(Перевод З. Дымент)
По состоянию на 20 марта более 8700 человек во всем мире умерло от COVID-19, заболевания, вызванного коронавирусом SARS-CoV-2, – тяжелого острого респираторного синдрома. Дэвид Хо из Центра исследований СПИДа Аарона Даймонда при Колумбийском университете говорит, что это только вершина айсберга. Хо – эксперт по вирусным эпидемиям, он десятилетиями занимался исследованиями в области ВИЧ / СПИДа, начав свою карьеру в Лос-Анджелесе, ставшем эпицентром первой вспышки в начале 1980-х годов. 18 марта Хо присутствовал на встрече в Калифорнийском институте технологий, на которой обсуждался новый коронавирус и будущее нашего общества в свете этой глобальной пандемии.
– Расскажите, как распространялся вирус в Соединенных Штатах. Как выглядит страна сейчас?
– Позвольте мне описать картину того, что я вижу здесь, в Нью-Йорке. Около двух недель назад мы столкнулись с первым случаем, а сейчас в Нью-Йорке вновь подтвержденные диагнозы утраиваются каждые два дня. В нашей Нью-Йоркской пресвитерианской больнице примерно 25 процентов образцов мазков, представленных на тестирование, являются положительными. В пригородных общинах за пределами Нью-Йорка примерно 10 процентов представленных образцов являются положительными. Итак, вирус есть везде. А в Нью-Йорке эпидемия растет экспоненциально.
Оглядываясь назад на то, что произошло во всем мире, мы видим, что первая волна обрушилась на Китай, вторая – на Южную Корею, Италию и Иран, а затем, примерно с интервалом в неделю, на Францию, Германию, Испанию и США. Все мы знаем, что Китай пережил период великих разрушений. Там произошло более 80000 случаев. Италия быстро догоняет, с более чем 31000 случаев. Мы подозреваем, что в США вирус вначале быстро охватит прибрежные районы и нанесет удар по средней Америке. Вирус уже распространяется, но очень скоро мы увидим экспоненциальный рост. Поэтому, конечно, мы все обеспокоены тем, что произойдет, когда эта эпидемия охватит такие места, как Африка и Индия, где система здравоохранение менее развито.
– Можете ли вы рассказать нам о патологии заболевания?
– COVID-19 обычно вызывает жар и сухой кашель. У кого-то могут быть боли в теле, в мышцах, и если болезнь развивается дальше, из-за пневмонии может возникнуть одышка.
Могут возникнуть желудочно-кишечные симптомы, которые являются признаком более тяжелого заболевания. Насморк возникает не часто, и ангина также не распространена.
Инкубационный период с момента появления симптомов составляет от четырех до шести дней; и если вы хотите охватить 95–98 процентов случаев, то нужно рассматривать период от трех до 10 дней. Довольно редко инкубационный период выходит за пределы этого диапазона.
– Что именно делает этот вирус таким опасным?
– Беспокоит то, что выделение вируса обнаруживается во рту или в носу очень часто и могут быть до появления симптомов. Вот почему передача может происходить от бессимптомных людей. И распространение вируса может продолжаться от нескольких дней до трех недель после выздоровления человека. Это крайне тревожно для распространения этого вируса. Кроме того, стабильность вируса также вызывает беспокойство. В виде аэрозоля на воздухе он держится несколько часов, на поверхности меди или картона – около суток, на стальных или пластиковых поверхностях он сохраняется 72 часа, хотя его заразность со временем снижается.
– Что известно о биологии вируса?
– Вирус тесно связан с другим коронавирусом, SARS. Его вспышка охватила мир 17–18 лет назад, Китай и Азия пострадали тогда сильнее.
Эти два вируса идентичны примерно на 80 процентов. Мы знаем, что атипичная пневмония берет начало от летучей мыши и передалась людям через промежуточное животное – цивету.
Другой вирус, названный «Средневосточным респираторным вирусом», MERS, также возник у летучих мышей и зараженных верблюдов, и верблюды передали его людям. Мы считаем, что для COVID-19 исходным хозяином является некий вид летучих мышей, потому что это животное несет вирус, который на 97 процентов идентичен тому, что мы видим сейчас.
Из-за вспышки атипичной пневмонии и вспышки MERS, а также благодаря исследованиям, проведенным на этих двух патогенах, мы на самом деле знаем о коронавирусах довольно много.
– Вспышка началась в Китае. Как они справляются с вирусом?
- Эта эпидемия была впервые выявлена в декабре 2019 года при столкновении с несколькими случаями пневмонии. В ретроспективе, согласно китайским официальным лицам, в ноябре были отдельные случаи заболевания. Я бы сказал, что изначально были оплошности и отсутствие прозрачности, которые способствовали взрывной вспышке в городе Ухане в центральной провинции Хубэй. Эпидемия в центральном Китае составляет 85 процентов от всех подтвержденных случаев в Китае. Это заставило пекинских чиновников изолировать всю провинцию, в которой проживает 50 миллионов человек. Эпидемия достигла своего пика в начале февраля, и каждый день регистрировалось 4000 новых случаев. Но с момента локализации и применения различных драконовских мер число новых случаев каждую неделю уменьшалось вдвое и, что примечательно, сейчас оно снизилось примерно до 20 в день. Другие провинции Китая также применяли очень жесткие меры, и они действительно успешно сгладили кривую за пределами провинции Хубэй.
Мы знаем, что то, что они сделали, может оказаться не устойчивым, и вопрос заключается в следующем: что теперь собирается делать Китай, если он ослабит меры по борьбе с инфекцией? Некоторые из выздоровевших пациентов все еще распространяют вирус, и Китай сейчас окружен больными соседями. Конечно, если они откроют свои границы, инфекция придет так же, как и в США. Мир ждет и хочет увидеть, что собирается делать Китай.
Теперь, с точки зрения США, мы, очевидно, переживаем экспоненциальный рост. 10400 подтвержденных случаев – грубая недооценка. Дело затрудняет отсутствие тестирования. Это полная неудача руководства.
– Какие тесты нам нужны для выявления коронавирусной инфекции?
– Все говорят о тестировании, и это на самом деле относится к ПЦР-тестированию (полимеразной цепной реакции), поиску вирусной РНК, чтобы определить, инфицирован ли человек. Но до сих пор не говорят о тестировании на антитела, чтобы определить, у кого они есть и у кого есть иммунитет, и это еще один важный инструмент, который нам нужен для борьбы с этой эпидемией. Многие исследовательские лаборатории по всей стране могут проводить тесты на антитела прямо сейчас, чтобы обследовать население и сказать нам, какова реальная степень проникновения этого патогена в наши сообщества. Мы на исследовательской основе приступаем к этому, чтобы понять степень заражения в Нью-Йорке и за его пределами.
– Сколько времени пройдет, пока США увидят, что тесты доступны так же, как это было реализовано в Южной Корее?
– ПЦР-тестирование, которое сейчас одобрено, в настоящее время очень быстро развивается в государственных и местных лабораториях, а также в академических медицинских центрах и в коммерческом секторе. Производство таких тестов будет расти чрезвычайно. У «Роше» есть машина, которая выпускает 1000 образцов одновременно. Если вы идете в коммерческую лабораторию, они берут мазок, упаковывают его, довольно часто отправляют в другое учреждение. Время выполнения заказа обычно составляет 72 часа. В этот период очень, очень трудно управлять пациентами и их контактами. Это кошмар для медицинского работника.
Нам нужны тесты в точке ухода. Эти виды тестов доступны при ВИЧ и многих других заболеваниях. Вы используете устройство для прокола пальца, капаете кровь на маленькое устройство и через 15 минут получаете показания. Эти тесты измеряют реакцию антител на вирус и чрезвычайно полезны. Тем не менее, нет ни одного теста, лицензированного в США. В Китае, Южной Корее и Европе эти тесты используются. Производитель выпускает миллион таких тестов в день. Они имеются в США. Но во имя защиты общественности FDA движется очень, очень медленно. Эта задержка, на мой взгляд, принесла больше вреда, чем пользы.
– Можете ли вы рассказать о тестировании в месте ухода?
– Это почти как домашний тест на беременность или домашний тест на ВИЧ. Эти тесты были известны в течение долгого времени. Они пришли к нам из Китая и Южной Кореи и одобрены в Европе, это тест на антитела. Вы опускаете каплю крови на пластиковое предметное стекло, добавляете еще одну каплю буфера, который прилагается к тесту, и оставляете его на 15 минут. Затем вы смотрите на полоску частот. Вы отрицательны, если у вас есть только одна полоска. Тест также показывает тип антител. Существует тип антител под названием IgG – иммуноглобулин G и другой тип, называемый IgM – иммуноглобулин М. Как правило, когда человек заражен, ответ IgM появляется раньше, а ответ IgG позже. Две полосы указывают на текущую инфекцию.
Этот вид теста доступен во всем мире для диагностики ВИЧ. Технологии есть, тесты есть. Но они не одобрены FDA. Хотя, вероятно. Их скоро утвердят, потеря нескольких недель кажется мне трагичной.
– Будет ли этот коронавирус сезонным?
– Все спрашивают, останется ли этот вирус с нами. Первоначально, основываясь только на том, как Китай победил SARS, была надежда, что более теплая погода и больше солнечного света поспособствуют уменьшению вируса в нашей среде и, следовательно, снизит вероятность его передачи.
Теперь этот вирус приобрел прочные позиции в человеческой популяции. Он уже заразил в 25 раз больше людей, чем SARS, и уже распространился на южное полушарие. Если вы посмотрите на Австралию, Южную Африку, Аргентину, Бразилию, то увидите, что там уже есть случаи, и происходит передача вируса. Когда погода изменится, возможно, северное полушарие получит преимущество. Но эпидемия в южном полушарии будет ускоряться.
Долгосрочный результат может напоминать грипп, который приходит сезонно, прыгая между северным и южным полушарием. Это, конечно, просто предположение, но так происходит с гриппом.
– Почему COVID-19 оказывает меньшее влияние на детей и большее на пожилых людей?
– Ну, последняя часть вопроса проста. Пожилые люди, как правило, хуже переносят все виды респираторных инфекций, включая грипп и ОРВИ. Так что мы видим типичный сценарий. Дети, однако, являются загадкой. Как вы знаете, дети обычно очень быстро заболевают гриппом или другими респираторными вирусами и приносят их домой, чтобы заразить родителей. Но в данном конкретном случае число детей, инфицированных в Китае, как показывают обширные исследования, похоже, говорит об обратном.
– У некоторых людей проявляются легкие симптомы, в то время как у других – более тяжелые. Вирус уже мутировал?
– Все РНК-вирусы реплицируются с низкой точностью. Мутации происходят с одинаковой скоростью, и эти вирусы обычно не имеют функций корректуры. Напротив, люди копируют свою у ДНК с высокой точностью, и у нас есть функция корректуры, чтобы исправить ошибки. Таким образом, каждый раз, когда вирусы размножаются, существует фиксированная скорость мутации. Этот вирус мутирует, но пока что он мутировал мало. Существуют различия, но, вероятно, они функционально не важны, так что это не объяснение того, почему вы видите различную тяжесть заболевания среди инфицированных.
С ВИЧ происходит то же самое: 10 человек могут быть заражены одним и тем же штаммом, но болеют по-разному. При ВИЧ играют роль генетика и факторы окружающей среды. Часть генетики уже понятна: известно, что существуют определенные типы тканей, которые могут защитить, и другие, которые могут нанести вред. Я подозреваю, что здесь происходит то же самое.
– Если вы заразились вирусом, сможете ли вы заразиться им снова?
– Есть несколько случаев в Китае якобы повторного заражения, но, если вы внимательно посмотрите на эти отчеты, они недостаточно документированы. Вполне возможно, что люди просто не избавились от вируса, полученного при первоначальном заражении. На самом деле было проведено только одно исследование этого вопроса, и это исследование не человека, а макаки. Ученые заразили макак этим вирусом, затем подождали, пока обезьяны выздоровели, и попытались заразить их, но не смогли. Это стало известно в последние дни. Это предвещает хороший иммунитет у человека.
Сейчас мы изучили большое количество сыворотки от выздоравливающих людей, и эти образцы сыворотки содержат антитела против так называемого протеина вируса. Это белок, который находится на поверхности вирусной частицы. Тесно связываясь, антитело может нейтрализовать вирус. Как только у зараженного человека вырабатываются антитела, в течение некоторого времени должен сформироваться защитный иммунитет. Вот почему нам нужно выиграть время для развития иммунитета у населения.
– После того, как человек выздоравливает от вируса, как долго он остается заразным?
– Это очень важный вопрос. Мы не уверены насчет срока – один человек в Китае постоянно распространял вирус в течение месяца. Но обычно мы считаем заразным трехнедельный период от появления симптомов.
– Что мы должны делать, чтобы ограничить распространение этой эпидемии?
– Стратегии социального дистанцирования и правильной гигиены для остановки эпидемии были успешно применены, например, в Южной Корее. Это единственная страна, которая выровняла кривую – замедлила число новых инфекций, чтобы не перегружать систему здравоохранения – и постепенно взяла эпидемию под контроль. Есть много мест, в которых проделали довольно хорошую работу по предотвращению эпидемии, например, Тайвань и Гонконг. У них 17 лет назад появился опыт борьбы с ОРВИ.
– Вы надеетесь, что этих мер в сочетании с исследованиями будет достаточно для борьбы с коронавирусом?
– Лично я верю, что мы притупим эту эпидемию, но полагаю, что мы потеряли не менее 4–6 недель из-за отсутствия тестирования и определенной готовности. Однако я считаю, что все еще можно изменить ситуацию и взять ее под контроль с помощью очень жестких мер.
Являются ли эти меры надежными? Предприятия должны вновь открыться, в школах должны снова начать учиться. Путешествия, спортивные занятия, прямой эфир – все должно возобновиться, нормальная жизнь должна восстановиться. Какие меры являются эффективными и устойчивыми? Это вопрос, с которым мы, как общество, столкнемся позже. Нам нужно выиграть время, чтобы постепенно у населения появилась определенная степень иммунитета.
Самое главное, нам нужно выиграть время, чтобы позволить науке найти решения. Нам нужно будет разработать лекарства, антитела и вакцины.[/desc] Я думаю, что мобилизация научного сообщества удивительна. Так много людей мобилизовалось и взялось за это, внося свой клад, – от открытия низкомолекулярных лекарств, которые могут блокировать различные ферменты этого вируса, до создания антител, которые могут нейтрализовать вирус. Исследователи уже придумали несколько многообещающих химикатов, которые могли бы стать хорошим началом для разработки лекарств. Уже есть несколько нейтрализующих антител, выделенных у инфицированных людей – моя собственная группа занимается всем этим.
И, конечно же, люди работают над вакцинами. Многие компании работают над вакцинами, и эти разработки находятся на разных стадиях. Пару вакцин уже начали тестировать на людях, и это весьма замечательно. Однако у вакцин есть одна опасность: некоторые из экспериментов, ранее проведенных при атипичной пневмонии, показали, что если животных заражали после того, как у них развились антитела, происходило большее повреждение легких из-за присутствия антител. Научное сообщество должно быстро решить эту проблему, и ее решение либо остановит существующие подходы, либо спустит их с цепи, чтобы двигаться вперед на полной скорости. Мы обязательно примем участие в этом. Я думаю, что существует реальная возможность для CoVid-19 присутствовать в нашей жизни, пока наука не вступит в борьбу, как это было в прошлых эпидемиях.
Это займет некоторое время. Но я вполне уверен, что наука подойдет к задаче и найдет решение. Это не случится через несколько месяцев, как предполагает наш президент. Это займет больше времени. Я думаю, 18 или 24 месяца. Я думаю, что трудные проблемы, с которыми мы все столкнемся, еще впереди.
По состоянию на 20 марта более 8700 человек во всем мире умерло от COVID-19, заболевания, вызванного коронавирусом SARS-CoV-2, – тяжелого острого респираторного синдрома. Дэвид Хо из Центра исследований СПИДа Аарона Даймонда при Колумбийском университете говорит, что это только вершина айсберга. Хо – эксперт по вирусным эпидемиям, он десятилетиями занимался исследованиями в области ВИЧ / СПИДа, начав свою карьеру в Лос-Анджелесе, ставшем эпицентром первой вспышки в начале 1980-х годов. 18 марта Хо присутствовал на встрече в Калифорнийском институте технологий, на которой обсуждался новый коронавирус и будущее нашего общества в свете этой глобальной пандемии.
– Расскажите, как распространялся вирус в Соединенных Штатах. Как выглядит страна сейчас?
– Позвольте мне описать картину того, что я вижу здесь, в Нью-Йорке. Около двух недель назад мы столкнулись с первым случаем, а сейчас в Нью-Йорке вновь подтвержденные диагнозы утраиваются каждые два дня. В нашей Нью-Йоркской пресвитерианской больнице примерно 25 процентов образцов мазков, представленных на тестирование, являются положительными. В пригородных общинах за пределами Нью-Йорка примерно 10 процентов представленных образцов являются положительными. Итак, вирус есть везде. А в Нью-Йорке эпидемия растет экспоненциально.
Оглядываясь назад на то, что произошло во всем мире, мы видим, что первая волна обрушилась на Китай, вторая – на Южную Корею, Италию и Иран, а затем, примерно с интервалом в неделю, на Францию, Германию, Испанию и США. Все мы знаем, что Китай пережил период великих разрушений. Там произошло более 80000 случаев. Италия быстро догоняет, с более чем 31000 случаев. Мы подозреваем, что в США вирус вначале быстро охватит прибрежные районы и нанесет удар по средней Америке. Вирус уже распространяется, но очень скоро мы увидим экспоненциальный рост. Поэтому, конечно, мы все обеспокоены тем, что произойдет, когда эта эпидемия охватит такие места, как Африка и Индия, где система здравоохранение менее развито.
– Можете ли вы рассказать нам о патологии заболевания?
– COVID-19 обычно вызывает жар и сухой кашель. У кого-то могут быть боли в теле, в мышцах, и если болезнь развивается дальше, из-за пневмонии может возникнуть одышка.
Могут возникнуть желудочно-кишечные симптомы, которые являются признаком более тяжелого заболевания. Насморк возникает не часто, и ангина также не распространена.
Инкубационный период с момента появления симптомов составляет от четырех до шести дней; и если вы хотите охватить 95–98 процентов случаев, то нужно рассматривать период от трех до 10 дней. Довольно редко инкубационный период выходит за пределы этого диапазона.
– Что именно делает этот вирус таким опасным?
– Беспокоит то, что выделение вируса обнаруживается во рту или в носу очень часто и могут быть до появления симптомов. Вот почему передача может происходить от бессимптомных людей. И распространение вируса может продолжаться от нескольких дней до трех недель после выздоровления человека. Это крайне тревожно для распространения этого вируса. Кроме того, стабильность вируса также вызывает беспокойство. В виде аэрозоля на воздухе он держится несколько часов, на поверхности меди или картона – около суток, на стальных или пластиковых поверхностях он сохраняется 72 часа, хотя его заразность со временем снижается.
– Что известно о биологии вируса?
– Вирус тесно связан с другим коронавирусом, SARS. Его вспышка охватила мир 17–18 лет назад, Китай и Азия пострадали тогда сильнее.
Эти два вируса идентичны примерно на 80 процентов. Мы знаем, что атипичная пневмония берет начало от летучей мыши и передалась людям через промежуточное животное – цивету.
Другой вирус, названный «Средневосточным респираторным вирусом», MERS, также возник у летучих мышей и зараженных верблюдов, и верблюды передали его людям. Мы считаем, что для COVID-19 исходным хозяином является некий вид летучих мышей, потому что это животное несет вирус, который на 97 процентов идентичен тому, что мы видим сейчас.
Из-за вспышки атипичной пневмонии и вспышки MERS, а также благодаря исследованиям, проведенным на этих двух патогенах, мы на самом деле знаем о коронавирусах довольно много.
– Вспышка началась в Китае. Как они справляются с вирусом?
- Эта эпидемия была впервые выявлена в декабре 2019 года при столкновении с несколькими случаями пневмонии. В ретроспективе, согласно китайским официальным лицам, в ноябре были отдельные случаи заболевания. Я бы сказал, что изначально были оплошности и отсутствие прозрачности, которые способствовали взрывной вспышке в городе Ухане в центральной провинции Хубэй. Эпидемия в центральном Китае составляет 85 процентов от всех подтвержденных случаев в Китае. Это заставило пекинских чиновников изолировать всю провинцию, в которой проживает 50 миллионов человек. Эпидемия достигла своего пика в начале февраля, и каждый день регистрировалось 4000 новых случаев. Но с момента локализации и применения различных драконовских мер число новых случаев каждую неделю уменьшалось вдвое и, что примечательно, сейчас оно снизилось примерно до 20 в день. Другие провинции Китая также применяли очень жесткие меры, и они действительно успешно сгладили кривую за пределами провинции Хубэй.
Мы знаем, что то, что они сделали, может оказаться не устойчивым, и вопрос заключается в следующем: что теперь собирается делать Китай, если он ослабит меры по борьбе с инфекцией? Некоторые из выздоровевших пациентов все еще распространяют вирус, и Китай сейчас окружен больными соседями. Конечно, если они откроют свои границы, инфекция придет так же, как и в США. Мир ждет и хочет увидеть, что собирается делать Китай.
Теперь, с точки зрения США, мы, очевидно, переживаем экспоненциальный рост. 10400 подтвержденных случаев – грубая недооценка. Дело затрудняет отсутствие тестирования. Это полная неудача руководства.
– Какие тесты нам нужны для выявления коронавирусной инфекции?
– Все говорят о тестировании, и это на самом деле относится к ПЦР-тестированию (полимеразной цепной реакции), поиску вирусной РНК, чтобы определить, инфицирован ли человек. Но до сих пор не говорят о тестировании на антитела, чтобы определить, у кого они есть и у кого есть иммунитет, и это еще один важный инструмент, который нам нужен для борьбы с этой эпидемией. Многие исследовательские лаборатории по всей стране могут проводить тесты на антитела прямо сейчас, чтобы обследовать население и сказать нам, какова реальная степень проникновения этого патогена в наши сообщества. Мы на исследовательской основе приступаем к этому, чтобы понять степень заражения в Нью-Йорке и за его пределами.
– Сколько времени пройдет, пока США увидят, что тесты доступны так же, как это было реализовано в Южной Корее?
– ПЦР-тестирование, которое сейчас одобрено, в настоящее время очень быстро развивается в государственных и местных лабораториях, а также в академических медицинских центрах и в коммерческом секторе. Производство таких тестов будет расти чрезвычайно. У «Роше» есть машина, которая выпускает 1000 образцов одновременно. Если вы идете в коммерческую лабораторию, они берут мазок, упаковывают его, довольно часто отправляют в другое учреждение. Время выполнения заказа обычно составляет 72 часа. В этот период очень, очень трудно управлять пациентами и их контактами. Это кошмар для медицинского работника.
Нам нужны тесты в точке ухода. Эти виды тестов доступны при ВИЧ и многих других заболеваниях. Вы используете устройство для прокола пальца, капаете кровь на маленькое устройство и через 15 минут получаете показания. Эти тесты измеряют реакцию антител на вирус и чрезвычайно полезны. Тем не менее, нет ни одного теста, лицензированного в США. В Китае, Южной Корее и Европе эти тесты используются. Производитель выпускает миллион таких тестов в день. Они имеются в США. Но во имя защиты общественности FDA движется очень, очень медленно. Эта задержка, на мой взгляд, принесла больше вреда, чем пользы.
– Можете ли вы рассказать о тестировании в месте ухода?
– Это почти как домашний тест на беременность или домашний тест на ВИЧ. Эти тесты были известны в течение долгого времени. Они пришли к нам из Китая и Южной Кореи и одобрены в Европе, это тест на антитела. Вы опускаете каплю крови на пластиковое предметное стекло, добавляете еще одну каплю буфера, который прилагается к тесту, и оставляете его на 15 минут. Затем вы смотрите на полоску частот. Вы отрицательны, если у вас есть только одна полоска. Тест также показывает тип антител. Существует тип антител под названием IgG – иммуноглобулин G и другой тип, называемый IgM – иммуноглобулин М. Как правило, когда человек заражен, ответ IgM появляется раньше, а ответ IgG позже. Две полосы указывают на текущую инфекцию.
Этот вид теста доступен во всем мире для диагностики ВИЧ. Технологии есть, тесты есть. Но они не одобрены FDA. Хотя, вероятно. Их скоро утвердят, потеря нескольких недель кажется мне трагичной.
– Будет ли этот коронавирус сезонным?
– Все спрашивают, останется ли этот вирус с нами. Первоначально, основываясь только на том, как Китай победил SARS, была надежда, что более теплая погода и больше солнечного света поспособствуют уменьшению вируса в нашей среде и, следовательно, снизит вероятность его передачи.
Теперь этот вирус приобрел прочные позиции в человеческой популяции. Он уже заразил в 25 раз больше людей, чем SARS, и уже распространился на южное полушарие. Если вы посмотрите на Австралию, Южную Африку, Аргентину, Бразилию, то увидите, что там уже есть случаи, и происходит передача вируса. Когда погода изменится, возможно, северное полушарие получит преимущество. Но эпидемия в южном полушарии будет ускоряться.
Долгосрочный результат может напоминать грипп, который приходит сезонно, прыгая между северным и южным полушарием. Это, конечно, просто предположение, но так происходит с гриппом.
– Почему COVID-19 оказывает меньшее влияние на детей и большее на пожилых людей?
– Ну, последняя часть вопроса проста. Пожилые люди, как правило, хуже переносят все виды респираторных инфекций, включая грипп и ОРВИ. Так что мы видим типичный сценарий. Дети, однако, являются загадкой. Как вы знаете, дети обычно очень быстро заболевают гриппом или другими респираторными вирусами и приносят их домой, чтобы заразить родителей. Но в данном конкретном случае число детей, инфицированных в Китае, как показывают обширные исследования, похоже, говорит об обратном.
– У некоторых людей проявляются легкие симптомы, в то время как у других – более тяжелые. Вирус уже мутировал?
– Все РНК-вирусы реплицируются с низкой точностью. Мутации происходят с одинаковой скоростью, и эти вирусы обычно не имеют функций корректуры. Напротив, люди копируют свою у ДНК с высокой точностью, и у нас есть функция корректуры, чтобы исправить ошибки. Таким образом, каждый раз, когда вирусы размножаются, существует фиксированная скорость мутации. Этот вирус мутирует, но пока что он мутировал мало. Существуют различия, но, вероятно, они функционально не важны, так что это не объяснение того, почему вы видите различную тяжесть заболевания среди инфицированных.
С ВИЧ происходит то же самое: 10 человек могут быть заражены одним и тем же штаммом, но болеют по-разному. При ВИЧ играют роль генетика и факторы окружающей среды. Часть генетики уже понятна: известно, что существуют определенные типы тканей, которые могут защитить, и другие, которые могут нанести вред. Я подозреваю, что здесь происходит то же самое.
– Если вы заразились вирусом, сможете ли вы заразиться им снова?
– Есть несколько случаев в Китае якобы повторного заражения, но, если вы внимательно посмотрите на эти отчеты, они недостаточно документированы. Вполне возможно, что люди просто не избавились от вируса, полученного при первоначальном заражении. На самом деле было проведено только одно исследование этого вопроса, и это исследование не человека, а макаки. Ученые заразили макак этим вирусом, затем подождали, пока обезьяны выздоровели, и попытались заразить их, но не смогли. Это стало известно в последние дни. Это предвещает хороший иммунитет у человека.
Сейчас мы изучили большое количество сыворотки от выздоравливающих людей, и эти образцы сыворотки содержат антитела против так называемого протеина вируса. Это белок, который находится на поверхности вирусной частицы. Тесно связываясь, антитело может нейтрализовать вирус. Как только у зараженного человека вырабатываются антитела, в течение некоторого времени должен сформироваться защитный иммунитет. Вот почему нам нужно выиграть время для развития иммунитета у населения.
– После того, как человек выздоравливает от вируса, как долго он остается заразным?
– Это очень важный вопрос. Мы не уверены насчет срока – один человек в Китае постоянно распространял вирус в течение месяца. Но обычно мы считаем заразным трехнедельный период от появления симптомов.
– Что мы должны делать, чтобы ограничить распространение этой эпидемии?
– Стратегии социального дистанцирования и правильной гигиены для остановки эпидемии были успешно применены, например, в Южной Корее. Это единственная страна, которая выровняла кривую – замедлила число новых инфекций, чтобы не перегружать систему здравоохранения – и постепенно взяла эпидемию под контроль. Есть много мест, в которых проделали довольно хорошую работу по предотвращению эпидемии, например, Тайвань и Гонконг. У них 17 лет назад появился опыт борьбы с ОРВИ.
– Вы надеетесь, что этих мер в сочетании с исследованиями будет достаточно для борьбы с коронавирусом?
– Лично я верю, что мы притупим эту эпидемию, но полагаю, что мы потеряли не менее 4–6 недель из-за отсутствия тестирования и определенной готовности. Однако я считаю, что все еще можно изменить ситуацию и взять ее под контроль с помощью очень жестких мер.
Являются ли эти меры надежными? Предприятия должны вновь открыться, в школах должны снова начать учиться. Путешествия, спортивные занятия, прямой эфир – все должно возобновиться, нормальная жизнь должна восстановиться. Какие меры являются эффективными и устойчивыми? Это вопрос, с которым мы, как общество, столкнемся позже. Нам нужно выиграть время, чтобы постепенно у населения появилась определенная степень иммунитета.
Самое главное, нам нужно выиграть время, чтобы позволить науке найти решения. Нам нужно будет разработать лекарства, антитела и вакцины.[/desc] Я думаю, что мобилизация научного сообщества удивительна. Так много людей мобилизовалось и взялось за это, внося свой клад, – от открытия низкомолекулярных лекарств, которые могут блокировать различные ферменты этого вируса, до создания антител, которые могут нейтрализовать вирус. Исследователи уже придумали несколько многообещающих химикатов, которые могли бы стать хорошим началом для разработки лекарств. Уже есть несколько нейтрализующих антител, выделенных у инфицированных людей – моя собственная группа занимается всем этим.
И, конечно же, люди работают над вакцинами. Многие компании работают над вакцинами, и эти разработки находятся на разных стадиях. Пару вакцин уже начали тестировать на людях, и это весьма замечательно. Однако у вакцин есть одна опасность: некоторые из экспериментов, ранее проведенных при атипичной пневмонии, показали, что если животных заражали после того, как у них развились антитела, происходило большее повреждение легких из-за присутствия антител. Научное сообщество должно быстро решить эту проблему, и ее решение либо остановит существующие подходы, либо спустит их с цепи, чтобы двигаться вперед на полной скорости. Мы обязательно примем участие в этом. Я думаю, что существует реальная возможность для CoVid-19 присутствовать в нашей жизни, пока наука не вступит в борьбу, как это было в прошлых эпидемиях.
Это займет некоторое время. Но я вполне уверен, что наука подойдет к задаче и найдет решение. Это не случится через несколько месяцев, как предполагает наш президент. Это займет больше времени. Я думаю, 18 или 24 месяца. Я думаю, что трудные проблемы, с которыми мы все столкнемся, еще впереди.
Комментариев нет:
Отправить комментарий