk of Breast Cancer: Up to 9 Years of Follow-up of 2.1 Million Women. Cancer Epidemiol Biomark Prev 2006;15(11):2102-2106. DOI: 10.1158/1055-9965.EPI-06-0401
[8] Shottenfeld D, Beebe-Dimmer J. Chronic Inflammation: A Common and Important Factor in the Pathogenesis of Neoplasia. CA Cancer J Clin 2006;56(2):69-83.  https://acsjournals.onlinelibrary.wiley.com/doi/pdf/10.3322/canjclin.56.2.69  Accessed Online 18 October 2020.
[9] Tikkanen R, Abrams MK. U.S. Health Care from a Global Perspective, 2019: Higher Spending, Worse Outcomes?  Commonwealth Fund Jan 30, 2020. https://www.commonwealthfund.org/publications/issue-briefs/2020/jan/us-health-care-global-perspective-2019?gclid=CjwKCAjwz6_8BRBkEiwA3p02VVJi1JGvlnh6ygi6RDGCZttS6kDjvefhWDMNkmWMrqvnjrtEyHgt8BoCyjcQAvD_BwE  Accessed Online 18 October 2020.
[10] GBD 2017 Inflammatory Bowel Disease Collaborators. The global, regional, and national burden of inflammatory bowel disease in 195 countries and territories, 1990–2017: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2017. Lancet Gastroenterol Hepatol 2017;5(1):17-30. DOI:https://doi.org/10.1016/S2468-1253(19)30333-4
[11] WHO Coronavirus Disease (COVID-19) Dashboard. World Health Organization. https://covid19.who.int/?gclid=CjwKCAjwz6_8BRBkEiwA3p02VZTRnkAZ8HwinTH-yQgUtdB5qPkX0mHNd9H1Yh9S9R1NMq33WQueDxoCCYEQAvD_BwE  Accessed Online 18 October 2020.
[12] Bilinski A, Emanuel EJ. COVID-19 and excess all-cause mortality in ght US and 18 comparison countries. JAMA 2020;324(20):2100-2102. doi:10.1001/jama.2020.20717
[13] Carding S, Verbeke K, Vipond DT, et al. Dysbiosis of the gut microbiota in disease. Microbial Ecology Health Dis 2015, 26:26191.
[14] U.S. Centers for Disease Control and Prevention. Weekly Updates by Select Demographic and Geographic Characteristics. Sept 2, 2020
Accessed Online 05 October 2020.
[15] Lee, B.H., Inui, D. et al. Fever and Antipyretic in Critically ill patients Evaluation (FACE) Study Group, Association of body temperature and antipyretic treatments with mortality of critically ill patients with and without sepsis: multi-centered prospective observational study. Crit Care 2012;16, R33. https://doi.org/10.1186/cc11211
[16]https://www.medscape.com/viewarticle/937297?src=mkm_covid_update_200914_mscpedit_&uac=137326CT&impID=2564748&faf=1  Accessed Online 05 October 2020.
[17] Oran DP, Topol EJ. The Proportion of SARS-CoV-2 Infections That Are Asymptomatic.  Ann Int Med 2021. https://doi.org/10.7326/M20-6976
[18] Ebell MH, Chupp C, Bentivegna M. A high proportion of SARS-CoV-2-infected university students are asymptomatic. Research Letter,  J Fam Pract 2020;69(9):428-429.
[19] Oran DP, Topol EJ. Prevalence of asymptomatic SARS-CoV-2 infection: a narrative review.  Ann Intern Med 2020;173:362-367.
[20] Fang L, Karakiulakis G, Roth M. Are patients with hypertension and diabetes mellitus at increased risk for COVID-19 infection? Lancet Resp Med 2020. Published: March 11, 2020. DOI: https://doi.org/10.1016/S2213-2600(20)30116-8
[21] Cheng A, Caruso D, McDougall C. Outpatient Management of COVID-19: Rapid Evidence Review. Am Fam Phys 2020;102(8):478-486.
[22] Agarwal A, Mukherjee A, Kumar G, et al. Convalescent plasma in the management of moderate covid-19 in adults in India: open label phase II multicentre randomised controlled trial (PLACID Trial). BMJ  2020;371:m3939. doi: https://doi.org/10.1136/bmj.m3939
[23] Wilner AN. Anticoagulation for COVID-19: More Harm than Good? Medscape Family Medicine October 1, 2020. https://www.medscape.com/viewarticle/938013?src=WNL_infoc_201023_MSCPEDIT_anticoagulation&uac=137326CT&impID=2629682&faf=1  Accessed Online 03 November 2020.
[24] Dogra S, Jain R, Cao M, et al. Hemorrhagic stroke and anticoagulation in COVID-19. J Stroke Cerebrovasc Dis 2020 Aug; 29(8): 104984.
doi: 10.1016/j.jstrokecerebrovasdis.2020.104984
[25] Perrin R, Riste L, Hann M. Into the looking glass: Post-viral syndrome post COVID-19. Med Hypotheses 2020 Nov; 144:110055. doi: 10.1016/j.mehy.2020.110055
[26] Davis HE, Assaf GS,  McCorkell L, et al. Characterizing Long COVID in an International Cohort: 7 Months of Symptoms and Their Impact. MedRxiv  December 27, 2020. doi: https://doi.org/10.1101/2020.12.24.20248802
[27] Carvalho-Schneider C, Laurent E, Lemaignen A, et al. Follow-up of adults with noncritical COVID-19 two months after symptom onset. Clin Microbiol Infect.  2020;  (ISSN: 1469-0691)
[28] Greenhalgh T, Knight M. Long COVID: A Primer for Family Physicians. Editorial. Am Fam Physic 2020;102(12):716-717.
[29] Huang C, Huang L, Wang Y, et al. 6-month consequences of COVID-19 in patients discharged from hospital: a cohort study. Lancet 2021;397(10270): 220-232. DOI:https://doi.org/10.1016/S0140-6736(20)32656-8
[30] Datta SD, Talwar A, Lee JT. A Proposed Framework and Timeline of the Spectrum of Disease Due to SARS-CoV-2 Infection, Illness Beyond Acute Infection and Public Health Implications. JAMA 2020;324(22):2251-2252. doi:10.1001/jama.2020.22717
[31] Ragab D, Eldin HS, Taeimah M, et al. The COVID-19 Cytokine Storm; What We Know So Far. Front Immunol 2020.  https://doi.org/10.3389/fimmu.2020.01446
[32] Williamson EJ, Walker AJ, Bhaskaran K, et al. OpenSAFELY: factors associated with COVID-19 death in 17 million patients. Nature 2020.
https://doi.org/10.1038/s41586-020-2521-4
[33] Cronkite DA, Strutt TM. The Regulation of Inflammation by Innate and Adaptive Lymphocytes. J Immunology Res  2018: 1467538. https://doi.org/10.1155/2018/1467538
[34] To KKW, Hung IFN, Ip JD, et al. COVID-19 re-infection by a phylogenetically distinct SARS-coronavirus-2 strain confirmed by whole genome sequencing. Clin Infect Dis 2020: ciaa1275. doi: 10.1093/cid/ciaa1275
[35] Cennimo DJ, Bronze MS. Coronavirus Disease 2019 (COVID-19) Clinical Presentation. Medscape January 23, 2021. https://emedicine.medscape.com/article/2500114-clinical?&src=WNL_mdplsnews_210108_mscpedit_infd&uac=&spon=3&impID=2947343&faf=1&#b4  Accessed Online 27 January 2021.
[36] Dickson RP, Martinez FJ, Huffnagle GB. The role of the microbiome in exacerbations of chronic lung diseases. Lancet. 2014;384(9944):691-702.
[37] Starko KM. Salicylates and Pandemic Influenza Mortality, 1918–1919 Pharmacology, Pathology, and Historic Evidence. Clin Infect Dis 2009; 49(9):1405–1410, https://doi.org/10.1086/606060
[38] Crist C. Fauci: Early COVID Vaccines Will Prevent Symptoms, Not the Virus. Medscape Family Medicine. October 27, 2020. https://www.medscape.com/viewarticle/939871  Accessed Onlinew 03 November 2020.
[39] Doshi P. Will covid-19 vaccines save lives?  Current trials aren’t designed to tell us.  BMJ 2020; 37:m4037 doi: https://doi.org/10.1136/bmj.m4037 .
[40] Mehrotra DV, Janes HE, Fleming TR, et al. Clinical Endpoints for Evaluating Efficacy in COVID-19 Vaccine Trials. Ann Int Med October 2020.  https://doi.org/10.7326/M20-6169
[41] https://blogs.bmj.com/bmj/2021/01/04/peter-doshi-pfizer-and-modernas-95-effective-vaccines-we-need-more-details-and-the-raw-data/  Accessed Online 14 January 2021.
[42] Goldman E, ed. Biden COVID Task Force: Pros & Cons for Holistic Medicine. Holistic Primary Care 2020;21(4):1,8,9.
[43] Georgiou A. Unclear If COVID Vaccine Will Work on South African Strain: Top Scientist Sir John Bell. Newsweek Jan. 4, 2021.
[44] Berngruber TW, Froissart R, Choisy M, et al. Evolution of Virulence in Emerging Epidemics. PLOS Pathogens 2013;9(3). https://doi.org/10.1371/journal.ppat.1003209
[45] Bracho G, Varela E, Fernandez R, et al. Large-scale application of highly-diluted bacteria for Leptospirosis epidemic control. Homeopathy 2010;99(3):156-66. doi: 10.1016/j.homp.2010.05.009.
[46] Smetana J, Chlibek R, Shaw J, et al. Influenza vaccination in the elderly. Hum Vaccin Immunother 2018; 14(3): 540–549. doi: 10.1080/21645515.2017.1343226
[47] Lumley SF, O’Donnell D, Stoesser NE, et al.  Antibody Status and Incidence of SARS-CoV-2 Infection in Health Care Workers. N Eng J Med December 23, 2020
DOI: 10.1056/NEJMoa2034545
[48] Dan JM, Mateus J, Kato Y, et al. Immunological memory to SARS-CoV-2 assessed for up to 8 months after infection. Science  2021:eabf4063
DOI: 10.1126/science.abf4063
[49] Vygen S, Fischer A, Meurice L, et al. Waning immunity against mumps in vaccinated young adults, France 2013. Eurosurveillance 2016;21(10). https://www.eurosurveillance.org/content/10.2807/1560-7917.ES.2016.21.10.30156
[50]   Giannotta G, Giannotta N. Post-vaccination inflammatory syndrome: a new syndrome. Clin Case Rep Rev 2019;5:1-12.  doi: 10.15761/CCRR.1000454
[51] Cowling BJ, Fang VJ, Nishiura H, et al. Increased risk of noninfluenza respiratory virus infections associated with receipt of inactivated influenza vaccine. Clin Infect Dis 2012 Jun;54(12):1778-83. doi: 10.1093/cid/cis307. Epub 2012 Mar 15.
[52] Sins of Omission How Government Failures to Track Covid-19 Data Have Led to More Than 1,700 Health Care Worker Deaths and Jeopardize Public Health. National Nurses United. September 2020.  https://act.nationalnursesunited.org/page/-/files/graphics/0920_Covid19_SinsOfOmission_Data_Report.pdf  Accessed Online 13 November 2020.
[53]Vadala M, Poddighe D, Laurino C, et al. Vaccination and autoimmune diseases: is prevention of adverse health effects on the horizon? EPMA J 2017; 8(3): 295–311. doi: 10.1007/s13167-017-0101-y
[54] Parpia R. Health Workers and Emergency Responders Offered Incentives to Get COVID-19 Vaccines. The Vaccine Reaction 2021. https://thevaccinereaction.org/2021/01/health-workers-and-emergency-responders-offered-incentives-to-get-covid-19-vaccines/  Accessed Online 19 January 2021.
[55] Halstead SB, Katzelnick L. COVID-19 Vaccines: Should We Fear ADE?  J Infect Dis 2020; 222(12):1946–1950, https://doi.org/10.1093/infdis/jiaa518
[56] Tseng C, Sbrana E, Iwata-Yoshikawa N, et al. Immunization with SARS coronavirus vaccines leads to pulmonary immunopathology on challenge with the SARS virus. PLoS One 2012;7(4):e35421.  doi: 10.1371/journal.pone.0035421.
[57] Latus J, Kimmel M, Alscher MD, et al. Ethylene glycol poisoning: a rare but life-threatening cause of metabolic acidosis—a single-centre experience. Clin Kidney J 2012; 5(2): 120–123. doi: 10.1093/ckj/sfs009
[58]  Madusha. Difference Between Ethylene Glycol and Polyethylene Glycol. PEDIAA 2017.  https://pediaa.com/difference-between-ethylene-glycol-and-polyethylene-glycol/#Polyethylene%20Glycol.  Accessed Online 02 January 2021.
[59] De Vrieze J. Suspicions grow that nanoparticles in Pfizer’s COVID-19 vaccine trigger rare allergic reactions. Science 2020; Dec. 21, 5:10 PM. https://www.sciencemag.org/news/2020/12/suspicions-grow-nanoparticles-pfizer-s-covid-19-vaccine-trigger-rare-allergic-reactions#:~:text=PEG%20has%20never%20been%20used,breath%2C%20and%20a%20fast%20heartbeat.  Accessed Online 06 January 2021.
[60] Schepker K. The Constant Conversation: The Mysteries of Cellular Communication. Holistic Primary Care 2020;21(4):12.
[61] Wylie KM, Weinstock GM, Storch GA. Emerging view of the human virome. Translat Res 2012;160(4): 283-290. https://doi.org/10.1016/j.trsl.2012.03.006
[62] Carson R. Silent Spring. Houghton Mifflin Harcourt, 1962, New York.
[63] Haseltine WA. The Risks of Rushing a COVID-19 Vaccine, Telescoping testing time lines and approvals may expose all of us to unnecessary dangers. Scientific American 2020.  https://www.scientificamerican.com/article/the-risks-of-rushing-a-covid-19-vaccine/  Accessed Online 22 November 2020.
[64] Supreme Court of the United States. BRUESEWITZ ET AL. v. WYETH LLC, FKA WYETH, INC., ET AL. October 2010. https://www.supremecourt.gov/opinions/10pdf/09-152.pdf Accessed Online 09 January 2021.
[65] Shoenfeld Y, Agmon-Levin N. ‘ASIA’ – autoimmune/inflammatory syndrome induced by adjuvants. J Autoimmun 2011;36(1):4-8. doi: 10.1016/j.jaut.2010.07.003. Epub 2010 Aug 13.
[66] Shoenfeld Y, Agmon-Levin N, Tomljenovic L., eds.Vaccines and Autoimmunity 2015, Wiley‐Blackwell. ISBN:9781118663431 |Online ISBN:9781118663721 |DOI:10.1002/9781118663721
[67] Moskowitz R. Vaccines: A Reappraisal. Skyhorse Publishing, New York, 2017.
[68] Snyder Sachs J. Good Germs, Bad Germs: Health and Survival in a Bacterial World.  Hill and Wang 2007.  New York.
[69] Klein SL, Flanagan KL. Sex differences in immune responses. Nature Rev Immunol 2016;16: 626–638.  https://doi.org/10.1038/nri.2016.90
[70] Shuster E. Fifty Years Later: The Significance of the Nuremberg Code. N Engl J Med 1997; 337:1436-1440. DOI: 10.1056/NEJM199711133372006
[71] Cardozo T, Veaze R. Informed consent disclosure to vaccine trial subjects of risk of COVID‐19 vaccines worsening clinical disease. Int J Clin Pract 2020.