 |
| Андре Сэн |
В первое утро трехдневного семинара в Вене в середине 1990-х годов я упомянул, что для рассмотрения полного случая пациента с хроническим заболеванием средней сложности требуется в среднем три часа. В конце класса стояла группа врачей, которые не согласились и сказали, что делают очень хорошую работу, приняв хронические случаи примерно за час. Они были настолько недовольны моим подходом к гомеопатии, что ушли на первом перерыве и не вернулись до конца семинара.
Я регулярно вижу пациентов, у которых были неудачные случаи лечения у известных гомеопатов. В частности, я помню одну такую пациентку, которая страдала от депрессии, сильной усталости и мышечной слабости, а также сильных головных болей, связанных с идиопатической внутричерепной гипертензией, из-за которых она оставалась в постели от одного до четырех дней в неделю. Она консультировалась с пятью другими практикующими в течение 13 лет, прежде чем я увидел ее в конце 1990-х годов. Это был сложный случай с историей изнасилований и жестоких отношений. Мне потребовалось пять часов, чтобы разобраться с ее случаем, прежде чем я был уверен в рецепте. Она прекрасно отреагировала на это лекарство и в течение следующих 15 лет продолжала реагировать на то же лекарство всякий раз, когда ей было плохо.
Однажды я спросил ее, сколько времени каждый из моих предшественников потратил на ее осмотр. Она сказала, что все они рассмотрели ее дело в течение одного-двух часов. Я до сих пор озадачен тем, как мои предшественники в этом случае были достаточно удовлетворены столь краткой версией анамнеза, чтобы с уверенностью назначать лекарства. Но факты очевидны: перед нами пациент, который потратил много денег и времени на протяжении многих лет, путешествуя за многие тысячи миль, чтобы посетить пять врачей в трех разных странах на двух континентах, но не получил никакой пользы. Однако, к счастью, она так верила в гомеопатию, что никогда не отказывалась от нее и наконец получила те результаты, которых всегда ожидала и которые должна была получить с самого начала. Была ли моя практика тратить в среднем три часа на рассмотрение хронического случая аномалией? Давайте посмотрим.
В течение первого месяца после своего прибытия во Францию в 1835 году Ганеман обратился к членам Парижского общества гомеопатов (1), в частности, он сказал, что гомеопатическое искусство на практике весьма сложное, и для того чтобы набраться мужества изучать ее, а затем практиковать добросовестно, с необходимой для этого зрелостью, нужно быть безгранично преданным идее благополучия человечества. Он добавил, что гомеопату требуется один или два часа, чтобы рассмотреть случай, а затем еще столько же времени, чтобы проанализировать его (2).
Поэтому в конце своей карьеры Ганеман рекомендовал в общей сложности два-четыре часа на рассмотрение случая и анализ, в среднем три часа. Именно столько времени я в среднем провожу с новым взрослым пациентом, поскольку провожу анализ случая, пока его принимаю. Кстати, именно к такому сроку консультации я пришел за эти годы самостоятельно, чтобы получить полную картину болезни и найти ее подобие в Материи медике.
Современники часто называли доктора Адольфа Липпе лучшим врачом, назначавшим лекарства в гомеопатии. Более того, нередко можно было услышать, что он назначал лекарства «мгновенно» — слух, который сохранился и по сей день. В начале 1990-х годов я встретил доктора Георга фон Келлера в медицинской библиотеке Мичиганского университета. В то время он был старшим врачом-гомеопатом в Тюбингене в Германии. Одной из первых вещей, которые он рассказал мне в библиотеке и чем гордился, было то, что он принимал около 125 пациентов в день, поскольку выписывал лекарства, как Липпе, «очень быстро». Я сказал ему, что Липпе действительно известен как человек, способный очень быстро справиться с острым случаем (3), особенно во время эпидемий, но это не относится к хроническим пациентам. Позже в тот же день я показал ему статью доктора Эдмунда Ли, бывшего студента и соратника Липпе, именно на эту тему.
Доктор Ли писал:
«Как мы уже говорили, эти мнения производят ложное впечатление, особенно у тех, кто не знал доктора Липпе лично. Это впечатление уже принесло свои плоды, поскольку на собрании Международной Ганемановской ассоциации в 1888 году оратор назвал доктора Липпе «мгновенно назначающим лекарства». Мы повторяем, что эта точка зрения на успех доктора Липпе вводит в заблуждение. Ни один врач не сможет добиться успеха в практике гомеопатической медицины, если он не учится и не учится этому усердно; никто не знал этого лучше, чем покойный доктор Адольф Липпе. Он был наделен даром анализа лекарств и быстротой восприятия симптомов своих пациентов, которые были индикаторами для выбора его лекарства. Единственная гениальная черта, которой обладал доктор Липпе, была склонность к упорному труду и глубокое восхищение «Органоном». Лишь немногие люди даже умеренных способностей не смогут достичь всей «гениальности» доктора Липпе, если будут работать так усердно, как он, и правильно. Беннингхаузен, несомненно, был выдающимся врачом, и для всякого человека честь быть сравненным с ним; но мы сомневаемся, что он или какой-либо другой врач когда-либо изучал свои случаи с большей тщательностью, чем покойный доктор Липпе. Никакие проблески гениальности не могли бы помочь человеку вылечить многие хронические случаи, которые он вылечил. Для достижения таких результатов необходима усердная и тщательная работа. Необходимость такого усердного изучения Материи медики внушил д-ру Липпе его наставник, покойный д-р Вессельхофт. Мы часто слышали, как он рассказывал, как его наставник заставлял его штудировать Материю медику.
Я часто слышал, как д-р Липпе говорил о разных врачах: «Он не изучает свои случаи тщательно» или делал подобные замечания, указывая на важность, которую он придавал такому изучению. Я был одним из тех, кто был связан с доктором Липпе при лечении очень трудного случая, в котором он часто часами терпеливо пролистывал Материю медику (и это тоже после почти сорока лет, проведенных в таких исследованиях). Много раз он говорил: «Приходите сегодня вечером, и мы изучим этот случай»; часто мы спрашивали его совета; прежде чем ответить, он почти всегда читал книгу или две, чтобы найти желаемое лекарство. Доктор Адольф Липпе ни в коем случае не прописывал мгновенно.
Гений определяется как неограниченная способность к упорному труду; этой способностью доктор Липпе обладал и усердно (и правильно) использовал ее в течение сорока [пятидесяти] с лишним лет. Стоит ли тогда удивляться, что иногда он мог быстро выписывать рецепты? Он никогда не прописывал, пока не был уверен в своем лекарстве, и хотя он быстро разглядел особенности истории болезни своего пациента и быстро выбрал лекарство, он никогда не был настолько быстр, чтобы его можно было назвать небрежным. Здесь следует отметить различие; один человек может часами заниматься делом, а затем неосторожно выписать рецепт; другой, обладающий более тренированным умом, может выписать рецепт за несколько минут и это будет очень осторожный и точный рецепт.
Мы не претендуем на утверждение, что доктор Липпе не допустил ошибок; очень вероятно, что он был бы последним человеком, который отрицал бы их легионы; но мы верим, что как гомеопатический врач ни Беннингхаузен, ни сам Ганеман не пострадают при сравнении клинических результатов с их великим поклонником — Адольфом Липпе» (4).
Когда доктор Артур Истман был студентом Медицинского колледжа Ганемана в Филадельфии в конце 1870-х годов, он жил в доме доктора Константина Геринга и, таким образом, имел возможность внимательно наблюдать за своим наставником в последний год своей практики. Он написал:
«Доктор Геринг сохранил старый немецкий обычай: в его семье проживало несколько студентов колледжа, чтобы они могли быть в курсе работы и прогресса колледжа. Эти места пользовались большим спросом, и был счастлив тот, на долю кого выпал выбор. Я проживал в его семье в течение трех курсов лекций, двух зимних семестров и одного весеннего семестра, с осени 1877 года по весну 1879 года, а также часто навещал его, пока работал врачом-ординатором в гомеопатической больнице Филадельфии. до декабря 1879 года. …
Как он [Геринг] прописывал лекарства? Можно было бы ответить, что почти так, как советовал Ганеман. Он говорил:
«Во всем, что создал Господь, есть индивидуальность. Вы не можете заменить одно лекарство другим. Смешивать лекарства – преступление. Чередование — это промежуточный этап к смешиванию. Давать плохие рецепты, когда вас подэжимает время, простительно, но следует постоянно помнить о следующих вопросах: Какова ваша цель? К чему вы стремитесь? Если врач-гомеопат однажды примет кредо «слишком много проблем», он пропал».
Это, конечно, не было его кредо. Его практические правила, «золотые правила», как он их называл, заключались в следующем: «Учитесь наблюдать, учитесь доказывать; учитесь осматривать больных; учитесь подбирать средство; учитесь повторять и менять лекарства; учитесь ждать; учитесь извлекать выгоду из опыта».
Его метод обследования пациента был искусством. Он делал записи по своим случаям, полные записи, а затем отправлялся в свою рецептурную комнату, где мог свериться со своими реперториями: своим Яром, своим Беннингхаузеном, а затем своей Материей медикой. Однажды выбрав лекарство, он обычно давал высокую потенцию, иногда даже в тысячных долях. У него были маленькие конверты с напечатанными инструкциями снаружи. Каждый содержал шесть порошков Saccharum lactis, один из них содержал несколько гранул указанного лекарства и был отмечен звездочкой. Было рекомендовано растворить порошок из конверта со звездочкой в воде и принимать по чайной ложке четыре или более раз в день [только в течение одного дня] и продолжать каждый последующий день с другими порошками. Видите ли, они принимали лекарство только один день, затем плацебо в последующие дни в течение недели, а затем сообщали о себе. Если произойдет улучшение, заметное улучшение, они получат еще один конверт с порошком из того же лекарства еще на неделю. Если улучшение прекращалось, они получали еще один порошок того же лекарства, но более высокой силы, и, как он говорил: «Все выше и выше, до небес». Если пациенту становилось хуже, обычно приходилось выбирать новое лекарство, имеющее некоторое отношение к первому. Доктор Геринг не ограничивался исключительно высокими потенциями или единичными дозами. В некоторых случаях он часто повторял свои лекарства. При хронических заболеваниях интервал между дозами может составлять два, четыре, семь, одиннадцать или шестнадцать дней. В острых случаях, говорил он, «дозу можно повторять каждый час или даже каждые пять или десять минут». Он никогда не чередовал лекарства, но если симптомы внезапно менялись, он часто менял лекарство. Его успех был феноменальным. Давние хронические болезни поддались его лечению. Им вылечивались так называемые неизлечимые больные. К нему приезжали пациенты со всего мира, и им становилось лучше, и онп вылечивались.
Я расскажу один случай его чудесного назначения: однажды вечером летом 1879 года, будучи ординатором в больнице, я посетил доктора Геринга.
— Заходите, заходите и садитесь. Ну, что нового в больнице?
Я ответил:
— Ничего поразительного, доктор. Пришел бедняга, пациент благотворительной организации, который лечился в университетской больнице и в больнице Пенсильвании, и Да Коста (5) и Пеппер (6) диагностировали у него локомоторную атаксию, и помочь уже невозможно.
— Пеппер ничего не может? Приведите его ко мне.
Я ответил:
— Он безнадежен, он всего лишь бедный ткач, и у него нет денег, чтобы заплатить врачу.
—О, черт возьми, деньги! Приведите его сюда завтра в пять. Я должен его увидеть, — сказал он с огнем юности в темных глазах и ударил кулаком по столу. Так я и сделал. С блокнотом в руке он начал расспрашивать о симптомах и модальностях, начиная с предков пациента — и какую историю он собрал! Он осмотрел больного тщательно, с ног до головы, всеми возможными способами. Тем временем приемная доктора Геринга была заполнена пациентами, и доктор Кнерр жестом пригласил меня выйти в холл, где сказал: «Попробуйте вытащить этого пациента, поскольку доктору Герингу предстоит еще много важной работы». После часового осмотра доктор Геринг сказал, закрывая книгу: «Приведите его завтра». На следующий день доктор Геринг провел еще час с бедным ткачом, а затем сказал: «Приведите его завтра». Осмотр длился назавтра еще час, закрыв книгу, доктор Геринг сказал мне: «Вы придете завтра один». Я спросил: «Какое лекарство мне дать ему?» Он ответил: «Я не могу сказать, пока не изучу подробнее». На следующий день я вернулся, и у него было своего рода краткое изложение случая, написанное по-немецки, и после дальнейшего разговора он пошел в свою рецептурную комнату и принес мне конверт с пометкой: «Это Rhus tox, 65 лет, М». Отдайте ему и сообщите через неделю». Беднягу пришлось доставить к Герингу в инвалидной коляске, и он мог сделать лишь несколько шагов с помощью двух тростей. Его состояние было очень плачевным. Короче говоря, доктор Геринг лечил его около четырех месяцев, пока бедный ткач вышел из больницы без трости, по-видимому, на пути к полному выздоровлению» (7).
Другими словами, Герингу, который к тому времени практиковал гомеопатию уже около 55 лет и писал свой выдающийся труд «Ведущие симптомы» в течение почти 30 лет, потребовалось три часа, чтобы разобраться в этом случае, и ему пришлось потратить неопределенное количество времени, изучая случай, чтобы найти точное соответствие в книгах.
Студенты доктора Пьера Шмидта рассказали мне, что их учитель осматривал каждого нового пациента в течение трех часов во время утреннего сеанса и заставлял его или ее возвращаться еще на два часа во второй половине дня для детального медицинского осмотра.
Практика подлинной гомеопатии основана на совокупности симптомов, включающей все симптомы, которые проявляются у пациента с младенчества. Поэтому мы никогда не работаем с действительно полным случаем, так как большое количество старых симптомов давно забыто, а многие другие текущие ускользают от внимания пациента. Однако, как врачи, мы обязаны исследовать все соответствующие аспекты пациента, как хорошо объяснил Ганеман в параграфах 82-104 «Органона». Применение закона подобия требует большой точности, и, по-видимому, не существует простого способа добиться последовательного и предсказуемого успеха в гомеопатии, кроме как не оставлять камня на камне при рассмотрении каждого случая и проводить процесс дифференциации по Материи медике до тех пор, пока не будешь убежден, что найдено подобнейшее средство, соответствующее тяжести заболевания пациента.
Сноски
(1) Это обращение не следует путать с официальным обращением Ганемана перед Галликанским гомеопатическим обществом 15 сентября 1835 года, о котором я упомянул в своей статье в июньском информационном бюллетене 2014 года.
(2) Переписка (анонимная). Extrait d'une lettre de Paris, 13 июля. Гомеопатическая библиотека 1835 г.; 5: 320-322. Насколько мне известно, этот отрывок из обращения Ганемана никогда не цитировался, не переводился и не упоминался даже в книге Йозефа Шмидта и Даниэля Кайзера «Gesammelte kleine Schriften von Samuel Hahnemann» (Гейдельберг: Karl F. Haug Verlag, 2001).
(3) Э. Б. Нэш. Комментарии. Труды Международной Ганемановской ассоциации 1886: 32.
(4) Эдмунд Дж. Ли. Беннингхаузен и Липпе. Врач-гомеопат 1890 г.; 10:35-36.
(5) Доктор Джейкоб Мендес Да Коста был профессором теории и практики медицины в Медицинском колледже Джефферсона в Филадельфии и автором учебника «Медицинский диагноз», который при его жизни выдержал девять изданий и послужил первым полным руководством такого рода.
(6) Доктор Уильям Пеппер был профессором клинической медицины в Пенсильванском университете и автором «Системы медицины», которая была одним из стандартных медицинских учебников Америки.
(7) Артур М. Истман. Жизнь и воспоминания доктора Константина Геринга. Ганемановский ежемесячный журнал, 1917 г.; 52: 472-496.
Комментариев нет:
Отправить комментарий