Ян Схолтен отвечает на вопросы Дэвида Нортмана (часть 3)
(Перевод Зои Дымент)
Д: До этого
момента мы говорили о гомеопатии как науке, и даже ваш спекулятивный подход
имеет научную основу. Однако в нашей профессии есть люди, которые выходят за
рамки того, что можно было бы назвать
современной гомеопатией и что я бы назвал постмодернистской гомеопатией,
например, применение неортодоксальных подходов, таких, как бумажные лекарства
или записанные с помощью компьютера. Идея их заключается в том, что такие
лекарства получают с помощью проецирования сознания человека на воду, а не
посредством воспроизводимого традиционного процесса. Так что мне интересно
знать, используете ли вы такие лекарства?
Ян: Нет, я не
использую такие лекарства. Я придерживаюсь реальных, базисных гомеопатических
лекарств.
Д: Хм… Любопытно,
а почему?
Ян: Некоторые используют радионику. Это иногда облегчает
ситуацию, потому что нужно назначить лекарство, которого у меня нет, а с
помощью радионики его можно получить.
Д: Да.
Ян: Я полагаю, что это слишком большой шаг. У меня нет
такого опыта, но я знаком со многими гомеопатами, которые говорят, что это
работает, и у них есть хороший опыт.
Д: Хм… Но это
наука или шаманизм? Как вы это оцениваете?
Ян: Хороший шаманизм – это наука.
Д: Конечно. И все
же вы это не практикуете. Я пытаюсь понять, в чем основная причина этого?
Ян: Дело в том, что вы не можете отделить сознание от жизни.
Это происходит даже в физике, где сознание экспериментатора влияет на
эксперимент. Так что идея, что это возможно, ненаучна.
Д: Хорошо.
Итаке, вы верите, что это невозможно, и, тем не менее…
Ян: Но я не использую этот подход, потому что занят
развитием науки, а это может мешать.
Д: Понятно.
Ян: Вполне возможно, что это хорошо работает, но я не
могу об этом сказать на основе собственного опыта.
Д: Хорошо.
Возможно, вы используете этот подход как научный позже, при дальнейшем развитии
гомеопатии?
Ян: Возможно.
Ну, или я окажусь в отчаянной ситуации, например, если пациент умирает, а у
меня нет нужного лекарства. Возможно, тогда я попытаюсь использовать так
приготовленное лекарство. Если человек умрет завтра, нельзя ждать два месяца.
Другое дело, что это никак не способствует развитию нашей науки.
Д: Хм… Это очень интересное мнение.
Ян: Дело в то, что если вы прописываете такое лекарство, вы
никогда не знаете, что вы сделали на самом деле. Вся идея классификации, как вы
знаете, если я работаю с бумажными лекарствами, – что скажут люди? Вы действуете недостаточно
обосновано, у вас не хватает оснований для проницательности. Вы не можете
начать на основе проницательности, ваши основы недостаточно прочны. Верхняя часть вашего
построения может быть очень воздушной, но не фундамент.
Д: Хорошо. И вы
продолжаете строить фундамент?
Ян: Да.
Д: Однако,
несмотря на то, что вы сказали, вы все еще балансируете на краю авангарда в
своих чувственных прувингах?
Ян: Хм…
Д: Можете ли вы
описать, прежде всего, что это такое, и как вы их обосновываете по сравнению с
более сложными обычными прувингами, полными и частичными?
Ян: Чувственные прувинги я провожу, в основном, с растениями.
Я думаю, их можно проводить и с животными, но я этим не занимался. Вы берете с
собой растение, и вы знаете его название, и вы начинаете его рассматривать,
нюхать, пробовать на вкус, пытаться получить от него как можно больше
впечатлений. Потом медитируете над ним и видите, что вас впечатляет в нем. Вот
как проходят чувственные прувинги. И вы так продолжаете часа полтора или час.
Вы можете это делать в группе или в одиночестве, существуют разные формы
прувингов. Я начал такие прувинги, находясь в уединении на Бали, и есть история
старого травника, ставшего потом доктором, и это происходило лет сто тому назад.
Он не довольствовался тем, что делал. Поэтому он был готов все бросить (молчит). Но тут кто-то сказал: «Нет, вы
не должны бросать, вы должны продолжать! И если вы не знаете, что это, спросите
у самих растений». И он начал беседовать с растениями. Конечно, когда вы
узнаете о разговоре с растениями, вы думаете, что это чепуха, потому что
растения не могут говорить. Но беседа с растениями для этих людей – наиболее
исчерпывающий способ общения с растениями. И когда вы пробуете растение на
вкус, вы получаете определенное впечатление. Когда вы едите перец, вы знаете,
что едите перец. Это вид общения.
Д: Да. И когда вы занимаетесь своим
шаманизмом, я думаю, вы считаете его законной частью науки. Это действительно
прямое общение с природой.
Ян: Ну, смотрите:
когда вы едите перец, это шаманизм? Где
границы?
Д: Да.
Ян: Их нет.
Д: Да, их нет.
Ян: Их нет. Есть впечатления, и вы никогда не знаете,
что они означают. Поэтому вы знаете, что потом нужно все симптомы прувинга
подтвердить.
Д: Да.
Ян: Поэтому я рассматриваю мои чувственные прувинги как
научные.
Д: Хмм. Начальная
и конечная точка использования лекарства.
Ян: Да, это начальная точка – вы правильно выразились.
Потому что если у вас нет идеи, вы не знаете, с чего начать. Но если у вас есть
идея, вы можете попробовать ее в случае с подобным состоянием. И если это
лекарство на самом деле излечит, то вы
на самом деле хорошо знаете, что собой представляет это лекарство. И потом вы
узнаете больше, потому что пациент показывает больше, чем прувинг, на более
широком фоне. И затем, когда у вас появится другой случай из этого семейства,
вы сможете обобщить вновь, и знание о лекарстве растет./
Д: Так что вы сильны
клиническими данными и обобщением, а не прувингами, так? Вы упоминали раньше (Прувинг
– это начало…), что прувинги содержат в себе вопросы, даже самые полные.
Ян: Да, и самые всеобъемлющие не полностью надежны. На самом
деле каждый прувинг может включать разные уровни, и многие пруверы… в прувингах
застревают на фазе экспрессии.
Д: Да.
Ян: Когда вы переходите в прувинге на более глубокий
уровень, вы подходите к фазе проблемы, на которой вы понимаете, откуда идут все
симптомы, что они значат… что они собой представляют. Когда вы поняли лекарство
из прувинга, у вас имеется проблема. Когда вы не поняли лекарство из прувинга,
у вас есть только его выражение. Это другой способ выражения. Это о понимании. Когда у вас есть суть, все в целом приобретает
смысл. И вам нужно оказаться в этой точке, вы должны до нее дойти, потому что это
важнее всяких выражений. Вы теряетесь во всех этих выражениях, как и в Материи медике.
Поэтому много старых прувингов, которые завершены на фазе выражения, никогда не
ведут к источнику, к сути. Например, вы чувствуете себя преданным и, конечно, злитесь.
Быть преданным – более существенно, злиться – всего лишь выражение. Вы
понимаете, что злиться в такой ситуации логично. Когда вас предали, это
единственная нормальная реакция. Вы можете, конечно, сдаться, такое бывает, то
есть некоторые будут злиться, а некоторые сдадутся.
Д: Хмм. Но это не
ясно из самого прувинга?
Ян: Это довольно
сложно, потому что если у вас нет темы предательства, вы не знаете, откуда оба
пришли – вам нужно добраться до фазы проблемы. Я думаю, что мое отношение к Материи
медике с самого начала заключалось в том, что такой подход не логичен. Мы
должны понимать Материю медику. Конечно, для этого нужно приложить усилия, нужно
иметь способ базовой классификации. Так что вопрос классификации – вы должны
расширить область Материи медики. Количество лекарств, которые я сейчас использую,
чрезвычайно выросло, и вор многих случаях это приводит к более точному лечению.
Например, до моего открытия Лантаноидов, было сложно помогать людям с аутоиммунными
болезнями, и это показывает не только мой опыт, это опыт всех гомеопатов. А с
Лантаноидами все улучшилось сразу. Теперь у нас есть – не скажу, что мы
излечиваем каждого, но мы можем сделать многое для этих пациентов, для многих
из них, у них больше не т жалоб. Так что в этом произошел небольшой сдвиг. Я
считаю, что чем больше лекарств вы знаете, тем больше людей вы можете излечить.
Д: Сегодня гомеопатия,
из-за своей молодости как наука, кажется
похожей, даже если она имеет дело с продвинутой
формой энергии, скажем, на науку об электричестве в начале 19-го столетия, когда
столкнулись с явлением и делали обобщения, но не имели уравнений Максвелла,
например, чтобы увидеть смысл в лежащем
в основе явления математическом порядке. И вы пытаетесь подойти к этим
уравнениям, чтобы, в конечном счете, определить структуру, лежащую в основе
гомеопатии.
Ян: Да, это
основное, что нам нужно. Но, возможно, нам требуется для этого другая форма математики.
Потому что измерения не просты во внутреннем мире. Так что нам, возможно, требуется
что-то типа топологии, вместо
метрической науки, метрической математики
– если это имеет для вас какой-то смысл.
Д: Да, я могу
представить, если математики выяснят, какой тип математики лучше описывает гомеопатию,
это буде очень интересный брак наук.
Ян: Но дол этого
еще очень далеко… Мы еще не на таком уровне.
Д: Да.
Д: В каком
направлении вы бы желали видеть развитие гомеопатии в ближайшие 10–20 лет?
Ян: у нас есть
два уровня развития – социологический и научный. Я думаю…
Д: Мы говорим о
научной части.
Ян: …научная – я
полагаю, очевидно, куда бы я хотел двигаться: к большему пониманию, большей
классификации, к большим попыткам перейти на более глубокий уровень понимания, к
выводу математической формулы, чтобы понимать, что ты делаешь. Социологически –
я бы хотел, чтобы гомеопатия стала ведущим направлением, изучалась в
университетах, и так должно быть. И гомеопатия должна быть включена в основную
медицину как специальность. Моя идея – гомеопатию нужно использовать не так,
как в прошлом, когда действовали гомеопатические госпитали, но должны действовать
госпитали, в котором гомеопаты работают параллельно с другими докторами. Вы
знаете как гомеопат, что когда вы пытаетесь лечить кого-то, обычный доктор
добьется меньшего. Если вы не можете лечить
хорошо, обычные врачи могут предотвратить неприятности. Вот почему очень хорошо
работать вместе параллельно, не смешивая методы.
Д: О, да,
правильно.
Ян: Это мое
видение того, как все должно быть.
Д: Подобно интегративной
медицине, но осуществляемой различными специалистами, уважающими друг друга.
Ян: Да.
Д: А что мы,
гомеопаты, можем сделать, чтобы поднять академический уровень гомеопатии, хотя
пока гомеопатия находится за пределами университетов, и у людей существует
очень мало свободного времени, чтобы практиковать теоретическую гомеопатию?
Ян: Просто лечить
столько людей, сколько сможете. Поскольку качество пудинга определяется на
вкус, чем больше мы лечим и на самом деле излечиваем, тем сложнее будет опровергать
гомеопатию. То есть, мы должны стать лучшими гомеопатами. Однако полагаю, что научное развитие – очень важный
вопрос. Как и классификация, и открытие новых лекарств, что даст больше
возможностей для излечения.
Д: Есть у вас на основании вашей гомеопатической работы видение
или, по крайней мере, намек на видение будущего гомеопатии?
Ян: Я не знаю,
куда придет гомеопатия. Вы знаете, что гомеопатия, настоящая гомеопатия,
выживет, и станет основной медициной, где-то, как-то. Я не знаю, потребуется ли
для этого год, два, двести, две тысячи или
двадцать тысяч лет. Но так будет, потому что истина всегда побеждает. Ее нельзя
остановить насовсем, задержка может быть лишь временной.
Комментариев нет:
Отправить комментарий