пятница, 6 октября 2023 г.

Томас Линдсли Брэдфорд, «Жизнь и письма доктора Самуэля Ганемана», глава 45

Оригинал здесь: https://archive.org/stream/lifelettersofdrs00brad/lifelettersofdrs00brad_djvu.txt    

Глава 44 здесь: https://dymentz.blogspot.com/2023/10/44.html

(Перевод З. Дымент) 

Глава 45. Исцеление доктора Эгиди

В 1830 году Ганеман совершил чудесное лекарство, которое убедительно доказало правильность его новой доктрины о причине и лечении хронических заболеваний.

Выдающимся пациентом Ганемана был некий доктор Юлиус Эгиди, выдающийся врач-аллопат и армейский хирург. В результате Эгиди поверил в гомеопатию и практиковал этот метод до самой смерти. (Доктор Эгиди умер во Фрайенвальде, Германия, 11 мая 1874 года на 79-м году жизни.)

Людвиг Карл Джеймс Эгиди 

В лейпцигском гомеопатическом журнале доктор Эгиди опубликовал следующую статью, в которой изложил свои причины изучения гомеопатии и веры в нее: 

«Осенью 1830 года я выпал из повозки, серьезно повредил плечо и сильно простудился. Благодаря местному кровопусканию и обычному противовоспалительному лечению наиболее мучительные из моих симптомов были устранены в течение нескольких дней; все еще паралитическая тяжесть в руке осталась, и в течение нескольких недель начались очень сильные периодические боли, которые стреляли от плеча к локтю; и постепенно я все больше и больше терял способность пользоваться рукой, в то время как ощущение паралича и тяжесть увеличивалась с каждым днем; всякое, даже малейшее давление на больную часть вызывало самые невыносимые боли; больная конечность стала чахнуть, а плечевые и локтевые суставы начали опухать.

Исчерпав свои собственные медицинские познания, я отдал себя под опеку нескольких моих самых достойных коллег; но по прошествии года вышеупомянутые симптомы все еще продолжались, с еще большей выраженностью, чем прежняя; все движения руки были затруднены. она повисла; плечо висело на полтора дюйма ниже здорового; передняя поверхность плечевого сустава и суставные поверхности локтевого сустава были значительно увеличены; локоть находился примерно в четырех дюймах от тела, и всякая попытка приближение его в сторону вызывало самые сильные боли; левая лопатка сильно оттягивалась наружу и в сторону; клювовидный отросток располагался примерно на полдюйма ниже ключицы; надостная мышца заметно уменьшалась в размерах.

Боли, которые до невыносимости увеличивались от малейшего внешнего давления, всегда очень сильно усиливались по ночам, так что ни о каком отдыхе и сне не могло быть и речи. Все мое тело, особенно пораженная сторона, сильно истощилось; исхудание распространялось даже на левую половину лица.

Мой пульс был медленным; кожа бледная; Я сильно страдал от холода во всем теле, и мое пищеварение было сильно нарушено. Из-за наследственной предрасположенности к подагре мои медицинские консультанты назначили противоартритное лечение, и сделали две искуственные ранки для выпуска, на руке и на лопатке. 

После продолжения использования этих средств в течение примерно четырех месяцев, без какого-либо улучшения, ранкам дали подсохнуть и на их место вставили два сетона. Поскольку в течение нескольких месяцев существенного улучшения не произошло, сделали прижигание на плечевом суставе. В результате я наслаждался сравнительной свободой от боли в течение примерно одного месяца, в течение этого периода времени я также в некоторой степени восстановил способность пользоваться рукой и даже начал тешить себя надеждой на полное выздоровление. 

Однако радость моя длилась недолго, ибо, когда обожженные места начали заживать, начались легкие возвраты прежних болей, сосредоточившиеся около локтевого сустава, который начал опухать, тогда как плечевой сустав уменьшился в размерах в том же соотношении; так что в течение нескольких месяцев локтевой сустав стал очагом той же болезни, которая раньше поразила плечевой сустав.

Страдания мои дополнились увеличением других костей, а именно ключицы, крестец и прочих, и любое положение, которое я принимал в постели, было чрезвычайно болезненным. В полном отчаянии от какого-либо облегчения от использования аллопатических средств я полностью отказался от любого медицинского лечения, и мое состояние ухудшалось день ото дня.

В конце концов я решил проконсультироваться с Ганеманом. Я написал ему изложение моего случая и просил совета и помощи. Он ответил мне, на фоне других  замечаний:

"Ваша болезнь имеет гораздо более древнее происхождение, чем вы можете себе представить. Должно быть, когда-то у вас был зуд или какое-то другое заболевание, сопровождаемое высыпанием, высыпающее заболевание, которое вылечили неправильно. Ваша болезнь конституциональная, и а какой степени не были бы все эти искусственные ранки, сетоны и каленые утюги,  их действие, конечно, могло быть только местным.

Вы думали, что если бы удалось вызвать свободное нагноение, то плечо ваше вылечилось бы, а все тело осталось бы свежим и здоровым. Но как горько оправдались все ваши надежды, как быстро болезнь распространяется сама собой.

Насколько глупы такие грубые представления о болезнях и какая жестокость сопутствует их применению в попытках излечить болезнь. Но луч истины вскоре должен проникнуть в эту египетскую тьму; появится новый рассвет».

Никакие слова не могут выразить моего удивления по поводу той позитивности, с которой Ганеман утверждал, что я, должно быть, страдаю какой-то эруптивной болезнью, которую удалось подавить, но не вылечить. Пять лет назад, когда я работал ассистентом хирурга в Берлинской больнице, я уколол палец ланцетом, которым я только что вскрыл абсцесс у пациента, мучившегося от зуда. Я тогда ничего об этом не думал, но на следующий день на коже образовалась маленькая пустула на пальце, сопровождаемая сильным зудом и жжением, я приложил к нему каустик, и несколько дней оставалась небольшая язвочка, на которую я наложил мазь.

Примерно в это время я получил назначение армейским хирургом и поехал на почтовых лошадях в свою дивизию; но на второй день пути рана на пальце у меня воспалилась, и не только кисть, но и вся рука, вплоть до плечевого сустава настолько опухла и так болела, что мне пришлось прекратить путешествие.

Покой и теплые припарки вскоре вернули мне жизнь, но прошло несколько месяцев, прежде чем мне удалось залечить рану на пальце. Вскоре после того, как она полностью зажила, на меня напал острый ревматизм левого плеча, продолжавшийся несколько недель, но мне и не снилось, что между ним и моим прежним поражением руки была какая-то связь. За исключением преходящих приступов боли и простреливающих болей в плечевом суставе, я считал себя совершенно здоровым до того момента, как выпал из повозки. 

Убежденный, что Ганеман составил правильное мнение о моем случае, я начал принимать порошки, которые он мне прислал, из которых один нужно было принимать каждый пятый день, и предавался величайшим надеждам на скорое выздоровление. 

В течение первой недели появилось несколько новых симптомов, но облегчения моих страданий не произошло. Однако вскоре после этого началось небольшое улучшение, которое постепенно прогрессировало, пока к концу пятой недели я не смог сравнительно легко поднимать руку, а также сгибать и разгибать локоть; опухоль сустава полностью исчезла, и вся боль оставила меня; и с того времени и до настоящего времени (восемь лет) у меня ни разу не было ни малейшего возврата к моей прежней жалобе.

После столь блестящего подтверждения ценности гомеопатии на мне, я с рвением приступил к ее изучению и практике и был щедро вознагражден, часто становясь свидетелем самых быстрых и постоянных излечений самых опасных и глубоко укоренившихся заболеваний».

Даджен говорит об Эгиди: 

«Доктор Эгиди из Фрайенвальде-на-Одере хотя и был ярым последователем Ганемана, был очень близок к тому, чтобы разрушить систему. Он начал проводить эксперименты вместе с Беннингхаузеном из Мюнстера в 1832 году в отношении применения смесей гомеопатических препаратов, и Ганеман настолько увлекся этой идеей, что предложил включить в пятое издание «Органона» (1833 г.) абзац, рекомендующий такие смеси.

Однако Ганемана побудили не делать этого протесты Центрального общества врачей-гомеопатов, и Эгиди, сам убедившись в опасностях такой практики, присоединился к убеждению Ганемана отказаться от своего проекта.

Лютц из Кётена, как известно, опубликовал издание «Органона» в 1865 году, в которое включил параграф, в котором рекомендовались лекарственные смеси, исключенный Ганеманом из 5-го издания».. 

Более подробно об этом будет сказано в главе, посвященной конкурирующим Органонам.

После обращения Эгиди в гомеопатию по рекомендации Ганемана он стал врачом принцессы Фредерики Прусской. Ганеман так упоминает о нем Штапфу: 

«Возвращаю вам письмо Эгиди. Я счел своим долгом сообщить об этом принцессе, и я сделал это хорошо, поскольку принц уже нашел вакантную должность полкового хирурга в гусарском полку и умолял генерального штабного хирурга фон Вибеля назначить доктора Эгиди. на пост.

Об этом я уже сообщил доктору Эгиди. Я счастлив, что смог обеспечить эту удачу превосходному Эгиди, и в дополнение к вознаграждению, предусмотренному за эту должность, он может свободно и откровенно практиковать гомеопатию в густонаселенном городе под защитой правителя страны, и может даже приготовить себе лекарства и беспрепятственно раздать их всем своим пациентам.

Если это не настоящая гомеопатическая удача, то я не знаю, что тогда удача. Я также получил для него покровительство княгини, которое он сохранит, хотя в то же время я остаюсь ее главным врачом».

В письме от 12 мая 1831 года он продолжает: 

«Если вы упомянете в "Архиве" о счастливой судьбе, выпавшей на долю Каммерера, не забудьте указать в дополнение к этому, что доктор Эгиди был вызван из Тильзита, чтобы занять должность лейб-медика-гомеопата принцессы Фредерики Прусской в Дюссельдорфе, с зарплатой в шестьсот талеров в год, командировочными расходами, бесплатной почтой и письменным разрешением властей, позволяющим ему готовить и распределять гомеопатические лекарства, и что он уже приступил к своим обязанностям. Сейчас Эгиди отправился за своей семьей.

По пути из Берлина он пишет мне, что Беннингхаузен во время его отсутствия будет заботиться о здоровье принцессы и что он обратил в гомеопатию выдающегося врача-аллопата из Альберфельде, доктора Регенштихера — очень примечательная история. Он сделал напоследок верное замечание:

"Величайшие мыслители-аллопаты, если только они обладают сердцем и головой, мало-помалу станут самыми ревностными приверженцами истины".».

Продолжение здесь:  https://dymentz.blogspot.com/2023/10/46.html


Комментариев нет:

Отправить комментарий