Оригинал здесь: https://shapeshift-healing.com/peter-chappell-interviewed-by-yours-truly-february-2005-published-in-my-book-looking-back-moving-forward-2007/
Перевод З .Дымент
 |
| Ровена Дж. Ронсон — целитель, гомеопат, консультант по функциональной медицине, отношениям в семье |
РОВЕНА: Итак, давайте начнем с того, как вы открыли для себя гомеопатию — с начала вашего пути, Питер.
 |
| Peter Chappell |
РОВЕНА: Сколько вам было лет?
ПИТЕР: Мне было двадцать восемь, и внезапно я стал жить один в доме с шестью пустыми спальнями, поэтому я решил поселить в доме всех консультантов, которых я встречал и которые, как мне казалось, были интересны. Даже оглядываясь назад, я должен сказать, что они были очень странными людьми. Но, по правде говоря, я думаю, что я тоже был таким. Я познакомился с ними и попытался узнать, что знали эти люди, чего не знал я. Я был инженером и знал консервативный, традиционный мир инженерии, исследований и изобретений, но я ничего не знал ни о чем другом. Я был тем, кого я бы назвал ботаном в классическом смысле. У меня была очень хорошая техническая база навыков, но я был безнадежен в межличностных отношениях.
Я пошел дальше и открыл для себя множество вещей, включая гомеопатию, и я пошел на одно из занятий Томаса Могана и подумал, что это был первый человек из всех, кого я когда-либо встречал, которого я считал настоящим мужчиной. Мужчины часто на самом деле мальчики, несмотря на все. Они часто еще не выросли, и я думаю, что это то, что женщины тоже часто испытывают. Одна из причин, по моему мнению, заключается в том, что отчасти у мужчин нет никаких ритуалов. В то время как женщины менструируют, рожают детей и проходят через менопаузу, у них есть системы для взросления и признания своих вех.
Я считаю, что есть много проблем, связанных с потерей культуры; христианство подавляло культуру на протяжении тысяч лет. Две мировые войны унесли жизни миллионов людей. Они забрали лучших мужчин; самые смелые и сильные ушли на войну, и многие погибли. А те, кто остались, особенно мужчины, получили огромные раны. Те, кто выжил, вернулись и не говорили об этом, так что каким-то образом нас распяли; мужчины и женщины получили серьезные травмы. Так что этот процесс перекинулся на меня.
Когда я встретил Томаса, он преподавал гомеопатию посубботам, вечером, раз в две недели. Он проводил эти занятия в небольшой викторианской террасной комнате. Она была заполнена до краев людьми, которые сидели на скамейках, табуретах и на полу, где только могли, и делали записи. Он просто читал Materia medica; он ничего больше не делал.
РОВЕНА: Серьезно? Какие книги?
ПИТЕР: Он читал из своей Materia medica, которую мы пытались опубликовать в какой-то момент, но не смогли, потому что она была не особенно блестящей. Он написал ее на основе своего опыта. Он не обучал работе с реперториумом, чьей-либо Materia medica или каким-либо системам. Он просто предположил, что все, что вам нужно было изучить, это Materia medica. Самое главное, он был вдохновляющим. Во время учебы у него я даже не знал об «Органоне»; никто никогда не упоминал о нем и не преподавал его. Реперториум Кента был где-то поблизости, но я о нем не знал. Его было сложно понять, поскольку его никто не преподавал. Мы сами составили реперториум на основе Materia medica Томаса Могана. Я взял из него каждую строчку и поместил ее где-то в свой индекс, чтобы иметь доступ к информации.
РОВЕНА: Кто учился там в то время?
ПИТЕР: Роберт Дэвисон, Мартин Майлз, Каарен Уитни, Мэри Титчмарш, Джером Уитни и Майкл Томпсон. Чуть позже появился Миша Норланд и еще несколько человек. В Северном Лондоне была еще одна группа, которой руководил человек по имени Джон Дамонте, который обучал Мишу и еще нескольких человек.
Вот так я и попал в гомеопатию; я влюбился в этого удивительного человека. Конечно, я лечился у него. Он дал мне Sulphur, который принес мне очень глубокий духовный опыт. Средство заставило меня увидеть себя именно таким, какой я есть — очень обычным, плохо развитым человеком с бесконечными странными мыслями и недостатками. Я узнал большой длинный список из них и почувствовал себя лишенным всякой претенциозности и защиты. Я увидел, что я был совершенно в порядке таким, какой я есть. Этот опыт и процесс длились около десяти лет.
Сначала Томас дал мне Morgan, а затем Sulphur. Затем он дал мне тканевые соли Natrum phosphoricum и Kali phosphoricum, попеременно, принимать три раза в день.
Это был его первый рецепт, и у него был распорядок дня. Он сказал не принимать показанное указанное лекарство, а подождать, пока вы сначала не поработаете на других уровнях. По сути, он знал о токсичности и детоксикации, поэтому сначала детоксифицирует организм, настраивает его и заставляет человека функционировать лучше. Только тогда он назначает конституционное лекарство. Он уже знал его к тому времени или, по крайней мере, имел о нем довольно хорошее представление. Очевидно, что это имело много преимуществ, включая избавление от необходимости быть в курсе прямо в начале лечения и полное и глубокое понимание человека.
РОВЕНА: Так это было потому, что он хотел узнать человека медленно?
ПИТЕР: Нет, он просто хотел убедиться, что он готов к лекарству. Его точка зрения заключалась в том, что если вы дадите указанное лекарство, когда у вашего пациента, например, застой, оно не окажет большого воздействия, потому что оно не сможет проехать через дерьмо. Если они действительно полны токсинов, показанное средство не будет работать должным образом, поэтому он назначал рутинные препараты в начале лечения, используя средства для разогрева человека.
В то время он изобретал комбинированные средства, которые до сих пор используются гомеопатами в Великобритании. В Практическом колледже говорят о комбинации Ambra grisea, Anacardium и Argentum nitricum как о Триаде А. В те дни он придумывал их, заказывал в Galens Parmacy и просто смотрел, что из этого выйдет. С тех пор они стали фольклором, но на самом деле он просто баловался.
Он дал мне Триаду А однажды, и что-то в ней открыло мое сердце и оказало на меня очень глубокое воздействие. Я мог бы спорить об Anacardium, я мог бы спорить об Arg nit и даже мог бы спорить об Ambra grisea, но один из них действительно глубоко повлиял на меня, и я никогда этого не забуду. Это заставило меня почувствовать себя невероятно любящим, как будто мое сердце открылось и что-то изменилось во мне. Я думаю, он окрестил это «таблеткой любви», основываясь на моей реакции и реакции других.
К тому времени, как мне исполнилось тридцать, я начал практиковать, и, по-моему, это было где-то в 1970 году. Я ничего толком не знал, но я думал, что нужно давать всем лекарства либо в потенции 200С, либо 10М в качестве первого рецепта, как это делал Томас. Он использовал 200С для кишечных нозодов и средств детоксикации, а затем поликрест 10М. Я начал практиковать, используя эту систему, пока не встал на ноги.
РОВЕНА: Сколько времени вам пришлось у него учиться?
ПИТЕР: Ну, у меня не было возможности учиться долго, потому что примерно через два года он оказался смертельно больным, он даже лечил нас в пижаме и халате. У него был очень тяжелый рак легких, но он просто не хотел бросать курить. Я водил его к иглотерапевту на последних стадиях рака, и он был очень впечатлен.
Он любил выходить на улицу на целый день, тогда он не вел машину. Мы часто ездили завтракать в Galens, гомеопатическую аптеку в Дорсете. Ему нравилось выезжать в семь утра из Южного Лондона до часа пик и мчаться со скоростью девяносто миль в час по еще не проложенным автомагистралям, чтобы к 10 утра добраться до аптеки Galens, чтобы забрать свои лекарства, а не заказывать их по почте. Ему просто нравилась идея отправиться в путешествие, и он также давал мне уроки вождения. Поскольку в то время он был главным друидом Англии, он был очень суровым духовным учителем. У него была длинная белая борода, и он был похож на друида Астерикса.
Когда мы ехали в Дорчестер, дороги были плохими, и если мы не обгоняли, поездка могла занять весь день. Он заставлял меня обгонять на слепых поворотах, предупреждая об этом всего за долю секунды. Он учил меня осознанию; он говорил: «У тебя есть полсекунды, и если ты воспользуешься этими полсекундами, мы сможем выехать и вернуться раньше, чем они это заметят», и у меня получалось. Просто иногда мы проходили поворот на слепой дороге, и навстречу нам ехал танкер, и я резко тормозил и просто возвращался вовремя. Но те, кто его вез, никогда не попадали в аварии с ним.
РОВЕНА: Как ты думаешь, почему он хотел тебя этому научить?
ПИТЕР: Это было для того, чтобы обострить наш ум. Он пришел из традиции Золотой Зари; истинной мистической и магической традиции Англии. Он много знал и многое сделал. Он сказал, что ему пришлось спуститься на несколько уровней сознания, прежде чем он смог вступить в контакт с людьми моего поколения, поскольку они были практически уничтожены наркотиками. Даже тогда ему было трудно найти кого-то, кого можно было бы чему-то научить. В любом случае, он был моим введением в гомеопатию, и я просто любил его! Он также проводил ритуалы по друидизму и другие занятия, поэтому я просто встал в очередь и прошел все. И пока он был жив, это было совершенно фантастично. Было довольно хорошо после, но его присутствие было всем, что меня действительно волновало.
РОВЕНА: Питер, не могли бы вы рассказать мне больше об Ордене Друидов?
ПИТЕР: По сути, это была духовная организация саморазвития, которая использовала философские методы и ритуалы. Например, каждые две недели в определенное время вечером группа людей собралась вместе, чтобы провести ритуал исцеления. Исключений никогда не было, и встречи продолжается до сих пор. Ритуал всегда один и тот же, и он включает в себя отправку исцеления списку людей. Например, однажды нам рассказали о ребенке, который страдал в больнице Грейт-Ормонд-стрит. У них была недиагностированная ситуация, ребенок умирал, и они не знали, что с этим делать. Поэтому мы внесли ребенка в список исцеления, и на следующее утро специалист знал, что делать. Он проснулся ночью и понял, в чем проблема, и провел простой тест, чтобы подтвердить это на следующий день. Так что друиды дали мне духовную основу, но мы не были специально обучены как гомеопаты. Мы немного учились, но мы не могли многому научиться, так как не было основ.
РОВЕНА: Как вы узнали все остальное?
ПИТЕР: Однажды во время медитации я получил «указание» основать Общество гомеопатов. Поэтому я созвал собрание и сформировал его, и я был одной из движущих сил в разных обличьях в течение примерно пяти лет. Я осмотрелся, прежде чем мы основали Общество, но все остальные гомеопатические организации не двигались ни к чему значительному. Позже Роберт Дэвисон и Мартин Майлз основали Колледж гомеопатии, и постепенно мы обучили больше начинающих гомеопатов и создали большую базу знаний.
Теоретически в мире и в Великобритании было несколько старых гомеопатов, которые могли бы быть заинтересованы в создании организации, но когда мы фактически попытались связаться с ними, им это совсем не понравилось. Я думаю, они посчитали нас выскочками и отказались присоединиться. У меня были деловые навыки, поэтому я сказал: «Давайте начнем с чистого листа», и постепенно у нас появилось достаточно людей, чтобы позволить себе нанять учителей. Сначала мы пригласили Джорджа Витулкаса и Василиса Гегаса. Василис был учеником Джорджа номер один. Роджер Моррисон в то время также был учеником Джорджа Витулкаса, и он тоже приехал. Василису сначала пришлось выучить английский, поэтому для него преподавание было сложным и довольно напряженным. Василис прочитал самую великолепную лекцию в первый раз, когда приехал. Он просто излучал золото, поэтому мы называли его золотым человеком; вокруг него была прекрасная золотая аура, и он знал свое дело абсолютно.
Постепенно мы собрали цифры и финансы, чтобы приглашать людей со всего мира. К нам приезжал Эйзаяга из Южной Америки, и он привез с собой другую форму гомеопатии, свой многослойный подход, и я потом подумал, что мне нужно сбалансировать то, что я тогда называл эффектом Эйзаяги. В результате я пригласил Кандегабе из Аргентины, я написал ему письмо, в котором говорилось, что мы хотели бы, чтобы он приехал на семинар, и мы заплатим ему 5000 фунтов стерлингов, потому что мы могли себе это позволить. Мы могли гарантировать, что на семинар придет сотня человек, и если они все заплатят 50 фунтов стерлингов, мы могли бы себе позволить заплатить 5000 фунтов стерлингов. Вот так просто. Счета были очень простыми.
И тогда, конечно, появился Раджан Шанкаран, и он был для меня асом. Ему тогда было около тридцати, и это было похоже на то, как сидеть у ног мастера. Он знал гораздо больше, чем я, и он там всех ошеломил; честно говоря, я просто упивался им. Годы спустя он сидел в моем кабинете четыре дня, и мы давали ему все сложные европейские случаи для лечения. Пациенты приходили и садились, а затем он писал лекарство на листке бумаги, сворачивал его и отдавал нам, не открывая. Затем он брал случай за час и разбирал его с нами, объяснял все рубрики, а затем мы открывали свернутый листок бумаги, и там было название лекарства. Он уже вычислил его за одну минуту. Он делал это регулярно, практически каждый раз. И он делал это правильно, и результаты получались просто благодаря наблюдениям, когда пациент входил в дверь.
Он был действительно забавным в те дни. Он вообще не смотрел на пациента, он просто слушал и записывал рубрики по мере их появления в описапнии случая на полях и рисовал на главных страницах. Он не смотрел в глаза, и нам приходилось предупреждать пациентов об этом. Мы многому у него научились, и он решал наши сложные случаи и делал их легкими. Очевидно, что за двадцать лет он эволюционировал, и каждый раз, когда он пишет книгу, он говорит, что это работа в процессе, что так и есть. В настоящее время он сосредоточен на жестах пациента, так что все совершенно по-другому. Он двигался неуклонно шаг за шагом, и в Мумбаи он создал вокруг себя базу людей, и все они тесног связаны друг с другом.
Я никогда не был в Мумбаи, но я думаю, что есть отличная группа практикующих врачей на одной волне, которые все работают по его методам и получают хорошие результаты. Он говорит, что чтобы понять реального человека,нужно следить за движениями его рук и языком тела и не обращать особого внимания на то, что он говорит. Насколько я понимаю, если вы хотите узнать их бессознательные процессы, их глубинные формирующие силы или то, кем они на самом деле являются в примитивном смысле, вам нужно посмотреть на их жесты, потому что язык жестов появился раньше вербального языка. Если вы посмотрите на их руки, вы получите язык жестов; если вы послушаете их голос, вы получите только болтовню. Очевидно, что это упрощенная версия того, что он делает, но она передает глубину, к которой он сейчас идет.
Он довел индивидуальную гомеопатию, то есть то, что я называю первым подобием, до ее пика. Если бы я практиковал сейчас, я бы потратил некоторое время на то, чтобы разобраться с новой системой Раджана, чтобы быть в курсе событий. Я бы сказал, что именно там находится энергия, если вы хотите быть лучшим. Очевидно, вы можете многому научиться у Раджана Шанкарана, у Яна Шолтена, у Джереми Шерра и у всех других людей, которые являются прекрасными учителями.
Сказав это, я думаю, что то, что я открыл, то есть то, что я называю вторым подобием, возможно, является самым большим шагом вперед в гомеопатии со времен Ганемана. Это как следующий шаг после Ганемана, потому что до сих пор все на самом деле занимались совершенствованием Ганемана. Однако никто не имел ни малейшего представления о том, как вы лечите болезни. Я пришел к выводу, что индивидуальная гомеопатия никогда не лечит болезни, она лечит людей, она устраняет препятствия для течения жизненной энергии, что позволяет преодолеть болезнь, но она не лечит болезнь. Однако некоторые очевидные средства имеют сходство с болезнями или определенными типами патологии. Aurum и яички, Sepia и фибромиомы, но это потому, что существует связь между индивидуальными средствами человека и simillimum болезни.
Для первого simillimum вы должны придерживаться индивидуума, и я бы сказал, что вы можете забыть все в реперториуме, что имеет отношение к патологии, потому что это в лучшем случае только подтверждение, и materia medical тоже. Вы можете сказать, что в ней есть некоторые указания таким образом, но в основе своей вам нужно придерживаться индивидуума.
РОВЕНА: Но это не вписывается, скажем, в метод лечения рака Рамакришнана?
ПИТЕР: Я думаю, что большая дыра в гомеопатии в том, что индивидуальный подход хорош, но он игнорирует болезнь как действительную сущность. Я думаю, что теперь я решил проблему того, чего не хватало в гомеопатии; что делать с патологией. Было бесконечное количество учителей гомеопатии, умирающих от рака, например. Это нормально, потому что мы знаем, что определенный процент населения всегда умирает от рака. Но гомеопатия не занимается раком должным образом.
Сказать, что медицинская профессия ошиблась, идя по пути диагностики, значит бесчестить Бога, потому что Бог — это все. Вы не можете сказать, что Бог только на стороне гомеопатии, или сказать, что врачи полностью ошиблись; вы должны посмотреть на прогресс, которого добились аллопаты со времен Ганемана с точки зрения диагностики и хирургии. Все, на что мы жалуемся, это то, что их терапевтические лекарства подавляющие, паллиативные или неэффективные. Даже в лучшем случае они невероятно механистичны. Если вы даете диабетику инсулин, основной ингредиент для жизни, это поддерживает человека, но игнорирует общую картину.
Я думаю, что патология — это большая дыра в гомеопатии; мы игнорируем ее, потому что медицинская профессия сосредоточилась на ней. Мы пошли противоположным путем и лечим человека, а не его болезнь, и я тоже делал это в течение тридцати лет. Когда я начал работать над СПИДом в Африке, я взял семьдесят случаев и не стал бы лечить никого, у кого не было СПИДа. Я не думаю, что большинство гомеопатов когда-либо брали семьдесят случаев какой-либо болезни подряд. Это очень полезный опыт, потому что я понял, что эти люди были Sepias и Aurum и кем-то еще, и у них также был СПИД, и это не имеет к ним никакого отношения; это не имеет никакого отношения к личности.
Теперь я знаю, что это теория; это в «Органоне», пар. 100-104 — при эпидемии, такой как корь или оспа, не лечите человека, лечите болезнь и принимайте всю совокупность этой болезни. Имея это в виду, вы понимаете, что индивидуальное лекарство есть в человеке, и что болезнь не имеет ничего общего с этим человеком. Нет никакой связи между ними в эпидемии, поэтому вы можете игнорировать все реакции человека на нее.
Люди реагируют двумя способами — в соответствии с болезнью и в соответствии с тем, кто они есть, и эти два способа совершенно различны; они не имеют ничего общего друг с другом. Может быть соответствие, но во время эпидемии восприимчивость есть у каждого. Вам просто нужно заняться сексом с не тем человеком, и вы попались. в деле. Даже если вы спите только со своим мужем или женой, если они спали с кем-то другим, если они заразились, вы заразитесь, конец истории. И это подтверждает, что это не имеет никакого отношения к человеку. Таким образом, болезни отражают общественные события. Болезни, такие как СПИД, представляют собой другой уровень сознания; у них есть собственное сознание, у них есть цель, и они являются частью божественного плана.
РОВЕНА: Так какова, по-вашему, цель СПИДа?
ПИТЕР: Это сложный вопрос, но он учит честности, преданности и правдивости. Существует слишком много сексуальных заболеваний вокруг, и опасно для эволюции человеческой расы заниматься незащищенным сексом, не осознавая, какими болезнями вы, вероятно, заразитесь. Люди со СПИДом часто болеют гонореей, сифилисом, герпесом, хламидиозом и всевозможными другими заболеваниями, передающимися половым путем. Я не знаю, вся ли это история, но есть большая история о СПИДе.
РОВЕНА: А цель рака? Возможно, вы можете найти моральную изюминку у СПИДа, но что насчет рака?
ПИТЕР: Ну, какая чакра, по-вашему, больше всего влияет на рак?
РОВЕНА: Я бы сказала, сердце.
ПИТЕР: Я тоже так думаю. Болезнь содержит энергию сострадания. Я думаю, что рак связан с состраданием и патологической сверхчувствительностью.
РОВЕНА: И подавление?
ПИТЕР: И подавление этого; подавление любви, я бы сказал, является частью рака. Но если у вас много больных раком, вы можете это понять, это не так уж и сложно. Я не знаю всех ответов. Патология — это то, чего не хватает в гомеопатии, и все эти комбинации лекарств и все эти интеркуррентныые средства, по сути, являются попыткой заполнить пустоту, или это тень, с которой мы не знаем, что делать.
Сейчас люди говорят о миазмах и Carcinosin как о средстве от миазма рака, но рак — это не миазм, потому что это не эпидемическое заболевание. Все остальные миазмы основаны на эпидемических заболеваниях. Я их фактически переименовал и называю CEEDS — хронические эффективные эпидемические заболевания. Так что миазмы основаны на эпидемических заболеваниях, которые основаны на микроорганизмах. В течение первых двух миллиардов лет человеческой эволюции только они существовали, мы эволюционировали из простейших, бактерий, вирусов, другими словами, микроорганизмов, и в результате они очень фундаментальны для нашего состава. Они даже более примитивны для нашего состава, чем минералы, потому что они были самыми ранними формами жизни, и они очень могущественны.
РОВЕНА: Как Syphilinum и Medorrhinum?
ПИТЕР: Да. Существует столько же миазмов, сколько и эпидемических заболеваний, и технически существуют тысячи эпидемических заболеваний. Так что псора — это все остальные миазмы, которые мы не идентифицировали. Я думаю, что, вероятно, существует по крайней мере пятьдесят основных, из которых мы идентифицировали по крайней мере пять или шесть. Раджан Шанкаран распознал девять в своей системе, и вы заметите, что у него нет псоры. Там, где индивидуальный подход гомеопатии не работает, существуют всевозможные «непохожие» методы лечения в гомеопатии, чтобы попытаться компенсировать это. Уверен, вы знаете, Ян Уотсон написал книгу обо всех этих различных методологиях.
По моему мнению, все хронические заболевания являются уникальными комбинациями эпидемических заболеваний. Эпидемические заболевания существуют внутри одного и того же человека в течение длительного периода времени; например, туберкулез и малярия сосуществуют вместе в Африке внутри многих людей, это просто нормально. Невозможно иметь только одну болезнь одновременно; у каждого человека одновременно работает множество миазмов, просто невозможно, чтобы они не болели. Вопрос только в том, держит ли их под контролем иммунная система или нет. Но если у человека СПИД или он перенес серьезную травму, миазмы начинают активизироваться; жизненная сила не может держать их под контролем, и они просто начинают проявляться.
Ганеман говорит, что если у вас нет симптомов, у вас нет болезни, и это никак не может быть правдой. Это только идеал. В том, что сказал Ганеман, есть много неправильного, но вы знаете, он написал «Органон» двести лет назад, ради всего святого, и все изменилось. Я написал книгу под названием «Второе подобнейшее лекарство», и в ней я разобрал гомеопатию на части, реформировал ее и высказал то, что я о ней думаю. Я могу быть совершенно неправ в некоторых своих формулировках, но я попробовал, основываясь на своем опыте гомеопатии.
Я заметил, что в микрокосмическом мире вещи объединяются посредством симбиоза, и в реальном мире они тоже это делают. У черепах есть рыбы, которые плавают с ними, чтобы поддерживать их в чистоте. У буйволов есть птицы, которые сидят на них, чтобы поддерживать их в чистоте, поедая мух. Симбиоз есть везде. Внутри наших кишок находится огромное количество бактерий, которые помогают нам есть, а у улиток есть определенные животные, которые также помогают им есть, и без них они не смогли бы жить. Я думаю, что болезни — это комбинации миазмов, и поэтому вы можете лечить болезни как хронические миазмы; вы просто берете совокупность болезни, находите лекарство и назначаете его.
Carcinosin — это не миазм, это первый пример лекарства от болезни. Я не открываю здесь ничего нового. Дональд Фубистер сказал, насколько блестящим был Carcinosin в лечении рака на начальной стадии, и это довольно близко к правде. Иногда он блестяще и полностью излечивает. У меня есть случай в моей книге «Эмоциональное исцеление с помощью гомеопатии» с семилетним наблюдением; полное излечение диагностированного рака на основе одной дозы Carcinosin.
РОВЕНА: Это потому, что он соответствовал ситуации?
ПИТЕР: Да, но он должен был подойти. К сожалению, причина, по которой Carcinosin обычно не работает, заключается в том, что в нем должно быть сто разных образцов разных типов рака. Или вы можете взять Carcinosin, изготовленный обычно от десяти людей с типичным раком, с которым вы работаете. У вас может быть рак яичек или рак простаты. Десять разных мужчин с раком простаты со всего мира, все образцы смешиваются вместе в одно время каким-то разумным процессом и превращаются в одно средство. Тогда у вас есть средство, которое имеет возможности. На данный момент у нас есть одно средство от рака, и оно явно не работает. Если бы оно работало, то метод Рамакришнана не развивался бы. Поэтому я разработал другой способ создания средств, который работает, и теперь у меня есть средства от миазмов и средства от болезней.
РОВЕНА: Так вы использовали свое средство от рака для лечения людей с раком?
ПИТЕР: Ну, я не лечу людей, кроме как в Африке; я жду, пока другие люди предоставят мне доказательства. Кроме того, это будет более убедительно, если другие люди это сделают. Неверие было для меня настоящей проблемой в Африке, с моим лекарством от СПИДа, поэтому хорошо, что практикующие врачи, а не я, лечили пациентов, и они получали те же результаты. Так что моя система, похоже, работает, и теперь у меня достаточно результатов, чтобы показать, что она, похоже, работает по всем направлениям. На моем веб-сайте есть результаты лечения рака с двухлетними наблюдениями, но результатов явно недостаточно.
РОВЕНА: Ваши результаты в основном касаются вашего лекарства от СПИДа?
ПИТЕР: Мои ранние результаты — это все СПИД. Позже я начал работать с хроническими заболеваниями. Хотя не все получают результат с первого раза, когда они используют одно из моих лекарств, иногда они получают фантастический результат, превосходящий все, что они испытывали ранее. В некоторых случаях практикующие врачи давали пациентам, которые лечились в течение двадцати лет без очень удовлетворительного результата одно из моих лекарств, и они реагировали очень драматично и успешно.
Одна дама-гомеопат сообщила, что лекарство от диабета выглядит фантастически. Она сказала, что у нее есть пациенты с диабетом, которым намного лучше в результате его приема. Уровень их энергии повысился, уровень инсулина упал, и все, чего можно было ожидать, произошло; это фантастический результат. И теперь она говорит, что ищет золото и хочет посмотреть, сможет ли получить лекарство, которое полностью вылечит диабет; полностью избавит людей от инсулина. Я думаю, что это испытание нашей удачи.
Так что я думаю, что я обнаружил самое значительное улучшение в гомеопатии со времен Ганемана. Но на самом деле я думаю, что это больше, потому что как только вы посмотрите на последствия, диагнозы и разницу в лекарствах, не нужно быть большим гением, чтобы понять, что это может создать проблему; большую проблему. Это означает, что врачи могли бы использовать это и получать хорошие результаты, что фантастично. Просто представьте, если бы врачи могли назначать второе подобнейшее лекарство. Они не могли бы назначать первое подобнейшее лекарство, потому что они не обучены на гомеопатов и у них нет времени, но они могли бы легко назначать второе. Для постановки диагноза требуется огромное количество навыков, но как только диагноз установлен, это может сделать каждый.
РОВЕНА: Что вы об этом думаете?
ПИТЕР: Я чувствую себя немного странно, находясь в положении, когда у меня есть что-то, что может вызвать огромный переворот в человеческом сознании, и это работает!
РОВЕНА: Как это пришло к вам?
ПИТЕР: Ну, после того, как у меня было семьдесят случаев СПИДа, я просто понял, что у гомеопатии нет ответа на это, как и у любой другой системы. Я не знал, что делать. У меня не было много денег, мне нужно было найти решение, и мне нужно было найти его быстро, потому что иначе у меня закончились бы деньги, и я бы не смог дойти до точки, чтобы попробовать что-то еще. Я подумал: «У меня есть только одна попытка, и я должен сделать это правильно».
Я потратил восемь недель, размышляя об этом в Европе, а затем приехал в Англию и поговорил с друзьями и наставниками, но я увидел, что никто никогда глубоко не задумывался об этом; никто никогда не сталкивался с этой проблемой. И я знал эту проблему, потому что она вошла в меня; семьдесят случаев были внутри меня. Я знал каждого из этих людей. В Европе люди не так много знают о СПИДе; это не рассматривается как проблема. В Африке это вопрос жизни и смерти.
Люди, с которыми я сталкивался, которые понимают проблему СПИДа, — это люди из Африки. Джереми Шерр, например, южноафриканец, и он понимает это. Каждый в Африке потерял родственника в семье; это так просто. У нас нет этой проблемы. Чтобы вы получили представление о масштабах проблемы, представьте: в каждой большой семье один человек умер бы от СПИДа. И никто не говорит об этом в Африке из-за стигмы; из двадцати пяти миллионов человек или около того, которые умерли, только очень немногие официально умерли от СПИДа. Такова реальность Африки.
Я действительно не думал, что смогу справиться с этой работой, но я сосредоточился и подумал: «Ну, Питер, ты хорош в изобретательстве, и это работа для изобретателей; это новый путь». Поэтому я подумал: «Я знаю, куда хочу прийти, и знаю, какую проблему хочу решить, но я не знаю, какая между ними связь».
Много лет назад я учился в аспирантуре Кембриджского университета, и мой профессор решал конкретное уравнение с помощью двух компьютеров, одного аналогового и другого цифрового. Аналоговый был очень дорогим и заполнил бы всю эту комнату и сад ,и стоил десять миллионов фунтов. Мой профессор уже работал над ним шесть месяцев, а я составил уравнение и решил его за один день. Я просто ввел его в компьютер и поиграл с ним, чтобы увидеть, что он делает. Я посмотрел на уравнение на компьютере, используя его как устройство, похожее на микроскоп, увидел, как оно движется, и сказал, что происходит, по какому принципу он работает. Мы оба согласились с решением уравнения, но я использовал инструмент моделирования — метод Бакмастера Фуллера, — а он использовал теорию. И это мой подход к жизни. Поэтому, когда дело дошло до решения этой проблемы, я просто подумал: «Что я могу с этим сделать? Как мне обойти эту проблему?».
Проблема, как я ее видел, заключалась в том, как сформулировать болезнь в одну связную модель; как взять эти фрагменты разнообразной информации и сформировать из них духовную сущность? В некотором смысле, то, о чем мы говорим, — это духовная математика. Мне удалось это сделать, но я хочу доказать, что я это сделал, и поэтому мне нужно провести много исследований. Мне нужен теоретический механизм для описания того, что я сделал, и мне нужны некоторые исследовательские инструменты. Я знаю, что мне нужно, но я не собираюсь получать их за короткий период времени. Я знаю, какие университеты могут предложить мне исследовательские возможности, и я знаю, сколько денег для этого нужно, но это не мой главный приоритет на данный момент. Если я добьюсь успеха, люди будут бросать мне деньги, и тогда я смогу это сделать. А если я не добьюсь успеха, никто не даст мне денег, и они не понадобятся! Поэтому мне лучше сначала создать базу успеха и доказательства, а потом уже думать об исследовании.
Говоря о другой теме, я должен сказать, что одна из слабостей, которые я вижу в гомеопатии, заключается в том, что гомеопаты недостаточно обучены; они не прошли достаточного внутреннего, терапевтического внутреннего обучения. Мир эмоционально неграмотен, и я думаю, что эмоциональный интеллект в гомеопатии все еще ограничен. Результаты критических жизненных событий и эмоциональных травм часто мешают нам искать индивидуальное подобие, и мы должны давать не архетипическое подобие в это время, а травматическое, и этого обычно достаточно. Большинство людей возвращаются к нормальному функционированию, когда они справляются со своей травмой.
Существует конституционный шаблон травмы, который является архетипическим и исходит из животного, минерального или растительного царства, и это может быть очень удовлетворительный жизненный шаблон, и человек не всегда нуждается в лечении. Вы можете лечить его, и он раскроется намного больше, если жизненный шаблон слишком ограничивающий. Вы часто видите, что, получая лекарство для этого жизненного шаблона, человек раскроется, и его энергия будет течь более эффективно. Но травматический шаблон часто накладывается поверх этого, и я думаю, что гомеопаты недостаточно обучены в этой области, и они недостаточно понимают себя, и поэтому они не понимают этого. Вы не можете понять других людей, не поняв себя; это данность. Часто не осознают, что травматический миазм — если его можно так назвать — мешает более глубоким архетипическим средствам, и травму нужно лечить в первую очередь. Травмы передаются из поколения в поколение, как я показал в своей книге «Эмоциональное исцеление с помощью гомеопатии». Это распространено и является доминирующей частью человеческого характера.
Сексуальность — это такой хороший пример области, где недостаточно обучения. Если бы группа гомеопатов отправилась на восресный курс по сексуальному обучению, я бы поспорил, что в понедельник утром, когда их пациенты снова сядут перед ними, они бы задавали вопросы, которые никогда не задавали раньше. И они бы получали информацию или ответы, которых у них никогда не было раньше, потому что тогда им было бы намного легче с этим предметом. И то же самое касается всех областей.
Еще одна область, где гомеопатия относительно не развита, — это системы верований. Я понял, что существует множество средств в «сфере структур убеждений», которые отличаются от всего, что мы доказали ранее, потому что мы не имеем дело со структурами убеждений. Вы можете дать людям действительно хорошие средства, но их убеждения не изменятся. Меняются всевозможные другие вещи, но их убеждения остаются прежними. Я разработал средства, которые работают и на этом уровне.
Мой мыслительный процесс, лежащий в основе этого, основан на моем восприятии того, что духовная сфера — это единственная твердая реальность; все остальное развертывается нашим разумом и не основано на реальности. Нахождение в физическом теле — это приятный опыт обучения, но это не твердая реальность. Дух — это то, что твердо, и мы развертываем тело время от времени с помощью процесса, который мы развили. Поэтому я начал разрабатывать средства для структур убеждений, и простой, но глубокий пример — ожирение и голод. Мое средство от ожирения блестяще, потому что есть структура убеждения, что еды не хватает. Это легко понять.
РОВЕНА: То есть вы бы не стали давать его каждому человеку с избыточным весом, потому что есть много разных причин, по которым люди имеют избыточный вес, только если у них есть такая система убеждений в сознании?
ПИТЕР: Я бы прописал его, когда есть расстройство пищевого поведения, связанное с нехваткой еды. Но все человечество прошло через эту проблему, поскольку бедность и недоедание были эпидемией на протяжении веков; не нужно слишком далеко заходить, прежде люди умирали, потому что голодали зимой. В некотором смысле, это травматический миазм. Они не знают об этом; это полностью бессознательно, и нет способа приблизиться к осознанию этого. Вы можете признать, что вы толстый, но вы не будете знать, что это может быть из-за очень глубокой проблемы.
Я думаю, что все колледжи страдают от одной большой проблемы; они не могут обучать должным образом, потому что у них нет средств, и если бы они взимали должную плату за это, у них никогда не было бы студентов, кроме очень богатых. Недостаточно средств, чтобы проводить клиническую подготовку должным образом, и недостаточно внимания уделяется саморазвитию. И очень трудно заставить людей пройти фиксированную программу саморазвития, потому что на самом деле каждому человеку нужна своя собственная система. Поэтому колледжу нужно было бы иметь, скажем, десять модулей саморазвития, из которых студенты должны были бы выбрать три. Должны быть модули развития по духовности, психологии, сексуальности и психотерапии и полдюжины других.
Студенты выбирали бы, какие из них проходить, при поддержке и руководстве со стороны колледжа, возможно, с помощью консультанта, который помог бы им определить свои проблемы и слабые стороны, чтобы они могли пройти обучение в этом. Курсы проводились бы независимо от колледжа, чтобы помочь студентам стать более разносторонними личностями. Многим из нас нужна психотерапия; нам нужно развиваться и узнавать, кто мы. Я бы сказал, что гомеопаты должны иметь по крайней мере год еженедельной терапии с хорошим терапевтом, просто чтобы справиться со своими собственными проблемами.
Я также хотел бы увидеть модуль, который фокусируется на работе Берта Хеллингера. Он помог мне понять значение неразрешенных смертей в семье и отсутствия закрытия. Эта проблема доминировала всю мою жизнь, поэтому важно знать, как проводить похороны людей с помощью гомеопатии. У людей в жизни так много неосознанных, нераспознанных и нерешенных проблем. Гомеопаты должны знать цель похорон и как ее достичь. Я заметил, что ни один из колледжей не предоставляет адекватной подготовки в этих областях, и это отчасти потому, что они сосредоточены на гомеопатии и не предоставляют достаточно времени и пространства для саморазвития человека.
Другая проблема нашей системы образования в области гомеопатии заключается в том, что мы никогда не можем предложить достаточно клинической подготовки. Часто слепой ведет слепого. Если они заставляют своих недавних аспирантов руководить клиниками, это полная катастрофа. Выпускникам необходимо сформировать действительно хорошие группы поддержки, чтобы они могли участвовать в коллегиальном наблюдении, а также привлекать опытных преподавателей для поддержки своего развития и прогресса. Врачи не покидают родное гнездо, пока им не исполнится как минимум тридцать, и даже тогда они получают огромную поддержку и карьерные возможности.
Требуется много времени, чтобы стать зрелым гомеопатом. Требуется много времени, чтобы стать достаточно хорошим, чтобы зарабатывать на жизнь, и это также во многом зависит от намерения. Многим практикующим врачам не нужно зарабатывать на жизнь, потому что у них есть поддерживающий партнер, но если вы хотите серьезно зарабатывать, я думаю, это сложно, и это не только гомеопатический феномен. Многие люди, которые обучаются терапии неполный рабочий день, не доходят до практики, потому что они не имеют надлежащей подготовки. Очень легко изучить теории гомеопатии, но гораздо сложнее изучить практику и быть достаточно мудрым, чтобы заниматься ею.
Прекрасно учиться в колледже три или четыре года. Вы общаетесь с хорошей группой людей; вы изучаете интересный предмет и узнаете много увлекательных вещей. Но заниматься гомеопатией ради заработка — это совсем другая история. Как я уже говорил, структур поддержки нет, поэтому требуется большая сила воли. Даже идея быть самозанятым неестественна для большинства людей. Мои родители были самозанятыми, поэтому я был воспитан с таким менталитетом. Самозанятые люди, как правило, происходят из самозанятых семей.
Должен сказать, что когда я был в Африке, работая бесплатно и даже давая своим пациентам деньги, чтобы они могли есть, мне это нравилось. Мне нравилось то, что мне вообще не приходилось брать с них денег.
РОВЕНА: Какой интересный разговор, Питер. Большое спасибо за ваши идеи и удачи с вашими новыми средствами.
Да здравствует гомеопатия!
Распространяйте любовь
Комментариев нет:
Отправить комментарий