Оригинал здесь: https://archive.org/stream/lifelettersofdrs00brad/lifelettersofdrs00brad_djvu.txt
Глава 63 здесь.
(Перевод З. Дымент)
Глава 64. Рассказ доктора Пульмана о дочерях Ганемана
В лейпцигской газете Populaire Zeitschrift от 1 июля 1893 года была опубликована статья под названием:
«Памяти полувековой годовщины со дня смерти доктора Самуэля Ганемана, 2 июля 1893 года».
При этом автор, доктор Пульман, разъясняет несколько до сих пор неясных моментов. Он, видимо, знает, о чем пишет.
После краткого отчета о погребении он приводит биографию мастера, факсимиле письма, портреты Ганемана и его первой жены и заканчивает весьма занимательный очерк следующим образом:
«Блестящие рассказы о материальном процветании Ганемана в Париже, естественно, достигли ушей его детей, хотя он никогда не говорил об этом в своих письмах к ним; и поэтому его дети могли надеяться, что когда-нибудь они получат второе наследство из Парижа. Поэтому их разочарование стало еще более горьким после его смерти.
В неоспоримом завещании Самуэль Ганеман назвал свою вторую жену своей единственной наследницей, и в этом завещании он прямо говорит, что его дети уже получили причитающееся им наследство, поскольку он передал им имущество, которое он приобрел до 1835 года; так что люди не могут теперь приписать ему недостаток любви к ним из-за этого акта благодарности второй спутнице его жизни.
Разногласия в семье Ганемана из-за этого будут длиться много лет, и фрау Мелани Ганеман, вероятно, настаивала на сохранении своих прав, потому что дети и их друзья, по-видимому, нападали только на нее и больше ни во что не вмешивались.
Фактически она не отдала детям дневники своего покойного мужа, которые он оставил в Кетене, явно понимая, что они должны быть переданы его детям после его смерти.
"Ради сохранения мира в семье Ганемана автор этой статьи не допустил, чтобы это дело дошло до сенсационного скандала в течение тридцати лет спустя».
Директор семинарии Франц Альбрехт из Кётена опубликовал в 1851 году биографию Самуэля Ганемана.
Шарлотта Ганеман
Материал для этой биографии ему, давнему соседу Ганеманов, передали дочери покойного, фрау доктор Луиза Моссдорф и Шарлотта Ганеман.
Альбрехт, покинув семинарию, переехал в Лейпциг и поселился рядом с издателем Gazette, чтобы ускорить публикацию нового, расширенного издания биографии, вышедшей в 1875 году под названием «Жизнь и деятельность доктора Самуэля Ганемана, основателя гомеопатии». Лейпциг. Швабе. 1875.
«Директор Альбрехт объявил, что дочь Ганемана фрау доктор Моссдорф очень заинтересована в публикации этого нового издания; в случае публикации она предложила купить за наличные пятьсот экземпляров. Ее предложение было принято, и печать началась.
Однако печать пришлось прервать, ибо выяснилось, что директор Альбрехт по наущению фрау Моссдорф сделал вставки в прежнее издание, и эти вставки превратили книгу в своего рода памфлет против вдовы Ганемана, которая была еще жива.
В книгу были включены многочисленные нападки на вдову, мадам д'Эрвильи Ганеман, а также различные частные письма, не предназначенные для публикации. Таким образом, произведение может быть конфисковано по приказу потерпевшей стороны, и как автор, так и издатель могут вступить в судебный процесс.
Директор Альбрехт знал об этой дилемме, но считал, что мадам Моссдорф вряд ли купит пятьсот экземпляров, если вставленный материал будет опущен.
Пять авторских листов книги уже были напечатаны, и поэтому я решил лично поговорить с дамой по этому поводу, поскольку я был с ней знаком и полагал, что она выслушает любые разумные возражения.
Я был в резиденции Ганемана при жизни ее сестры (до 1863 года) и был принят с необычайной учтивостью.
Обе дамы с величайшим удовольствием показали мне все сувениры своего покойного отца. Уходя, я даже получил от них небольшой стеклянный цилиндр, принадлежавший покойному, несколько листьев из беседки в маленьком саду, где он проводил так много свободного времени, и гусиное перо, которым он когда-то пользовался для письма.
У этого гусиного пера не было прорези, и тогда я смог легко понять, как Ганеман мог писать таким мелким и сентким почерком на грубой бумаге, которая тогда использовалась и на которой мы не могли писать стальными ручками.
Если бы я специально попросил об этом, они, конечно, подарили бы мне еще и трубку, принадлежавшую покойному. Но я не осмелился попросить об этом, учитывая сто они уже предложили мне несколько сувениров.
После того как первое сильное впечатление, произведенное на меня обильными проявлениями любезности со стороны дам, сменилось более серьезным поведением с моей стороны, дьявол искушал меня снова добиться от них тех же любезностей, делая им глубокие поклоны и заверяя их в своем высоком уважении, которым я к ним питал, и каждый раз, к моему великому удовольствию, за этим с их стороны следовали такие любезности, что можно было подумать, что обе дамы готовы поклониться мне в ноги.
Они оба были одеты в траур и повторяли эти глубокие любезности при каждом моем поклоне и комплиментарной фразе, пока я, наконец, не пришел в настоящее смущение, поскольку был вынужден сохранять серьезную манеру поведения и не осмеливался смеяться.
Шарлотта Ганеман умерла до того, как я позвонил мадам Моссдорф для личной беседы по поводу спорного вопроса, обсуждаемого в предстоящей книге. Она приняла меня в своей резиденции в Кётене в присутствии служанки.
Войдя в дом, я объяснил служанке цель моего визита, и она, должно быть, рассказала об этом своей хозяйке. После того как формальности приветствия, представлявшие собой глубокие поклоны с моей стороны и еще более глубокие любезности с ее стороны, были закончены, я постарался дать ей понять, что столь порицаемое произведение не может быть опубликовано, хотя она и считает, что им еет на это право, и все, что было в рукописи Альбрехта, считает правдой; и я сказал ей, что могут возникнуть самые неприятные реакциикак для автора, так и для издателя, если такое произведение будет опубликовано.
Но ее не удалось убедить в этом вопросе, и она приводила все имеющиеся в ее распоряжении доводы и аргументы, чтобы оправдать свою цель.
Из ее уст я слышал вещи гораздо худшие, чем были в рукописи Альбрехта. Мне пришлось уйти, не достигнув цели моего визита, и на мой поклон при отъезде она не ответила даже самой простой вежливостью.
Уже напечатанные части рукописи, содержащие выражения женской обиды, которую она вынашивала в течение многих лет, были отложены и исключены из книги.
По этой причине дама отказалась от исполнения желания, которое она вынашивала на протяжении целого поколения, высказанном в письме, написанном директору Альбрехту с самыми резкими выражениями дурного юмора, которые она когда-либо высказывала, и к тому же в более экспансивной форме, с единственным исключением — многоречивым посвящением, которое она когда-то написала к книге.
Она уже давно умерла, и фрау Мелани Ганеман ушла из жизни, как и все другие лица, упомянутые в этой статье. Какие из засекреченных частей рукописи Альбрехта можно было обнародовать, не оскорбив чувства почтения к великому основателю гомеопатии, любопытный читатель обнаружит в этой статье.
И, как было заявлено в начале, эта статья должна была стать не важным портретом Ганемана для простой науки гомеопатии, но рассказом о его жизни и работе, рассматриваемых с чисто человеческой точки зрения, как великого благодетеля человечества.
И все же размышления о двух его браках, и особенно о последней части его жизни в Париже, не должны быть исключены, поскольку раньше в гомеопатических кругах по этому вопросу было распространено множество ошибочных взглядов. .
Мы знаем наверняка, что его вторая жена взяла его на свою родину, сделала еще прекраснее вечер его жизни и всячески помогала ему самым доверчивым и любящим образом до самого часа его смерти; а если бы она была бессердечной, она бы оставила его одного или в руках медсестер.
Так Яр рассказывал о ней, что, когда у Ганемана в последние дни его жизни были сильные приступы боли в груди, она утешала его, подбадривала и говорила ему, что Провидение задолжало ему прощение его страданий».
Продолжение здесь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий