Интервью с Мартином Майлзом, гениальным гомеопатом, ныне покойным, духовным учителем и вечным вдохновителем
(Взято из книги Ровены Дж. Ронсон «Оглядываясь назад, двигаясь вперед», 2007 г.)
(Перевод Зои Дымент)
В понедельник 27 июня 2005 года я проехала на восток по
трассе M25 через Дартфордский туннель, чтобы взять интервью у Мартина Майлза. Я
познакомилась с ним на семинаре для аспирантов по раку, который он провел в
Новом колледже гомеопатии пару месяцев назад. Так что я была очень взволнована
тем, что буду наедине с ним несколько часов, так как это область, в которой я
специализируюсь. Кроме этого, он - один из наших загадочных предшественников, который
присутствовал на заре возрождения гомеопатии в 1970-х годах, и он является председателем
Общества гомеопатов. Читая его книгу «Гомеопатия и эволюция человека», я знала,
что это человек, к мозгу которого мне придется долго добираться. Я уселась на
софе в гостиной его очень хиппового дома, пила травяной чай и наслаждалась такой
возможностью.
«Я помню, как однажды спросил Томаса Моэна, сколько старых гомеопатов получили образование в области духовной философии. Он ответил: «Все те, кто были настоящими профессионалами». Гомеопатия – это наука и искусство, выросшие из этого. Это форма алхимии, и я с самого начала сознавал потребность в исцелении людей; я ощущал необходимость излечивать их недуги, беды и болезни. Я всегда осознавал, что гомеопатия была инструментом трансформации; вы можете вывести людей из их недугов, болезней и миазмов».
МАРТИН: Имеется столько же способов прописать гомеопатию, сколько есть гомеопатов. Вы не можете учить только одним способом, он слишком жесткий и не работает. Каждый находит свой путь.
РОВЕНА: Я знаю. Должен сказать вам, ваша книга «Гомеопатия и эволюция человека» оказала на меня сильное влияние, когда я обучалась. Должно быть, ее мне порекомендовал Джером Уитни. После этого гомеопатия стала обретать смысл, потому что она внезапно вписалась в мой взгляд на мир.
МАРТИН: Для этого я и писал книгу – получить какой-то смысл, потому что до того момента, как я это написал, все книги по гомеопатии были более или менее одинаковыми. Они рассказывали одну и ту же историю о Самуэле Ганемане, об одном лекарстве и тому подобном. Я думал, что нужно что-то еще; другой тип понимания. Так что это была действительно причина написания книги.
РОВЕНА: Так расскажите мне свою историю, Мартин, как все началось?
МАРТИН: Когда мне было двадцать шесть лет, я серьезно заболел. В то время я считал, что моя жизнь как бы приостановлена, потому что я полностью понимал, что есть что-то, что я собираюсь сделать, но я не знал, что именно. Был период, когда я хотел стать врачом, но у меня не хватило на это ума, и я очень рад, что не пошел по этому пути. Но я сильно заболел. Никто не мог бы мне поставить диагноз конкретной болезни, и я не пошел к врачу, потому что знал, что это будет пустой тратой времени. А потом кто-то сказал мне: «Почему бы тебе не пойти вот к этому гомеопату?».
РОВЕНА: К Томасу Моэну?
МАРТИН: Да. Мой друг предложил немедленно позвонить ему, что я и сделал. Томас ответил на звонок и сказал, чтобы я пришел в тот же день в четыре часа дня. Так я и сделал. И это стало для меня началом. Его излечение было быстрым и впечатляющим, и, конечно же, я обнаружил, что Томас не просто назначает гомеопатическое лекарство: там было много духовного учения и философии.
РОВЕНА: Он делал это во время консультации?
МАРТИН: Нет. Он проводил занятия.
РОВЕНА: Он предлагал их всем, кто приходил на лечение?
МАРТИН: Он не предлагал их открыто, но и не скрывал. Человек должен был ухватиться за это.
РОВЕНА: И вы вцепились?
МАРТИН: Вцепился. Да.
РОВЕНА: Чем вы занимались до этого по работе?
МАРТИН: До этого? О, дорогая. Мой отец был очень богатым человеком, и я работал в одной из его компаний, и делал это раз за разом, с шестидесятых и примерно до 1973–1974. Так что материально это было хорошее время, но духовно это было проблемой. И я всегда был очень сознательным на другом уровне. Мы с отцом были очень разными; он был очень материалистичным человеком и умел зарабатывать деньги. Я принадлежал к тому поколению, которое восстало, и я полагаю, он был поражен моим отношением к жизни и миру. Он рос довольно бедным в лондонском Ист-Энде, так что вы можете понять это с его точки зрения.
РОВЕНА: Он был эмигрантом?
МАРТИН: Я так не думаю. Я думаю, что его семья могла прожить здесь пару поколений. Я часто спрашивал его о его прошлом, но он всегда меня отталкивал и никогда ничего не говорил о семье. Возможно, они были беженцами из Центральной Европы и поселились в восточной части города. Он был хорошим человеком, но, к сожалению, очень застрявшим в своих убеждениях.
РОВЕНА: А ваша мать?
МАРТИН: Моя мать приехала из Пекхэма. Она была совсем
другой. Мой отец был Козерогом, а она – Скорпионом, и они совершенно
несовместимы. Я больше похож на мать, чем на отца, и у меня есть брат, похожий
на моего отца.
МАРТИН: Дева. Отец очень плохо относился к моей матери. Она страдала, стала алкоголичкой и умерла от рака. Мы с братом и медсестра из Макмиллана ухаживали за ней последние десять дней. Я упоминаю об этом, потому что это было распутье в моей жизни. Я встретил Томаса незадолго до смерти моей матери. После этой встречи моему сознанию открылось, что происходит. Я сразу понял, что собираюсь делать. Я увидел работающую систему медицины. Это не было вздором.
РОВЕНА: Вы думаете, что другие системы – чушь?
МАРТИН: Я считаю, что лекарственная терапия – это чушь. В основном они убивают людей больше, чем что-либо другое.
РОВЕНА: Вы действительно думаете, что нет места химиотерапии и лучевой терапии?
МАРТИН: Да, я думаю, что есть гораздо более разумные способы обращения с людьми. Необязательно лечить онкологических больных химиотерапией и лучевой терапией. Вы можете лечить их исключительно гомеопатией, и часто при этом можете заставить рак исчезнуть.
РОВЕНА: Я понимаю, что опухоли могут расти и могут исчезнуть снова, но как насчет лейкемии?
МАРТИН: Это сложно, но лейкемия у взрослых намного легче, чем у подростков. Вы можете заставить ее уйти, но для подростков это может быть очень смертельным.
РОВЕНА: Так почему вы лечите рак новыми лекарствами?
МАРТИН: Они актуальны для людей сегодня. У них есть энергия сегодняшнего дня, и они отражают сегодняшние проблемы. Большинство гомеопатических препаратов из Иатерии медики содержат прувинги с викторианских времен, но с тех пор произошла социальная революция, и теперь люди стали совершенно другими. Если бы вы сейчас провели испытание Pulsatilla nigricans, как вы думаете, картина была бы точно такой же, как и была? Конечно, сходство будет, но люди используют для описания другой язык.
РОВЕНА: Произошел рост сознания, поэтому люди сильно изменились.
МАРТИН: Ну, это совершенно другое сознание, и поэтому
проблемы в обществе изменились. Сто двадцать лет назад великие столпы общества
стояли на месте. Существовал парламент и закон, все контролировали церковь и аристократия.
Жизнь людей была регламентирована кодексом, который был вне их. У общества были
свои законы, а у вас было свое место в обществе, и ваша задача заключалась в
том, чтобы научиться жить на нем.
Потом были две мировые войны, которые отняли власть у аристократии и еще больше освободили народ. Затем был приход социализма, который стал инструментом для более справедливого распределения богатства. Всё это работало вместе, и за последние пятьдесят-шестьдесят лет прежние столпы общества рухнули. Церковь не держит людей, как раньше, а аристократия не правит сегодня. У нас заметны еще следы того и другого, но люди в значительной степени свободны и могут принимать собственные решения. У нас все еще существуют разные типы государственного контроля над людьми, но пришло время людям думать самостоятельно и индивидуализироваться.
РОВЕНА: Эпоха Водолея?
МАРТИН: Да. Пришло время людям поделиться знаниями и тем, что у них есть. Теперь это иерархия способностей, а не привилегий, как раньше. Раньше людей назначали на должности из-за их родителей, школы или клуба, к которому они принадлежали. И, конечно, эта система не работает, как это неоднократно демонстрировалось. Вы должны жить в соответствии с тем, во что верите, и вам больше не нужно верить – вы должны знать. Это уже не о вере – вы должны жить ею, и когда вы живете ею, то получаете веру из первых рук.
РОВЕНА: Вы не ожидали, что будете жить так, как стали жить после двадцати шести лет?
МАРТИН: Да, не ожидал, но мне было приятно помахать рукой на прощание всему этому материализму, потому что это было не то, чего мне хотелось, и это не приносило удовлетворения.
РОВЕНА: Но это поддерживало вас в те дни?
МАРТИН: Да.
РОВЕНА: Одна из больших проблем гомеопатии – финансовая борьба.
МАРТИН: Я знаю, что это проблема. Мне очень повезло, и я зарабатываю на жизнь гомеопатией с двадцати семи лет.
РОВЕНА: Великолепно. Как вам это удалось?
МАРТИН: Не знаю. У меня всегда была очень напряженная практика, а еще я преподавал. Я сумел вырастить на этом семью и продолжаю жить за счет гомеопатии.
РОВЕНА: Но вы в меньшинстве, а каковы, по вашему мнению, ингредиенты для достижения успеха?
МАРТИН: Чтобы заниматься гомеопатией, вам нужна непоколебимая решимость. Вам нужна горячая вера в то, что это не просто работающая система медицины, но что реальная потребность в не огромна, а сила гомеопатии намного больше, чем любой из нас до сих пор мог представить. Наше сознание ограничено, и наше осознание этого ограничено. Я продолжаю открывать слои, новые возможности и новые способы заставить гомеопатию работать, чтобы неизлечимое стало излечимым, и к этому действительно стоит стремиться.
РОВЕНА: И когда это для вас началось?
МАРТИН: В самом начале.
РОВЕНА: Хорошо, тогда вернитесь в те дни и расскажите мне, как это было.
МАРТИН: Я помню, как однажды спросил Томаса, сколько старых гомеопатов получили образование в области духовной философии. Он ответил: «Все те, кто были настоящими профессионалами». Гомеопатия – это наука и искусство, выросшие из этого. Это форма алхимии, и я с самого начала сознавал потребность в исцелении людей; я ощущал необходимость излечивать их недуги, беды и болезни. Я всегда осознавал, что гомеопатия была инструментом трансформации; вы можете вывести людей из их недугов, болезней и миазмов». Вы можете полностью поднять их на другие уровни. И, как сказал Томас, вы можете провести людей через два или три воплощения за одно, что действительно замечательно. И вы могли бы сделать это намного эффективнее, быстрее и глубже с новыми медитативными лекарствами, особенно с их комбинациями.
РОВЕНА: Тогда этих лекарств не было, не так ли?
МАРТИН: Нет, не было. Они появились в последние годы.
РОВЕНА: Как вы думаете, Томас одобрил бы их, или он был не таким человеком?
МАРТИН: Думаю, он бы их одобрил.
РОВЕНА: Ооо, расскажите мне больше!
МАРТИН: Томас умер в 1976 году. Я провел с ним много времени, так как водил его авто.
РОВЕНА: На высоких скоростях?
МАРТИН: На очень высоких скоростях.
РОВЕНА: Да, Питер Чаппелл мне тоже об этом рассказал.
МАРТИН: Он всегда старался увидеть, как далеко сможет зайти во всем, что делал. Вам следует поговорить с Дженнифер Моэн, его женой. Сейчас ей около шестидесяти двух или трех лет; она была молода, когда они были вместе. Всякий раз, когда я был с Томасом, я знал, что времени мало и что он в этом мире будет недолго, поэтому я задавал ему много вопросов о гомеопатии и духовной философии. Я знаю, что он занимался гомеопатией около сорока лет и работал в Королевском лондонском гомеопатическом госпитале. Он был доктором биохимии.
Он был оригиналом и движущей силой возрождения гомеопатии, и когда я его знал, он экспериментировал с лекарствами разными способами. Он всегда использовал их как инструменты трансформации для своих учеников. Потому что большинство из нас к тому времени, когда мы подошли к его входной двери, по какой-то причине были одурманены хиппи, и превратить нас в полезных людей было настоящим достижением!
РОВЕНА: Так вы были там с Робертом Дэвидсоном?
МАРТИН: Да, и с Джеромом, и Каарен Уитни, Питером Чаппеллем и Мэри Титчмарш.
РОВЕНА: Она еще здесь?
МАРТИН: Да, насколько мне известно, она не занимается гомеопатией, но занимается НЛП (нейролингвистическим программированием). Томас всегда проводил занятия по гомеопатии в субботу вечером, раз в две недели. Он знал, что в субботу вечером все хотят пойти куда-нибудь, поэтому понимал, что к нему в класс придут только достаточно преданные своему делу, но я никогда не пропускал ни одной из встреч. Они продолжались от двух до трех лет, а затем он умер в 1976 году.
РОВЕНА: У него был рак легких, и...
МАРТИН: Да, и его сердце тоже было очень слабым.
РОВЕНА: Похоже, что в гомеопатическом сообществе много раковых заболеваний. Вы это заметили?
МАРТИН: Меня это не удивляет. Вероятно, это происходит потому, что на гомеопатов ложится большая ответственность. Справляться с болью других людей очень утомительно и сложно. Чтобы выжить, нужно развить чувство юмора. Чем глубже вы попадаете в тень долины смерти, где болезни, с которыми вы сталкиваетесь, являются тяжелыми и крайне негативными, тем больше вам требуется чувства юмора и легкости. У них прямая связь.
РОВЕНА: Значит, вы так работаете?
МАРТИН: Я стараюсь. Я попробую. Вы должны видеть смешную сторону всего этого. Если вы этого не сделаете, возникнет дисбаланс. Если гомеопаты этого не поймут и не соблюдают этот баланс, я могу понять, почему они в конечном итоге заболеют дегенеративными заболеваниями.
РОВЕНА: Тогда мне лучше расслабиться и почувствовать юмор!
МАРТИН: Ну, в нашей профессии много смешного...
РОВЕНА: Почему?
МАРТИН: Например, описание лекарств в глазах других выглядит довольно забавно и необычно, не так ли?
РОВЕНА: Я понимаю вашу точку зрения. Хорошо, вернемся к Томасу Могану. Вы хотите сказать что-нибудь еще о нем?
МАРТИН: Он действительно был мне как отец. У меня никогда не было особого воспитания, никогда; моих родителей просто не было рядом. И Томас знал это и вроде как взял верх. Он был очень хорош, но я должен сказать, что после его смерти я стал к нему ближе.
РОВЕНА: Хорошо, расскажите об этом поподробнее.
МАРТИН: Ну, он навещает меня, я знаю, когда он здесь, потому что, когда он был жив, и вы были рядом с ним, у него было это огромное чувство силы; невероятная сила, которую вы могли почувствовать.
РОВЕНА: Он делал это своим духом, бессознательно, или своими навыками
работы с людьми?
МАРТИН: У него было духовное качество, которое он развил. Когда он умер, наступило время тишины, а затем я снова осознал его энергию. Он был таким же, но другим. Пока он был здесь, он был заперт в теле, которое быстро разваливалось. Я знаю, что он испытывал сильную боль и страдания. После ухода он смог избавиться от всего этого, узнать больше и усовершенствовать. У него больше не было этого тела, мозга и нервной системы, поэтому, когда я почувствовал его присутствие, это было огромным утончением той же энергии, что было довольно удивительно и необычно.
РОВЕНА: Он сказал, что собирается вернуться? Он говорил такими словами?
МАРТИН: Нет, я никогда не слышал, чтобы он говорил такими словами, но мы все знали, что он мог бы, если бы захотел.
РОВЕНА: Как вы думаете, это означает, что он не перешел в другое воплощение?
МАРТИН: Он не вошел в другое физическое воплощение и посещает наш мир в разных обличьях, я видел его несколько раз, и он приходит как свет, а иногда и в виде орла.
РОВЕНА: Он приходит в группы медитации, где вы создаете новые лекарства?
МАРТИН: Да, он входит в группы в виде орла или в других формах.
РОВЕНА: И вы все его видите или чувствуете?
МАРТИН: Некоторые из нас могут, да.
РОВЕНА: Замечательно!
МАРТИН: Это так.
РОВЕНА: Вы полагаете, он мог бы появиться где-то в теле, в новом
физическом воплощении, он смог бы это сделать?
РОВЕНА: Как вы думаете, это должно быть сознательное намерение?
МАРТИН: Это всегда сознательно. Он приходит и уходит с осознанием. Частью того, чему он обучал своих учеников, было обретение сознания вне своего тела, что вполне достижимо; вам просто нужно много работать над этим. Трудно достаточно отделить себя от требований материального мира.
РОВЕНА: Но если бы он был сейчас в другой жизни…
МАРТИН: Он в другой жизни, но не в физической. Он не родился в другом; ему это не нужно. Он достиг того, для чего пришел сюда, ему не нужно воплощаться снова, если он не хочет. Боюсь, что остальные из нас привязаны к колесу возрождения до тех пор, пока…
РОВЕНА: …мы не просвещенные. Итак, куда вы свернули после смерти Томаса?
МАРТИН: Наша небольшая группа – Роберт Дэвидсон,
Питер Чаппелл, Уитни и Мэри Титчмарш, нам нужно было что-то сделать для сохранения
гомеопатии. Факел был передан нам. Мы присоединились к общему европейскому
рынку, и в большей части Европы, если не во всей, гомеопатия была запрещена.
Людям не разрешалось использовать ее, если они не были врачами.
МАРТИН: Да. Но у нас в Великобритании всегда было
общее право, которое восходит к древним временам. Это означает, что мы могли
практиковать гомеопатию, но на самом деле в 1976 году это делали очень немногие
люди. На самом деле это был остаток; просто горстка людей, и они держались
очень сдержанно. Итак, мы подумали, что должны что-то сделать, прежде всего,
чтобы сохранить гомеопатию, а затем сделать ее настолько большой, что «они» вынуждены
будут ее принять. Мы хотели распространить гомеопатию как искусство исцеления.
МАРТИН: Ну, сначала мы подумали, что нам следует обратиться к группе North London Group, созданной Джоном Дамонте. Я помню, как однажды пришел туда и предложил наше участие, и они подумали, что это хорошая идея. Раньше у нас были регулярные встречи, и из них появилось в зачаточном состоянии Общество гомеопатов. Мы основали его, а затем мы все участвовали в нем. Я был первым председателем. Затем Роберт Дэвидсон и я основали первую школу, Колледж гомеопатии (COH), который затем стал организацией Барбары Харвуд, прежде чем полностью развалился и исчез. На первый год мы набрали тридцать студентов.
РОВЕНА: А как вы получили этих студентов?
МАРТИН: Мы рекламировались в каком-то отсталом журнале о здоровье, объявление вроде «Обучение гомеопатии, трехлетний курс». Но эта весть также передавалась из уст в уста всем людям, которых лечили Томас Моэн и Джон Дамонте. Время этой идеи пришло. После толчка она стала с неизбежностью распространяться. Первый набор студентов вышел и практиковал, распространял идею, а затем они приняли участие в обучении.
РОВЕНА: Наверное, это были захватывающие времена!
МАРТИН: Это было очень интересно. К третьему или четвертому набору
Роберт Дэвидсон хотел расшириться и решил пригласить сотню человек. Я подумал,
что это была плохая идея, так как я хотел учить студентов; мне не хотелось
стоять перед классом и кричать на них. На мой взгляд, гомеопатией так не занимаются,
и администрирование такой группы было кошмаром. Роберт хотел превратить это в
крупную операцию, а я не согласился. С тех пор, как я впервые начал прописывать
лекарства, моя практика начала расти как снежный ком, становилась все больше и
больше, и я обнаружил, что практикую всю неделю, а затем преподаю по выходным,
что было безумием.
РОВЕНА: Так расскажите мне о прувингах, которые вы делали.
МАРТИН: Чаще всего мы сидим в кругу, чтобы медитировать, и принимаем лекарство. Мы не знаем, что за средство приготовили в аптеке Гелиос.
РОВЕНА: Так как они это делают? Если, скажем, это была книга «Бытие», как
бы они это сделали?
РОВЕНА: Так расскажи мне о медитативных испытаниях? Как вы их делаете?
МАРТИН: Ну, кто-то берет на себя ответственность за круг и дает инструкции по медитации.
РОВЕНА: Расскажите об этом.
МАРТИН: Сцена представляет собой место, где с вами находится ангел-хранитель или волшебник, который приходит в гости и что-то дает вам. У каждого человека в этом есть свой индивидуальный опыт. Если вы пытаетесь призвать какую-то энергию или духовную силу, вы также должны медитировать на эту тему.
РОВЕНА: А что дальше? Как долго длится медитация?
МАРТИН: Я полагаю, около трех или четырех часов.
РОВЕНА: Это похоже на путешествие?
МАРТИН: Да.
РОВЕНА: Люди разговаривают в это время?
МАРТИН: Во время медитации никто не разговаривает, потому что все медитируют. В группе, в которой я был, мы долгое время учились медитировать вместе, как группа; добрых два-три года просто учились вместе медитировать, прежде чем мы вообще начнем лечить. Мы прошли через все чакры, поэтому все наши центры открылись. Вместе мы прошли через множество процессов, которые полностью изменили нас.
РОВЕНА: Я читала, что вы медитативно доказали Lac humanum. Похож ли этот прувинг на другие прувинги этого лекарства?
МАРТИН: Я думаю, что на самом деле все несколько иначе.
РОВЕНА: Так как это работает?
МАРТИН: Если вы проводите прувинг Ганемана, это займет несколько недель, и вы делаете это с помощью своего телесного сознания, своего мозга и повседневного опыта в мире. Когда вы медитируете, вы уходите от всего этого и передаете универсальную информацию. Таким образом, вы получаете разные уровни одного и того же лекарства. Это не значит, что один прав, а другой нет. Нормально и так.
РОВЕНА: А когда вы анализируете случаи, вы обращаетесь к множеству разных книг, смотрите на обычные прувинги и медитативные?
МАРТИН: Да, верно.
МАРТИН: Я постоянно вижу много возможностей их использовать.
РОВЕНА: Как вы думаете, почему? Вы просто привлекаете людей в этом состоянии?
МАРТИН: Мы можем сесть, медитировать в течение четырех часов в группе и передать информацию о новых лекарствах. Это то, к чему мы себя подготовили, и мы можем это делать, чтобы соответственно привлекать людей. Другие люди занимаются другими делами в гомеопатии. Они исследуют другие области, идут разными маршрутами, и это нормально. Они делают то, что делают, и соответственно привлекают. Вот как это работает.
РОВЕНА: Для меня это имеет смысл, но ты знаешь, что это имеет смысл не для
всех в нашей профессии. Как вы к этому относитесь?
РОВЕНА: Как вы думаете, почему лекарства стали слабее?
МАРТИН: Ну, во-первых, лекарства не такого качества,
как раньше, потому что теперь их нужно массово производить. Вы не можете получать
их так же динамично, как вручную. И, конечно, все намного хуже, чем раньше.
Если бы была одна единственная проблема, которую вы могли бы выделить и
сказать, что это основная причина распространения такого количества болезней и
безумия, это была бы вакцинация.
Но дело не только в этом. У нас есть лекарства – аллопатические и развлекательные, пищевая аллергия, неправильное питание и загрязнение окружающей среды. Радиация от мобильных телефонов – основная причина болезней, и так будет и в будущем. У большинства из нас все эти проблемы начинаются с вакцинации. Детям делают прививки вскоре после рождения, и это их портит. Это разрушает их нервную систему, их эндокринную систему и мозг, выталкивая их из тела и сводя с ума.
Так много разных слоев и так много болезней. Болезни заперты. Никому не позволяют переболеть острой болезнью. У детей есть свои проблемы и свои болезни, а также болезни родителей, от которых те не освободились. Потом дети вырастают, у них появляются свои дети, и у их детей есть свои болезни плюс болезни родителей, бабушек и дедушек. Вы видите, к чему я клоню. Это ужасное наследие хронических дегенеративных заболеваний.
Когда женщина принимает противозачаточные таблетки, гипофиз получает команду отключиться. Теперь у нас есть три поколения женщин, которые принимали таблетки, так что это три поколения инструкций гипофизу о выключении. Поэтому, когда приходит следующее поколение, они оказываются бесплодными, потому что гипофиз не работает. Если он не работает, он не отправляет инструкции яичникам, и, следовательно, яичники не работают, и вся система фертильности выходит из строя.
РОВЕНА: Я часто прописывала фолликулин. Вы прописываете это или есть
другие средства, которые, по вашему мнению, работают для устранения повреждений
от таблеток?
РОВЕНА: Так ты иногда прописываешь одно лекарство или всегда комбинации?
МАРТИН: На самом деле это всегда комбинации. Вы предписываете конституционно, не так ли?
РОВЕНА: Да. Считаете ли вы, что люди в каком-то смысле являются одним лекарством?
МАРТИН: В некотором смысле да, но, если вы пропишете это одно лекарство, оно не сработает так, как нужно, или так, как вы думаете, что оно будет или должно работать.
РОВЕНА: Но раньше оно работало?
МАРТИН: Это было в прошлом. Оно не собирается так работать сейчас. Так что вам нужно прописать и другие лекарства. Поэтому я бы прописал конституционально на одном уровне, а затем назначил бы средство для эндокринных желез и чакр в зависимости от того, какие из них не сбалансированы или отсутствуют.
РОВЕНА: Как узнать, что что-то не сбалансировано?
МАРТИН: Когда вы беседуете с пациентом и беретесь за дело, вы выясняете, в чем заключаются слабые стороны, трудности и проблемы. Тогда вы можете сказать, какая из чакр и какие эндокринные железы неисправны, и вы будете работать над укреплением и исправлением этих областей. Итак, вы прописываете конституционально, а затем прописываете на уровне чакр и эндокринологии. Затем, конечно, вам нужно оказать поддержку физическим органам, которая больше всего остального предназначена для почек или для почек и печени. У большинства людей почки довольно слабы, поэтому их необходимо укреплять. Я также часто использую нозоды.
РОВЕНА: У вас есть протокол по их использованию или это зависит от человека?
МАРТИН: Во многом это зависит от человека, но часто я прописываю нозод, затем конституциональное средство, затем нозод, а затем в следующий раз конституциональное средство и так далее. Это действительно неплохо работает. Если вы не можете увидеть, что это за доминирующий миазм, дайте им Carcinosinum 10M или 50M, и он разделит миазмы. Поэтому, когда вы увидите пациента в следующий раз, вы увидите доминирующий миазм или первый, который возникнет. Сделайте так, и тогда вы увидите следующий и так далее.
РОВЕНА: У вас бывают обострения или чрезмерная реакция на лекарства?
МАРТИН: Да, иногда бывает.
РОВЕНА: Как ты с ними разбираешься?
МАРТИН: Если пациенту не угрожает опасность лишиться жизни, что бывает очень, очень редко, или если пациент не испытывает боли, я стараюсь не прописывать, чтобы остановить реакцию. Лучше не лечить паллиативно и просто оставить их в покое. Поэтому, когда пациент звонит и горько жалуется, что случилось что-то ужасное, вы говорите, что все очень хорошо. Вам нужно прочитать, что происходит, и заверить их, что то, что происходит, – это нормально, что это часть процесса и то, что должно происходить, потому что это и есть гомеопатия. Она приглашает вас совершить небольшое путешествие, и иногда путь бывает немного ухабистым, но это нормально. Люди сильно подавлены. Вы даете гомеопатическое лекарство, и начинаются осложнения или проблемы. Все взрывается, и это хорошо.
РОВЕНА: Итак, кто входит в ваш круг медитирующих?
МАРТИН: Дженис Микаллеф, Колин Гриффит, Джилл Райт, Терри Ховард, Дайан Питман и Сильвия Тричер.
РОВЕНА: Ты все еще с ними видишься?
МАРТИН: Неофициально, так как эта группа подошла к концу, но мы все еще проводим медитативные испытания. Мы по-прежнему собираем вокруг себя разных людей, собираем группы и принимаем лекарства.
РОВЕНА: Что заставило вас придумать такие лекарства, как Apple?
МАРТИН: Ну, это очевидно, правда? Говорят, что фруктовые деревья действительно очень изысканные и продвинутые в растительном мире.
РОВЕНА: Итак, когда вы начинаете думать об этом, есть просто бесконечное множество средств, которые нужно проверить. Не могли бы вы подробнее рассказать о медитативных прувингах и о том, что во время них происходит?
МАРТИН: Мы медитируем в тишине от часа до полутора, а затем делимся своим опытом.
РОВЕНА: Если люди делятся своим опытом, как вы избегаете влияния друг друга? Или это не важно? Я просто пытаюсь поместить себя в это пространство и представить себе, на что это похоже.
МАРТИН: Ну, это часть обучения совместной медитации. Это часть того, что вы учитесь делать; получение собственного опыта того, чем является медитация. Если вы составляете реперторий, у вас есть лекарства, которые вы напечатали жирным шрифтом, лекарства, которые вы бы подчеркнули, и лекарства, которые у вас были бы простым шрифтом. Это означает, что, возможно, каждый в кругу может получить один или два одинаковых опыта; тогда половина круга может получить конкретный опыт, а затем, возможно, один или два получат то, чего не получил никто другой, и благодаря этому вы создадите картину лекарства. Если у нас нет записывающего оборудования, у нас есть кто-то, кто записывает все отчеты стенографически.
РОВЕНА: И вы не знаете, что это за лекарство, прежде чем прувинг завершен?
МАРТИН: Нет, не знаем. Это двойная слепая медитация. Мы провели медитативное испытание Latrodectus mactans. Уже было обычное испытание, но оно не давало большой картины. После того, как я принял лекарство и погрузился в медитацию, первое, что у меня было, это паутина. Я был в паутине, и она тряслась.
РОВЕНА: Это потрясающе! Ну, это не совсем потрясающе, поскольку в этом есть смысл, но, тем не менее, это потрясающе! Вы знаете, что я имею в виду?
МАРТИН: Да, я знаю, что вы имеете в виду, и что было необычным, так как одна сторона паутины начала дрожать, другая сторона тоже начала дрожать. Теперь паутина была размером с Вселенную, а также размером с паутинку. Было и то, и другое. И было какое-то необычайное напряжение и острота чувств. Один из группы закашлялся, и я выпрыгнул из кожи. Интересно, что у пауков непереносимость шума, и это то, что я испытал.
РОВЕНА: Вы начали думать, что это может быть паук, или вы останавливаете себя в рамках тренировки?
МАРТИН: Вы не используете свой мозг, чтобы размышлять о лекарстве. Вы держите мозг подальше от этого, вы входите в медитацию и переживаете это. Что было интересно в этом конкретном испытании, так это то, что это было лекарство, которое иллюстрировало единство, лежащее в основе всей жизни. Мы все были в этой паутине, все мы, и человек с одной стороны ее был связан с кем-то с другой. Когда одна сторона начала дребезжать, другая сторона тоже начала двигаться. Это был совершенно необычный опыт, и мы поняли, что Latrodectus mactans – это лекарство, которое приносит универсальное осознание того, что вся жизнь едина. Людям важно обрести такое сознание, если они не имеют представления о единстве жизни.
РОВЕНА: Это заставило меня задуматься о нескольких вещах. Много лет назад я прочитала книгу «Мост через вечность» о той связи, которая существует между людьми, и на самом деле я видела ее как шнур или как часть сети; как только вы установили связь с кем-то, вы всегда чувствуете эту связь, но также очевидно, что у всех нас есть эта связь. Как вы думаете, все гомеопаты должны верить в универсальную взаимосвязь или они могут работать на другом уровне?
МАРТИН: Вы можете работать на любом уровне. Это справедливо на любом уровне. И с пациентами тоже. Пациенты приходят по двум причинам. Они приходят, чтобы разобраться со своими физическими недугами, какими бы они ни были, серьезными или поверхностными. А есть еще одна группа людей, которые начнут использовать гомеопатию как инструмент для раскрытия своей силы и собственного потенциала.
РОВЕНА: Расскажите больше о кружках для медитации.
МАРТИН: За шесть лет мы провели три двухлетних медитационных кружка. Дженис Микаллеф проводит медитации, и они действительно экспериментальны для студентов и вовлекают их на очень глубоком уровне. Затем мы с Колином Гриффитом проводим инструктаж. Мы обучаем чакрам, эндокринным железам и новым лекарствам. Мы привлекаем других экспертов для обучения астрологии, науке, каббале и т. д. Программа предназначена для студентов, только что закончивших колледж. В колледже они получают технический опыт, они могут работать с Материей медикой и реперториумом. Мы хотим сделать из них целителей, знающих о других вещах, которые им могут показаться полезными. Чем больше практикующие понимают духовную философию, тем более эффективными они могут быть как гомеопаты; это идет рука об руку. По мере того, как человек учится гораздо глубже видеть своих пациентов, он может выполнять гораздо большую и лучшую работу.
РОВЕНА: Так у вас есть курс, который сейчас работает?
МАРТИН: Мы только что провели летнюю школу в Греции.
РОВЕНА: Это было в конце двухлетнего обучения?
МАРТИН: Нет. Это было разовое мероприятие на неделю. На этот раз мы сделали это иначе и взяли группу из более чем тридцати студентов. Они провели два прувинга, и я должен сказать, что никогда не видел, чтобы группа людей так сильно продвигалась и менялась за неделю; это было потрясающе. И, конечно же, маленький остров Парос – безопасное место, где можно жить и открываться. Там ничего не угрожает, как в Англии 1950-х годов. Им это понравилось, и они прекрасно провели время.
РОВЕНА: Это были аспиранты?
МАРТИН: Все они были аспирантами и на той неделе почувствовали себя по-другому.
РОВЕНА: Это изменило их восприятие?
МАРТИН: Да. Это первый раз за три или четыре года после того, как мы закрыли гильдию. Теперь мы можем снова открыть ее и посмотрим, что получится.
РОВЕНА: Думаю, на это есть спрос. Журнал Прометея тоже закрывается?
МАРТИН: Боюсь, что да. Потомучто мы трое, Дженис Микаллеф, Колин Гриффит и я, так заняты, что у нас нет времени на него.
РОВЕНА: Итак, возвращаясь к тому, как стать успешным гомеопатом…
МАРТИН: Что ж, я думаю, вы должны быть готовы назначать другие препараты, кроме классических. Если вы собираетесь прописывать просто классически, это не сработает. Это на фундаментальном уровне.
РОВЕНА: Пока вы привлекаете тех пациентов, которые откликаются на новые
лекарства, разве не так?
МАРТИН: Возможно, но я не знаю никого, кто бы хорошо справился с одним-единственным лекарством. У других есть свои истории и собственные способы их использования и, соответственно, привлечения пациентов, но для меня это не работает.
РОВЕНА: Концепция Святого Грааля заключается не в том, что они принимают только одну дозу, а в том, что даже в остром периоде их специфическое лекарство из Святого Грааля вернет их в равновесие, даже если симптомы острого приступа отсутствуют в картине лекарства.
МАРТИН: Ну, иногда хроническое и острое –- это одно и то же лекарство, а иногда - нет.
РОВЕНА: Что касается того, кто на вас повлиял, Мартин, то это, очевидно, Томас Моган, но как насчет других гомеопатов или духовных учителей?
МАРТИН: Я хорошо дружу с Дженис Микаллеф и Колином
Гриффитом, и я думаю, что мы влияем друг на друга и помогаем друг другу.
РОВЕНА: Когда вы даете лекарства в комбинации, как действует исцеление? Нас учили, что, если кто-то выходит из равновесия, лекарство действует как катализатор, вызывая исцеляющий ответ жизненной силы. Если они получают разные сообщения от нескольких препаратов, как это работает? Сообщения находятся на разных уровнях?
МАРТИН: Они не получают разных сообщений, которые противоречат друг другу. Это все то же сообщение, но с другой точки зрения. Как вы говорите, они воспринимаются на разных уровнях.
РОВЕНА: Как будто чистишь лук...
МАРТИН: Вы можете очистить его с одной стороны, вы можете очистить его с другой стороны, а затем снять следующий слой. Люди приходят с наследием множества разных проблем. Возможно, они какое-то время в своей жизни пережили горе, и их сердце отключилось, поэтому вы могли бы использовать такие лекарства, как Natrum muriaticum, возможно, чтобы помочь сердцу открыться, но в то же время вы понимаете, что сердце не может открыться, если нет стабильности в солнечном сплетении.
РОВЕНА: Значит, это энергетический центр, представляющий личность?
МАРТИН: Да. Таким образом, вы должны укреплять солнечное сплетение одновременно с открытием сердца. Сифилитический миазм имеет свои корни в сердце и вилочковой железе, так что вы должны это использовать, чтобы попытаться помочь сердцу. Если человек был вакцинирован, это создаст блокировку, которую будет очень трудно преодолеть. У меня есть пациент моего возраста, который никогда не вакцинировался; я лечил его годами, но с ним все в порядке. Когда он пришел ко мне, у него был язвенный колит, и болезнь быстро прошла, потому что ему не делали прививок. У него никогда не бывает проблем, которые бы не вылечили парой лекарств.
РОВЕНА: Я рада сообщить, что мне не делали прививок.
МАРТИН: Это замечательно! Я подозреваю, что вы очень хорошо реагируете на гомеопатию.
РОВЕНА: Да.
МАРТИН: Ну, вот, видите! Возможно, вы даже сможете найти одно-единственное средство, которое подойдет вам. Если вы лечите детей, которые были вакцинированы, вы должны использовать много средств и часто их повторять, и именно так вы справляетесь с этим. Если вы просто дадите одно лекарство и не посмотрите на ребенка в течение недель или месяцев, оно ничего не даст. Просто ничего не даст, потому что вы столкнетесь с барьером прививок.
РОВЕНА: Но я использую LM для многих моих пациентов, и эти потенции действительно хорошо работают.
МАРТИН: Да, LM работают хорошо.
РОВЕНА: Я всегда объясняю гомеопатию как процесс: в результате приема лекарства в течение определенного периода времени пациенты раскрываются. Я в первую очередь говорю это пациентам, у которых есть рак или эмоциональные проблемы. Мартин, как вы думаете, гомеопатия снова впадет в спячку?
МАРТИН: Сейчас проблема в том, как осуществляется
регулирование. Это может задушить гомеопатию. Чтобы наша профессия
действительно процветала, нужно практиковать ее совершенно свободно. Если вы
попытаетесь ввести контроль над тем, кто может назначать, кто не может
назначать, как они назначают, в каких ситуациях они могут назначать и т. д., вы
убьете гомеопатию. У ней не будет той большей свободы, которая ей нужна. Если
вы, например, говорите, что гомеопатию нужно преподавать только в
университетах, то мы будем привлекать к этой профессии только ученых, а не тех,
кто, например, имеет жизненный опыт или другие навыки. Надеюсь, этого не
произойдет. Если мы попадем под контроль врачей и врачебных практик, они будут
решать, что и кому продавать.
МАРТИН: Ну да, верно. И затем, когда вы принимаете этих пациентов, они, вероятно, будут принимать ряд лекарств, которые им прописали, и, если вы хотите, чтобы они прекратили прием лекарств, вы немедленно вступаете в конфликт с терапевтами. Это сложно, но мы увидим, как это проявится со временем.
РОВЕНА: Большое спасибо, Мартин, за то, что поделились со мной своими
мыслями и временем.
Еще одно интервью с Мартином Майзлом:
Комментариев нет:
Отправить комментарий