Рокфеллер, доклад Флекснера и Американская медицинская ассоциация: спорные отношения между традиционной медициной и гомеопатией в Америке

Ullman D (July 04, 2025) Rockefeller, the Flexner Report, and the American Medical Association: The Contentious Relationship Between Conventional Medicine and Homeopathy in America. Cureus 17(7): e87291. doi:10.7759/cureus.87291

 https://www.cureus.com/articles/370572-rockefeller-the-flexner-report-and-the-american-medical-association-the-contentious-relationship-between-conventional-medicine-and-homeopathy-in-america?fbclid=IwY2xjawLki99leHRuA2FlbQIxMABicmlkETFMbzdZSHFLUllrbGtRTElSAR57V4vAqTr5SbhW6G1JXM2AqrhiGWrGGV1zViEQfmJhrj82jdhXRwULusJ9mA_aem_lCLXB5TR8CvHMLc457_B7Q#!/

Перевод З.Дымент 

Дана Ульман

Аннотация

В данной статье рассматриваются идеологические и институциональные факторы, которые привели к маргинализации гомеопатии в американской медицине, несмотря на то, что гомеопатия была  популярна среди видных деятелей, включая Джона Д. Рокфеллера. На основе пяти  ранее неопубликованных отчётов, написанных для Рокфеллера его советником по филантропии и бизнесу Фредериком Т. Гейтсом, статья показывает, как в этих внутренних коммуникациях критиковалась гомеопатия, формируя политику филантропических фондов Рокфеллера. Используя архивные материалы начала XX века, автор рассматривает решения фондов в более широком контексте изменений в американском медицинском образовании и регулировании. Принятые в то время решения о финансировании сыграли решающую роль в реформе медицинского образования и развитии «научной медицины». В статье также кратко излагается ряд стратегий, использованных Американской медицинской ассоциацией (AMA) для маргинализации гомеопатии, включая «пункт о консультациях» в её этическом кодексе, участие в написании доклада Флекснера и раннюю рекламную политику — малоизученный, но важный фактор консолидации власти AMA и накопления финансовых ресурсов.

Введение и предыстория

Использование и пропаганда гомеопатии Рокфеллером

Джон Дэвисон Рокфеллер (1839–1937), пожалуй, оказал большее влияние на американскую медицину XX века, чем любой другой человек Во многом благодаря его благотворительным пожертвованиям медицинским учреждениям, в размерпе от 500 миллионов до 1 миллиарда долларов в валюте начала XX века.

Воспитанный благочестивой матерью, которая считала необходимым отдавать не менее 10% своего дохода на благотворительность, Рокфеллер быстро стал самым значимым филантропом в истории Америки. Несмотря на существенное влияние финансовых пожертвований Рокфеллера на американскую медицину, существует, в лучшем случае, лишь одна книга, «Rockefeller Medicine Men», которая содержит углубленный исторический анализ этого значительного влияния и его исторического контекста. Автором книги является профессор общественного здравоохранения, признавший ограниченные знания и опыт в области гомеопатии. Хотя объективность крайне важна, экспертные знания и опыт в этой области могут дать более глубокое и ценное понимание.

Хотя Джон Д. Рокфеллер-старший, самый богатый человек Америки и первый миллиардер, оказывал значительную финансовую поддержку традиционным медицинским школам и учреждениям, его личным лечением занимались врачи, специализирующиеся на гомеопатической медицине – совершенно ином виде и стиле лечения.

Слово «гомеопатия» происходит от греческих слов homoios («подобный») и pathos («страдание» или «болезнь»). Это система медицины, разработанная в начале XIX века и основанная на идее о том, что вещество, вызывающее симптомы у здорового человека, может быть использовано для лечения подобных симптомов у больного. Хотя эта фармакологическая система, известная как «принцип подобия», на первый взгляд может показаться запутанной, её логика заключается в признании того, что симптомы организма являются частью его эволюционно выработанных стратегий защиты и выживания. Эмиль фон Беринг, первый лауреат Нобелевской премии по медицине за открытие вакцины против дифтерии, а позднее и вакцины против столбняка, признавал, что вдохновение для этого открытия он черпал из гомеопатической медицины.

Рокфеллер, доживший до 97 лет, последние 50 лет своей жизни полагался на врачей-гомеопатов. Его первым гомеопатом была Майра Кинг Меррик, доктор медицины (1825–1899), первая женщина-врач в Огайо, которая помогла основать Кливлендский гомеопатический колледж для женщин в 1868 году. Доктор Меррик специализировалась на акушерстве и принимала роды Джона Д. Рокфеллера-младшего. Когда Рокфеллер переехал в Нью-Йорк, он получил гомеопатическое лечение у другой женщины-врача, Мэри Белл Браун, доктора медицины (1850–1924), которая окончила Нью-Йоркский гомеопатический медицинский колледж в 1879 году, преподавала там 27 лет и была деканом с 1890 по 1898 год, как описано Киршманном в книге «Жизненная сила» .

В 1890-х годах Гамильтон Фиск Биггар, доктор медицины (1839–1926), начал оказывать гомеопатическую помощь семье Рокфеллеров. Биггар, давний сосед Дж. Д. Рокфеллера и его партнёр по гольфу, стал частым спутником Рокфеллера в его путешествиях на протяжении большей части первых трёх десятилетий XX века.

Начиная с 1889 года и на протяжении нескольких лет, Рокфеллер испытывал сильную усталость и депрессию, отчасти из-за чрезмерной нагрузки на работе, как описано  Черноу в «Титане». Биггар предупредил Рокфеллера, что тот находится на грани нервного срыва и потенциально может умереть (тоже описано в «Титане». Он начал лечить Рокфеллера гомеопатическими препаратами в начале 1890-х годов и рекомендовал увеличить отпуск. Эти меры помогли Рокфеллеру восстановить здоровье, и он прожил ещё 48 лет.

Рокфеллер страдал алопецией, которая привела к потере всех волос на теле. Несмотря на консультации различных специалистов, он постоянно получал лечение исключительно у Биггара, в результате чего значительно улучшилось его общее состояние здоровья, хотя волосы так и не восстановились.

По словам Киршмана в «Жизненной силе», не только Рокфеллер пользовался услугами гомеопатов, но и все семьи «Стандарт Ойл» обращались за гомеопатической помощью, в первую очередь к доктору Меррику. Меррик пользовалась большим уважением как среди врачей-гомеопатов, так и среди врачей традиционной медицины, и ходили слухи, что различные акушеры-консультанты тайно консультировались с ней по наиболее сложным случаям. 

Среди культурной элиты Америки Рокфеллер был не единственным, кто проявлял особый интерес к гомеопатии и выступал за её применение. Уважаемый историк медицины Уильям Ротштейн в своей основополагающей книге XIX века об американской медицине писал, что «первые американские гомеопаты были высокообразованными и культурными врачами… и обладали эрудицией, редко встречающейся в регулярных медицинских журналах того времени», как писал Ротштейн в книге «Американские врачи». Кроме того, он цитирует редактора ведущего журнала традиционной медицины, который с неохотой признавал, что многие гомеопаты были «людьми высочайшего уважения и морального достоинства».

Многие другие представители американского сверхбогатства были сторонниками гомеопатии, включая Джорджа Вестингауза (основателя Westinghouse), Генри Дж. Хайнца (основателя Heinz), Джорджа Истмена (основателя Eastman Kodak), Джозефа Уортона (соучредителя Bethlehem Steel и основателя Уортонской школы бизнеса при Пенсильванском университете), Чарльза Кеттеринга (основателя Delco и вице-президента General Motors) и Хайрама Сибли (основателя Western Union), как описано Ульманом в книге «Гомеопатическая революция».

В своей книге «Социальная трансформация американской медицины», удостоенной Пулитцеровской премии, Пол Старр объяснил, почему гомеопатия привлекала так много образованных люднй из  богатых слоёв: «Поскольку гомеопатия была одновременно философской и экспериментальной медициной, многим людям она казалась более научной, чем ортодоксальная медицина».

В начале XX века врачи-гомеопаты часто вели весьма процветающую практику, поскольку лечили многих представителей богатейшей и образованнейшей американской элиты, в то время как их коллеги, придерживавшиеся традиционной медицины, часто испытывали финансовые трудности.

На фоне растущей напряженности между конкурирующими медицинскими философиями, реформаторы начали призывать к стандартизированной перестройке медицинского образования – движению, которое вскоре привлекло таланты Авраама Флекснера.

До того как Аврааму Флекснеру было поручено написать свой анализ медицинского образования, он был известен как критик механического заучивания и сторонник прогрессивных моделей образования, включая модель Джона Дьюи. Как отмечает историк Томас Даффи, Флекснер считал, что студенты лучше всего усваивают материал посредством активного решения задач и экспериментального обучения, а не пассивного запоминания информации. Эта образовательная философия дает важный контекст для понимания его дальнейшей роли в формировании медицинского образования посредством «доклада Флекснера».

Хотя личное предпочтение гомеопатии Рокфеллером резко контрастирует с последующим её отторжением его фондом, данная статья выходит за рамки этого парадокса и рассматривает более широкий вопрос: как влиятельные институциональные альянсы, включая Американскую медицинскую ассоциацию (AMA), фонды Рокфеллера и Авраама Флекснера, сформировали понятие «научной медицины» и маргинализировали гомеопатию? Опираясь на ранее неопубликованные первоисточники, статья стремится прояснить упущенные из виду термины, переосмыслить забытые свидетельства и исследовать, как институциональное влияние переопределило легитимность медицины в начале XX века.

В этом контексте особенно важно, что в статье представлены пять ранее не опубликованных частных отчётов, написанных специально для Рокфеллера его советником по филантропии Фредериком Т. Гейтсом. В этих отчётах гомеопатия и её основатель, доктор Самуэль Ганеман, подвергались резкой критике, в то же время восхвалялся профессорУниверситета Джонса Хопкинса доктор Уильям Ослер. Гейтс, по-видимому, не знал, что Ослер публично выражал уважение к гомеопатии и её практикам. Если бы эти отчёты были обнародованы, их неточность можно было бы легко оспорить.

Эти отчёты, наряду с другими идеологическими и институциональными факторами, способствовали решению Фонда Рокфеллера прекратить поддержку любых медицинских учреждений, в названии которых присутствует слово «гомеопатическое». Это произошло, несмотря на личные предпочтения Рокфеллера и распределение его фондом от 500 миллионов до 1 миллиарда долларов на медицинские нужды гомеопатических учреждений в начале XX века.

Американская медицинская ассоциация (AMA) была основана в 1847 году, через два года после создания Американского института гомеопатии, и была отчасти создана для противодействия этому ведущему конкуренту, как описано Ротштейном в книге «Американские врачи». Чтобы маргинализировать гомеопатию, AMA ввела политику, известную как «пункт о консультациях», которая запрещала ортодоксальным врачам сотрудничать с гомеопатами. Когда этих усилий оказалось недостаточно, она тайно сотрудничала с Авраамом Флекснером в подготовке доклада Флекснера – это редко рассматривается в медицинской литературе. Широкое влияние доклада стало возможным благодаря значительному финансированию Фонда Рокфеллера, что позволило его рекомендациям преобразовать американскую медицину.

В статье также рассматривается ранняя рекламная политика AMA – редко обсуждаемый, но важный источник дохода, способствовавший расширению организации и её доминированию в американской медицине.

Спорные отношения между гомеопатией и аллопатией в XIX веке

Чтобы лучше понять антагонизм, с которым столкнулся Дж. Д. Рокфеллер, отстаивая гомеопатию, полезно рассмотреть некоторые моменты из истории споров между этими двумя ведущими школами медицинской мысли и практики. Банальное, но часто верное утверждение гласит, что историю пишут победители. В результате современные учебники по истории медицины склонны превозносить «научную медицину» и утверждать, что гомеопатия была аномальным псевдонаучным методом лечения, действовавшим лишь как плацебо, и её применение ослабевало по мере того, как «научная медицина» приобретала всё большее признание и популярность. Этот исторический обзор представляет собой переосмысление истории медицины, бросающее вызов общепринятым представлениям. Хотя он не претендует на большую точность, но призван предоставить дополнительный контекст для лучшего понимания сложностей истории.

Основатель гомеопатической медицины доктор медицины Самуэль Ганеман (1755–1843) имел напряженные отношения с традиционными врачами и аптекарями своего времени. Доктор Ганеман резко критиковал большинство традиционных методов лечения конца XVIII и начала XIX веков, особенно кровопускание, использование ртути и мышьяка, а также рутинное применение пиявок, как описано Коултером в книге «Разделенное наследие». Хотя взгляды Ганемана при его жизни были встречены враждебно, современные историки медицины признают обоснованность многих его критических замечаний, как описано Ротштейном в книге «Американские врачи».

Более того, поскольку аптекари часто получали оплату в зависимости от количества каждого выписанного ими лекарства, Ганеман и его коллеги-гомеопаты подвергались всеобщему презрению, поскольку не только назначали крайне низкие дозы лекарственных средств, но и часто рекомендовали только один препарат за раз. В отличие от них, врачи традиционной медицины той эпохи обычно назначали несколько препаратов в высоких дозах. Стоит ли удивляться, что экономические стимулы в медицине, способствующие назначению большего количества лекарств в более высоких дозах, привели к постоянным спорам?

Поскольку Ганеман не доверял аптекарям в правильном приготовлении выписываемых им лекарств, он иногда делал их сам. Будучи опытным химиком и автором популярного «Фармацевтического лексикона», Ганеман обладал высоким мастерством в своём деле. Однако частые аресты местными властями вынудили его двадцать три раза менять место жительства в течение 15 лет. В XIX веке аптекари обладали значительными полномочиями по обеспечению соблюдения правил в отношении своих конкурентов, как и сегодня.

Отношения между доктором Ганеманом, гомеопатией и традиционной медициной изначально зародились на дружеской ноте. Кристоф Вильгельм Гуфеланд (1762–1836), самый известный и уважаемый врач Германии своего времени, был в начале XIX века так же знаменит, как Гёте и Шиллер. Будучи редактором ведущего медицинского журнала Германии Journal der Praktischen Arznei und Wundarzneikunde, Гуфеланд опубликовал некоторые труды Ганемана и высоко ценил его. В 1832 году Ганеману даже было предоставлено почетное членство в Медицинском обществе округа Нью-Йорк, как описано Кауфманом в книге «Гомеопатия в Америке». Однако несколько лет спустя общество аннулировало его членство, когда они определили, что рост гомеопатии представляет собой «идеологическую и финансовую угрозу». Эти предполагаемые угрозы обострили спорные отношения между двумя системами медицины.

В 1844 году в США почявилось первое национальное медицинское сообщество, Американский институт гомеопатии.Лишь в 1847 году была основана Американская медицинская ассоциация (AMA), отчасти для сдерживания роста гомеопатии, как указано в её уставе, что описано Ротштейном в книге «Американские врачи».

Чтобы подорвать своих основных конкурентов, AMA препятствовала любым связям или общению с врачами-гомеопатами. AMA разработала кодекс этики, в котором был пункт, известный как «пункт о консультациях». В нем говорилось, что даже если ортодоксальные врачи просто консультировались с гомеопатом или любым другим «нештатным» практикующим врачом, они теряли членство в Американской медицинской ассоциации. В некоторых штатах потеря членства в местном медицинском обществе также означала потерю лицензии на медицинскую практику. Чтобы противостоять этим ограничениям, гомеопаты создавали свои собственные местные общества и медицинские советы.

В середине и конце XIX века американские врачи редко привлекались к ответственности или подвергались выговорам со стороны своих коллег за врачебную халатность, злоупотребление алкоголем или наркотиками, сексуальные отношения с пациентами или любое другое непрофессиональное поведение. А вот практически любое сотрудничество с гомеопатом считалось основанием для судебного преследования.

Один нью-йоркский врач утверждал, что этический кодекс рприменячлся только тогда, когда дело шло о контактах с гомеопатами или направлении пауиентов к гомеопатам, как описано Коултер в книге «Разделенное наследие». Врач из Коннектикута был исключён из местного медицинского общества за консультации с гомеопатом, причем собственной женой. Врач из Нью-Йорка был исключён за покупку молочного сахара в гомеопатической аптеке. Джозеф К. Барнс, главный хирург Соединённых Штатов, был осуждён за помощь в лечении госсекретаря Уильяма Сьюарда в ночь, когда Сьюард был зарезан, а президент Линкольн застрелен, просто потому, что врач Сьюарда был гомеопатом, как описано Коултером в книге «Разделённое наследие».

Американская медицинская ассоциация (AMA) стремилась исключить врачей-гомеопатов из всех местных медицинских обществ, как описано Коултером в книге «Разделённое наследие». Каждый штат успешно очистил свои общества от гомеопатов, за исключением Массачусетса и Нью-Йорка. Гомеопатия была настолько популярна среди политической, корпоративной и культурной элиты этих двух штатов, что AMA временно разрешила сделать исключение при условии, что общества не будут принимать новых членов-гомеопатов. В 1871 году Массачусетское медицинское общество исключило из своих рядов оставшихся восьмерых врачей за «преступление» – принадлежность к гомеопатии.

Мартин Кауфман, автор книги «Гомеопатия в Америке: взлёт и падение медицинской ереси», отмечал, что СМИ симпатизировали гомеопатам. Он цитировал редактора газеты «The Boston Post», который назвал судебный процесс не чем иным как «инквизицией». Обвиняемым было отказано в праве оспаривать показания свидетелей, пользоваться услугами адвоката и исключать присяжных, ранее проявлявших к ним предвзятость. Более того, медицинская комиссия выступала одновременно и в роли обвинителя, и в роли присяжных, что, по-видимому, было насмешкой над американской правовой системой, как это описал Кауфман в своей книге «Гомеопатия в Америке».

Газеты того времени критиковали действия Американской медицинской ассоциации и Массачусетского медицинского общества. Газета «Boston Daily Journal» писала: «Достойно сожаления, что эти люди, почти все из которых получили образование в Гарвардском университете и были признаны абсолютно компетентными для медицинской практики, и  так долго пользовались доверием и уважением общества, обречены на столь ужасную участь», – как описывает Кауфман в книге «Гомеопатия в Америке».

В 1882 году Американская медицинская ассоциация (AMA) исключила всё Медицинское общество штата Нью-Йорк из состава национальной организации после того, как общество приняло резолюцию о признании всех врачей, получивших надлежащее образование, включая врачей-гомеопатов. В ответ Американская медицинская ассоциация (AMA) создала конкурирующую государственную организацию: Медицинскую ассоциацию штата Нью-Йорк. Эти две отдельные государственные медицинские организации просуществовали 22 года, до 1906 года.

Генри Боудич, доктор медицинских наук, профессор клинической медицины Гарвардского университета и бывший президент, вице-президент и секретарь Американской медицинской ассоциации (AMA), выразил протест против действий AMA, обвинив её в разрушении «дружбы, зародившейся на всю жизнь» и создании разногласий внутри национальной организации.

Эта тема была освещена в редакционной статье газеты The New York Times, в которой говорилось: «Американская медицинская ассоциация (AMA) утверждает, что если жизнь пациента невозможно спасти без такой консультации, то пациент должен умереть, и ни один врач, который позволит гомеопату помочь ему, не может быть признан Ассоциацией», как писал Коултер в книге «Разделенное наследие».

Несмотря на попытки AMA дискредитировать гомеопатию, эта альтернативная система медицины продолжала завоевывать признание и уважение американской общественности, особенно её самых уважаемых граждан. В Америке существовало более 100 гомеопатических больниц, около 1000 гомеопатических аптек и не менее 20 гомеопатических медицинских школ, включая Бостонский университет, Мичиганский университет, Миннесотский университет, Медицинский колледж Ганемана (в Филадельфии), Нью-Йоркский гомеопатический медицинский колледж и даже Университет Айовы. Более того, многие представители американской культурной элиты, включая выдающихся литературных деятелей, таких как Генри Джеймс, Уильям Джеймс, Вашингтон Ирвинг, Луиза Мэй Олкотт, Гарриет Бичер-Стоу, Эмили Дикинсон, Натаниэль Готорн и Генри Уодсворт Лонгфелло, а также ведущие религиозные лидеры и бизнесмены выразили свою заинтересованность этой новой медициной и одобрили ее, как описывает Ульман в «Гомеопатической революции».

Глобальная привлекательность гомеопатии была очевидна и среди влиятельных политических деятелей, включая членов королевской семьи. Несмотря на значительную власть и влияние, которыми обладали королевские особы и цари, они часто сталкивались с ярым неприятием гомеопатии как со стороны врачей, так и аптекарей – производителей лекарств той эпохи. Доктор Карл Франц Доминик фон Виллерс, немецкий врач, получивший образование в области традиционной медицины, который позже практиковал гомеопатию в Санкт-Петербурге, отмечал, что сопротивление гомеопатии среди российских врачей и аптекарей было настолько сильным, что даже значительные полномочия царя не смогли разрушить «китайскую стену, которой медицинская иерархия окружает свои владения», как описывает Ульман в «Гомеопатической революции».

Обзор

Методы

Этот анализ основан на редко цитируемых архивных материалах, включая пять ранее неопубликованных отчетов, написанных специально для Джона Д. Рокфеллера его советником по бизнесу и филантропии Фредериком Т. Гейтсом. Эти первоисточники анализируются наряду с записями Американской медицинской ассоциации (AMA), публикациями того времени и историческими комментариями для оценки идеологических и институциональных факторов, повлиявших на филантропические решения Рокфеллера и маргинализацию гомеопатии в американской медицине.

Результаты

В 1901 году Американская медицинская ассоциация (AMA) исключила пункт о консультациях из своего этического кодекса, но это изменение не было связано с новым признанием гомеопатии. Гомеопатам разрешалось вступать в AMA только в том случае, если они осуждали гомеопатию и соглашались не использовать ее в своей практике, как описано Култером в книге «Разделенное наследие». После этого AMA разработала новые стратегии для устранения этой конкурентной системы медицины.

Джордж Х. Симмонс, доктор медицины, и Новая Американская медицинская ассоциация (AMA)

В 1899 году Джордж Х. Симмонс, доктор медицины, занял пост генерального секретаря и управляющего Американской медицинской ассоциации (AMA). Он также стал редактором издания «Журнал Американской медицинской ассоциации» (JAMA), занимая эти должности в течение 25 лет. В то время доход JAMA от рекламы составлял всего 34 000 долларов в год.

Симмонс приобрел репутацию реформатора медицины и сторонника различных профилактических немедицинских стратегий улучшения общественного здравоохранения, включая законы о детском труде, минимальной зараюотной плате и продолжительности рабочего времени для мужчин и женщин, охране труда и регулированию потенциально опасных химических веществ, как описано Свенсоном в книге «Беспорядок». В конечном счёте, одним из долгосрочных вкладов Симмонса в Американскую медицинскую ассоциацию и медицинскую профессию стало начало выпуска медицинских специализированных журналов в серии «Архив», включая «Внутренняя медицина», «Хирургия», «Педиатрия» и другие.

Особое значение имело то, что Симмонс разработал ряд удачных идей, значительно увеличивших финансирование организации. Его план способствовал глубокому и долгосрочному сотрудничеству между различными фармацевтическими компаниями и Американской медицинской ассоциацией (AMA). AMA также ввела новые правила приёма рекламы в своём журнале.

Симмонс предложил Американской медицинской ассоциации (AMA) создать Совет по фармации и химии для регулирования приёма лекарств при условии наличия надёжных средств проверки чистоты и силы действия их ингредиентов. Он также утверждал, что любая реклама в JAMA будет подразумевать одобрение AMA компании и её препарата, что позволит AMA взимать более высокие гонорары за рекламу, как описано Свенсоном в книге «Беспорядок».

На рубеже XX века американская медицина находилась в плачевном состоянии. Коррупция в медицинской торговле процветала, как и во многих других секторах американского бизнеса того времени. Симмонс утверждал, что производители лекарств в Англии, Франции и Германии создавали низкокачественные линейки продуктов исключительно для более открытого американского рынка, где «стандарт и качество лекарств были полностью отданы на откуп производителям», как писал Свенсон в книге «Беспорядок».

Симмонс называл «патентованные лекарства» и «панацеи» неизвестного состава, производимые этой отраслью, «проклятием нашей профессии». Поскольку медицинские журналы зависели от рекламы, Симмонс сетовал, что не было «никакого заявления слишком глупого, никакого заявления слишком экстравагантного и никакой лжи слишком наглой», чтобы её нельзя было опубликовать в рекламе.

Для рекламирования рекламировать свои лекарства в новом JAMA, Американская медицинская ассоциация (AMA) не требовала от фармацевтических компаний предоставления доказательств эффективности или безопасности, но установила другие правила, обеспечивающие важную прозрачность для каждого рекламируемого препарата. Развивающуюся фармацевтическую индустрию воодушевлял тот факт, что производители лекарств не были обязаны предоставлять независимые доказательства эффективности или безопасности своей продукции. Новые стандарты рекламы включали в себя удобные для потребителя функции, одновременно побуждая фармацевтические компании сосредоточить свои рекламные бюджеты на журналах медицинской ассоциации. Стандарты были следующими:

 (1) Американская медицинская ассоциация (AMA) требовала от фармацевтических компаний раскрывать все ингредиенты своих лекарств. В конце XIX века многие компании использовали секретные формулы, но это ориентированное на потребителя руководство требовало прозрачности. 

(2) Американская медицинская ассоциация (AMA) отговаривала врачей от рекламы, а медицинские журналы были вынуждены не публиковать рекламу препаратов, предназначенных для широкой публики. Эта политика вынуждала фармацевтические компании ограничивать свою рекламу медицинскими журналами, а не ориентироваться на широкую аудиторию. В результате доходы AMA, а также государственных и местных медицинских обществ от рекламы значительно увеличились.

(3) Помимо писаных правил, существовали и неписаные правила. Уоллес Эбботт, владелец Abbott Laboratories, утверждал, что Симмонс требовал «плату» за получение знака одобрения AMA, что позволяло компании размещать рекламу в публикациях AMA, как описано в книге Дэвидсона «Столетие гомеопатов». Взимая исключительно высокие рекламные сборы, Симмонс использовал потребность фармацевтических компаний в рекламе, настаивая на том, чтобы они размещали её в различных местных, региональных и национальных изданиях.

В конечном итоге, похоже, что эти новые методы рекламы лекарств привели к формальным и весьма прибыльным отношениям между фармацевтической промышленностью и Американской медицинской ассоциацией (AMA). Однако некоторым фармацевтическим компаниям всё же удалось обойти эти правила.

Например, вместо того, чтобы платить высокие гонорары, компания Abbott наняла следователя для изучения биографии Симмонса. Расследование показало, что Симмонс утверждал, что получил медицинское образование в ирландской больнице, где дипломы не выдавались. Также выяснилось, что Симмонс учился в гомеопатической медицинской школе в Чикаго и десять лет занимался гомеопатией. В течение этого времени он активно рекламировал свою практику, что решительно осуждалось Американской медицинской ассоциацией (AMA) как до, так и после того, как Симмонс возглавил организацию. Одна из бывших жён Симмонса предоставила письменное показание под присягой, подтверждающее точность этой информации. Вскоре после этого Abbott Laboratories получила разрешение рекламировать свою продукцию в публикациях AMA.

Действия Симмонса, независимо от их законности или этичности, принесли AMA значительную выгоду. Рекламный доход JAMA увеличился с 33 760 долларов в 1899 году до 150 000 долларов в 1909 году, как описано Старром в книге «Социальная трансформация». В 1900 году в Американской медицинской ассоциации (AMA) насчитывалось всего 8000 членов; к 1910 году их число превысило 70 000. Эти цифры знаменовали собой лишь начало роста ассоциации.

Другим уважаемым врачом, резко критиковавшим Симмонса, был Фрэнк Лидстон, доктор медицины, уролог и хирург-трансплантолог. Как и Эбботт, Лидстон раскрыл многочисленные факты неэтичного поведения Симмонса. Лидстон был особенно встревожен авторитарной властью, которую Симмонс присвоил себе. Он даже подал в суд на Симмонса и совет директоров AMA, утверждая, что члены AMA никогда не избирали совет. После пятилетней судебной тяжбы Верховный суд Иллинойса оставил в силе более раннее решение апелляционного суда, предписывающее отстранение должностных лиц Американской медицинской ассоциации.

Лидстон также предоставил доказательства из статей Симмонса в медицинских журналах, демонстрирующие, что Симмонс утверждал, что знает всё, что можно знать о «обычной медицине» (конвенциональной медицине). Однако Лидстон назвал его «эгоистичным, хвастливым гомеопатом, заметьте, а не скромным».

Если этого недостаточно, то есть сведения, что Симмонс развелся со своей первой женой в 1892 году, но в 1917 году она попыталась аннулировать развод. Она представила доказательства мошеннического использования своей подписи и утверждала, что доктор Симмонс заставил её перенести несколько операций, что привело к её зависимости от морфина, заставило поверить в то, что она сходит с ума, и в конечном итоге привело к её помещению в психиатрическую больницу. Судебный процесс был настолько сенсационным, что возникла теория, что он вдохновил Патрика Гамильтона на написание весьма успешной бродвейской пьесы «Улица Энджел», которая позже стала классическим фильмом «Газовый свет» с Ингрид Бергман в главной роли. Именно благодаря этой пьесе и фильму термин «газовый свет» приобрел популярность, как описано Дэвидсоном в книге «Столетие гомеопатов».

В 1924 году, после продолжающихся споров, Симмонс был вынужден уйти в отставку. Его преемник, доктор медицинских наук Моррис Фишбейн, отметил, что Симмонс сжег все свои личные файлы после того, как его вынудили уйти с должности в Американской медицинской ассоциации. Ни один из этих споров не был упомянут в JAMA, и о них не упоминалось на банкете, устроенном в честь Симмонса в 1923 году.

Симмонс предупредил своего преемника, что сотрудничество с фармацевтическими производителями — это «примерно то же самое, что попытка Фауста заключить сделку с Мефистофелем». Однако Фишбейн часто хвастался своими прочными отношениями с представителями видных фармацевтических компаний, в частности, с Элмером Бобстом из Hoffmann-La Roche, как описано Свенсоном в книге «Беспорядок».

Несмотря на значительное влияние работы Симмонса на увеличение числа членов Американской медицинской ассоциации и доходов от рекламы, лишь немногие известные книги по истории американской медицины содержат подробности о жизни доктора Симмонса. Черноу в обширной биографии Рокфеллера Симмонса даже не упоминает, не говоря уже о его влиянии на американскую медицину того времени. Аналогично, в Архивном центре Рокфеллера, где хранится обширная информация о семье Рокфеллеров, практически нет записей или переписки, связанных с Симмонсом.

Американская медицинская ассоциация (AMA) в 1899 году, когда Симмонс начал свою работу, находилась в совершенно ином положении по сравнению с её состоянием и статусом в 1924 году, когда он ушёл. В начале своего пребывания в Американской медицинской ассоциации (AMA) Симмонс обозначил две основные проблемы, с которыми столкнулись врачи традиционной медицины и сама организация. Во-первых, переизбыток врачей традиционной медицины, а во-вторых, значительная конкуренция со стороны различных видов «шарлатанов», включая гомеопатов, остеопатов, натуропатов, ботаников и врачей-эклектиков.

На ежегодном съезде Американской медицинской ассоциации (AMA) 1903 года доктор медицины Джозеф Н. Маккормак, врач из Кентукки и инициатор реорганизации Американской медицинской ассоциации (AMA), попытался убедить организацию изучить гомеопатический принцип подобия. Этот шаг не был неожиданным. На этом съезде он сказал: «Мы должны признать, что никогда не боролись с гомеопатами по принципиальным вопросам; мы боролись с ними, потому что они приходили в сообщество и делали бизнес», как писал Кауфман в книге «Гомеопатия в Америке».

Однако в начале XX века Симмонс и его коллеги из Американской медицинской ассоциации (AMA) разработали важную стратегию следующего шага, направленную на снижение конкуренции среди врачей традиционной медицины.

Доклад Флекснера Фонда Карнеги и его влияние на медицинское образование

В то же время, когда Джордж Симмонс возглавил AMA, Дж. Д. Рокфеллер начал планировать то, что впоследствии стало Институтом медицинских исследований Рокфеллера (RIMR). Создав свой Институт Рокфеллера, Рокфеллер надеялся, что другие состоятельные люди создадут аналогичные и конкурирующие исследовательские институты, и некоторые так и сделали. Например, Эндрю Карнеги (1835–1919), основавший компанию Carnegie Steel Company (позднее U.S. Steel), также основал образовательный институт – Фонд Карнеги для развития преподавания.

Генри С. Притчетт был назначен главой нового Фонда Карнеги. Притчетт встретился с доктором медицины Артуром Беваном, главой Совета по медицинскому образованию Американской медицинской ассоциации, чтобы разработать план по улучшению медицинского образования. В конечном итоге они пришли к идее проведения опроса американских медицинских вузов. Американская медицинская ассоциация не могла спонсировать исследование из-за предполагаемой предвзятости, поэтому Притчетт предложил провести его Фонду Карнеги. Таким образом, Американская медицинская ассоциация могла достичь своих целей, не создавая впечатление, что она спонсирует отчет.

Притчетт нанял Абрахама Флекснера для опроса медицинских колледжей и разработки рекомендаций для образцового медицинского вуза. Флекснер был братом доктора Саймона Флекснера, первого директора RIMR, патолога, известного своей пропагандой «научной медицины» и критикой сектантских подходов, включая гомеопатию. В то время Авраам Флекснер был безработным школьным учителем без медицинского образования или соответствующего опыта в этой области. Поскольку он публично не выражал предпочтения ни гомеопатии, ни аллопатии, его считали беспристрастным оценщиком медицинских вузов. Однако остаётся важный вопрос: был ли Авраам Флекснер действительно объективным оценщиком медицинского образования?

Ещё до того, как Авраам Флекснер провёл исследование медицинских вузов, Американская медицинская ассоциация (AMA) и Фонд Карнеги имели заранее определённые цели. Обе организации выражали обеспокоенность тем, что в Америке слишком много врачей. В публикациях обеих организаций использовалась одна и та же статистика: в Германии один врач на 2000 человек, в то время как в Соединённых Штатах один врач на 568 человек, как описано Флекснером в «Отчёте о медицинском образовании». Трудно понять, почему избыток врачей может быть проблемой для кого-либо, кроме самих врачей.

Американская медицинская ассоциация (AMA) испытывала абсолютное отвращение к различным «нестандартным» методам лечения, таким как гомеопатия, остеопатия, хиропрактика, эклектика и натуропатия. Если бы можно было что-то сделать для сокращения или устранения этих конкурентов, традиционные, или «обычные», врачи стали бы пользоваться большим спросом и лучше зарабатывать. Американская медицинская ассоциация (AMA) и Фонд Карнеги также были обеспокоены существованием трёх женских медицинских колледжей. Флекснер считал, что женщины хуже переносят психологические нагрузки, связанные с врачебной профессией, и утверждал, что женщины — лучшие пациенты, чем врачи, как описано Брауном в книге «Врачи Рокфеллера».

Флекснер часто консультировался с руководством AMA и даже посещал медицинские вузы по всем Соединённым Штатам вместе с Натаном Колвеллом, секретарём Совета Американской медицинской ассоциации по медицинскому образованию. У Флекснера не было подобных связей с врачами-гомеопатами или организациями. Перед опросом представители Американского института гомеопатии пытались встретиться с Флекснером, но никаких записей о такой встрече не сохранилось, что позволяет предположить, что к гомеопатам относились не так, как к врачам традиционной медицины.

Более того, за шесть месяцев до публикации доклада Флекснера Притчетт написал Бивену из Американской медицинской ассоциации (AMA) служебную записку: «Во всей этой работе по проверке медицинских школ мы работали рука об руку с вами и вашим комитетом. Когда наш доклад будет опубликован, он станет для вас оружием. Поэтому желательно пока сохранять позицию, не предполагающую непосредственной связи между нашими усилиями».

Это заявление, которое можно считать классическим «неопровержимым доказательством», ясно указывает на то, что Бивен хотел сохранить в тайне сотрудничество и сговор между Американской медицинской ассоциацией и Фондом Карнеги.

Если процитированная записка Фонда Карнеги в AMA не была достаточным доказательством сговора, то в более поздней публикации AMA хвасталось, что Колвелл «предоставил гораздо больше рекомендаций по этому знаменитому исследованию, чем это общеизвестно», как писал Коултер в книге «Разделенное наследие».

Интересно, что Флекснер в своих мемуарах утверждал, что Колвелл посетил «множество» медицинских школ, хотя в другом месте утверждал, что их было едва ли больше полудюжины. Однако Моррис Фишбейн, сменивший Симмонса на посту генерального директора Американской медицинской ассоциации (AMA) и редактора JAMA, утверждал, что Колвелл посетила «каждую школу» вместе с Флекснером, как описано Свенсоном в книге «Беспорядок».

Проведённое Флекснером исследование медицинского образования в США и Канаде потребовало от него посетить 155 медицинских колледжей и 12 аспирантур всего за 16 месяцев. В каждой школе он провёл меньше дня.

Беван так стремился донести эту информацию из отчёта Фонда Карнеги до медицинского сообщества и общественности, что попросил Флекснера и Притчетта выступить на заседании Американской медицинской ассоциации за несколько месяцев до публикации отчёта. Однако Притчетт не хотел, чтобы общественность узнала о тесной связи между Американской медицинской ассоциацией и докладом Карнеги, как это описано Брауном в книге «Врачи Рокфеллера». Некоторые историки прямо и открыто утверждают, что Американская медицинская ассоциация «спроектировала» этот доклад.

JAMA высоко оценила доклад Флекснера, но многие другие традиционные медицинские журналы, такие как «Medical Sentinel», «American Medical Compound», «Therapeutic Gazette» и «Hospital Bulletin», раскритиковали его, назвав «поспешным», «полным ошибок», «монументальным проявлением дерзости» и «несправедливым по отношению к небольшим и достойным школам», как это описал Хайатт в книге «Pharos».

Доктор медицины Уильям Ослер, один из самых уважаемых врачей Америки и Европы того времени и один из четырёх профессоров-основателей больницы Джонса Хопкинса, автор основополагающего учебника, опубликованного в 1892 году и использовавшегося более 40 лет, утверждал, что у Флекснера было «очень слабое понимание медицины». Он добавил, что в отчёте Флекснера было так много ошибок, что он не смог определить, что преобладало — «несправедливость или невежество». Ослер считал, что в обоих случаях была допущена вопиющая несправедливость, как описано Хайаттом в журнале «Pharos».

Ослер особенно критически отнёсся к рекомендации Флекснера сосредоточить обучение в медицинских вузах на лабораторной, а не на клинической науке. Флекснер настаивал на том, что медицинские вузы должны нанимать только штатных преподавателей, специализирующихся на лабораторных исследованиях, а не врачей, которые также занимались врачебной практикой по совместительству.

В 1911 году Ослер написал резкое письмо Айре Ремсену, доктору медицины, президенту Университета Джонса Хопкинса, заявив: «Я не могу представить себе ничего более разрушительного для высших идеалов клинической школы, чем передача наших молодых людей, которым суждено стать нашими лучшими специалистами, группе преподавателей, которые по должности оторваны от условий, в которых им предстоит жить».

Харви Кушинг, доктор медицины, нейрохирург и патолог, был ещё одним лидером американской медицины, который, наряду с Ослером, критиковал основные рекомендации доклада Флекснера. Однако, согласно обзору доктора Томаса П. Даффи 2011 года «Доклад Флекснера – 100 лет спустя», мнения как Ослера, так и Кушинга «были заглушены непреодолимым соблазном больших денег».

Флекснер считал Медицинскую школу Джонса Хопкинса «образцом» высочайшего качества научного медицинского образования, доступного в то время. Несмотря на это, критика доклада Флекснера должна была стать фатальной. Однако доклад имел значительную финансовую и политическую поддержку, что делало его непреодолимой силой, сокрушавшей любое сопротивление.

По иронии судьбы, как уже упоминалось, Айра Ремсен в то время был президентом Университета Джонса Хопкинса. Ремсен окончил Нью-Йоркский гомеопатический медицинский колледж в 1865 году. Позже он преподавал химию в том же учебном заведении. Ремсен основал «Американский химический журнал», который редактировал с 1879 по 1914 год, и стал одним из первооткрывателей искусственного подсластителя сахарина, описанного Дэвидсоном в книге «Столетие гомеопатов». Любая критика относительно того, что гомеопатическому медицинскому образованию не хватало строгости, должна была быть сдержана этими и многими другими ведущими врачами XIX и XX веков, изначально обучавшимися гомеопатии.

Однако, возможно, факты не были главным мотивирующим фактором в работе Флекснера, Гейтса и Американской медицинской ассоциации. Отношение Флекснера к так называемой «сектантской медицине» (также известной как «нетрадиционная медицина») было крайне враждебным. Термин «сектантский» не только указывал на то, что подобные методы лечения отличались от традиционной медицины того времени и являлись ей альтернативой, но и предполагал, что эти методы лечения были сосредоточены на силах природы и враче, живущем в каждом человеке, – понятиях, которые были ненавистны традиционным или профессиональным врачам того времени.

Флекснер с большим презрением относился к хиропрактикам, называя их «бессовестными шарлатанами», а врачей-эклектиков – «наркоманами». Врачи-эклектики заканчивали медицинские вузы, где преподавали традиционную  едицину, фитотерапию и гомеопатию. Странно и иронично, что Флекснер так критически относился к эклектикам, учитывая, что они сочетали многие методы традиционной медицины с множеством других. Напротив, Флекснер приравнивал гомеопатию к «догме». В своём отчёте он писал: «Угасание активности гомеопатических школ — яркое свидетельство несовместимости науки и догмы».

Следует отметить, что лишь меньшинство образованных гомеопатов смогли поддерживать клиническую практику, используя исключительно гомеопатические препараты. Большинство же врачей-гомеопатов были эклектичны и, как правило, использовали гомеопатические препараты в качестве основного метода лечения, но также применяли различные ортодоксальные методы лечения и фитотерапии. Можно утверждать, что именно ортодоксальные врачи практиковали догму, поскольку они отказывались рассматривать гомеопатические препараты или многие из популярных фитотерапии, доступных в то время.

В XIX веке подавляющее большинство врачей-гомеопатов обучались в высокоуважаемых медицинских школах, что отличало их от других сектантских медицинских групп, таких как хиропрактики, натуропаты, акушерки или последователи Томсона. Эта строгая медицинская подготовка делала врачей-гомеопатов ещё большей угрозой для традиционной или «обычной» медицины той эпохи.

Флекснер не проявлял особого интереса к составлению «объективного» отчёта о медицинском образовании. Он утверждал, что «научная медицина» не обязательно должна быть «демократической» или удовлетворять интерес общественности к альтернативам ортодоксальной медицине. Более того, он утверждал, что инакомыслие означает невежество или «слепую веру в догму», как это описано Флекснером в «Отчёте о медицинском образовании».

Несмотря на разнообразные и серьёзные опасения по поводу отчёта Флекснера, он оказал глубокое влияние на американское медицинское образование. Флекснер рекомендовал закрыть все женские медицинские колледжи, и вскоре после его доклада все они, кроме одного, были закрыты, включая пять из семи колледжей для чернокожих. Из 22 гомеопатических медицинских школ, существовавших в 1900 году, к 1923 году уцелели только две. 

Школы натуропатии, эклектики и хиропрактики постигла та же участь. Все медицинские школы, преподающие гомеопатию, были вынуждены пересмотреть свои учебные программы в соответствии с рекомендациями Флекснера. Эти изменения привели к переходу на биомедицинский подход, что значительно сократило гомеопатическую подготовку. В результате гомеопатические медицинские школы стали выпускать менее квалифицированных гомеопатов, и к 1950 году все школы, преподающие гомеопатию, были закрыты. В конечном итоге доклад Флекснера привел к формированию меньшей, более обеспеченной и однородной группы врачей с точки зрения расы, пола и вида терапевтической практики.

Основание Рокфеллеровского института медицинских исследований

В середине 1890-х годов Рокфеллер пытался создать в Чикагском университете медицинский институт, «который не был бы ни аллопатическим, ни гомеопатическим, а просто научным в своих исследованиях в области медицинской науки». Однако медицинские консультанты отговорили его от этого, утверждая, что любая поддержка гомеопатии нецелесообразна, как описано Невинсом в книге о Джоне Д. Рокфеллере.

В 1901 году Джон Д. Рокфеллер основал RIMR, выделив грант в размере 20 000 долларов, а затем пожертвовав ещё 1 миллион долларов. Хотя RIMR в основном финансировался Рокфеллером, лицом, ответственным за управление институтом и принятие решений о грантах, был Фредерик Т. Гейтс. Гейтс, баптистский священник, ранее занимал пост исполнительного директора Американского баптистского образовательного общества. Примечательно, что Рокфеллер также был баптистом.

Рокфеллер сообщил Гейтсу, что у него нет времени заниматься своими филантропическими делами, и попросил Гейтса взять на себя управление институтом. Гейтс настаивал на том, чтобы институт действовал независимо и не был связан ни с одним университетом, чтобы сохранить видимость беспристрастности. Понимая, что Рокфеллер не хотел бы, чтобы его институт ассоциировался с какой-либо аллопатической медицинской школой, Гейтс скрыл от Рокфеллера свою поддержку ортодоксальных медицинских учреждений.

Рокфеллер был известен тем, что избегал вмешательства в дела своих филантропических организаций и дела организаций, получавших гранты. Его биограф, Аллан Невинс, отмечал, что «он полностью не вмешивался в управление», как описывает Невинс в книге о Джоне Д. Рокфеллере. Хотя Рокфеллер выражал заинтересованность в поддержке гомеопатических учреждений, ни один из его фондов не предоставил ни одного гранта ни одной гомеопатической организации или учреждению в течение XX века, несмотря на то, что его филантропия превышала 500 миллионов долларов. Его сын, Джон Д. Рокфеллер-младший, поддерживал эту политику.

Невинс справедливо утверждал, что финансовые пожертвования Рокфеллера «привели ни к чему иному, как к революции в медицинском образовании», как описывает Невинс в книге о Джоне Д. Рокфеллере.

Одна из теорий, объясняющих, почему Рокфеллер не оказал большего влияния на поддержку своих любимых гомеопатических учреждений, заключается в том, что он считал, что филантропы должны воздерживаться от использования своих грантов в корыстных целях и действовать беспристрастно, руководствуясь общественными интересами, как описано Черноу в журнале Titan.

Свенсон предположил, что Рокфеллер был вынужден прилагать значительные филантропические усилия, чтобы «улучшить общественный имидж Standard Oil», который был запятнан критическими статьями Иды Тарбелл в Collier’s, а также её книгой 1904 года «История компании Standard Oil», как описано Свенсоном в «Беспорядок». Тот факт, что Министерство юстиции преследовало Standard Oil в соответствии с антимонопольным законом Шермана, также считался одним из факторов, способствовавших этому.

Гейтс воспользовался этой возможностью, стратегически распределяя финансирование института, чтобы избежать соответствия особым интересам Рокфеллера, рассматривающего гомеопатические учреждения именно в этом свете.

Примечательно, что Гейтс, первоначально нанятый Рокфеллером в 1892 году, лично отбирал ключевых сотрудников для фондов и учреждений Рокфеллера, разделявших его ярое неприятие гомеопатии. Среди этих людей были: 

(1) Старр Мерфи, адвокат Дж. Д. Рокфеллера, который активно проверял проекты перед пожертвованиями и которого Гейтс лично представил Рокфеллеру, как описано Черноу в Titan.

 (2) Саймон Флекснер, первый директор RIMR, впоследствии вошедший в его Попечительский совет.

 (3) Авраам Флекснер, автор знаменитого доклада Флекснера, который впоследствии был нанят Советом по общему образованию Рокфеллера для поддержки предложенных руководящих принципов доклада.

В 1910 году, благодаря поддержке RIMR в размере 8 миллионов долларов, в Нью-Йорке была основана новая больница на 60 коек с девятиместным изоляционным павильоном. На верхнем этаже этой больницы находились четыре палаты, зарезервированные для семьи Рокфеллеров, однако Джон Д. Рокфеллер так и не воспользовался ими, несмотря на настойчивые просьбы Гейтса. Рокфеллер отдавал предпочтение гомеопатическому и остеопатическому лечению для себя и большей части своей семьи, как описано Брауном в книге «Врачи Рокфеллера».

В 1916 году Рокфеллер выразил своим сотрудникам глубокую обеспокоенность, заявив:
 «Я гомеопат. Я хочу, чтобы гомеопаты пользовались справедливым, вежливым и либеральным отношением во всех медицинских учреждениях, которым мы помогаем». Аналогичным образом, в 1919 году, выделив 45 миллионов долларов Совету по общему образованию, он дал указание своему сыну и своим сотрудникам: «Гомеопатическое обучение не следует исключать; его следует обеспечить, так же как и аллопатическое», как описано Коултером в книге «Разделенное наследие».

Гейтс ушёл на пенсию со своей постоянной должности в RIMR к 1916 году, но продолжал входить в совет попечителей до своей смерти в 1929 году. Гейтс привлёк других, разделявших его неприятие сектантской медицины, включая Уильяма Уэлча, доктора медицины, первого декана Медицинской школы Джонса Хопкинса и профессора патологии. Примерно в это же время сын Рокфеллера также стал играть гораздо более активную роль.

Дж. Д. Рокфеллер-младший, обычно известный как Младший, был единственным сыном в семье, наряду с тремя сёстрами. Младший проработал в Standard Oil до 1910 года, после чего посвятил себя благотворительности. В 1913 году он был избран президентом Фонда Рокфеллера и занимал эту должность 21 год. Он продолжал работать в Фонде до 1954 года. Хотя Младший Джуниор поддерживал сотрудничество между различными религиями, влияние Гейтса привело его к противодействию сотрудничеству между различными школами медицинской мысли и практики.

Считается, что в знаменитом Архивном центре Рокфеллера в Тарритауне, штат Нью-Йорк, хранятся все известные документы по гомеопатической медицине и врачам-гомеопатам Рокфеллера. Однако эти документы дают лишь ограниченное представление о развитии науки после 1920 года. Более того, во всем досье по «гомеопатии» нет ни одного письма с подписью Джона Д. Рокфеллера после 1920 года, что заставляет задуматься, учитывая его глубокий интерес к этой теме, особенно то, что он прожил ещё 17 лет.

Рон Черноу, другой биограф Рокфеллера, признавал, что Гейтс воздерживался от выражения своих резких взглядов на гомеопатию. Он утверждал, что «истинной целью Гейтса было нанести смертельный удар по гомеопатам» – закрыть их медицинские школы, исключить из медицинских обществ и лишить их привилегий в больницах, чтобы расчистить поле для научной медицины», как описано Черноу в «Титане».

Фредерик Гейтс и Джон Д. Рокфеллер-младший придерживались схожих взглядов на лечение. Оба они не любили гомеопатию и считали, что будущее за «научной медициной». Гейтс критиковал Ганемана, называя его «чуть меньше, чем сумасшедшим», как описано Черноу в «Титане», несмотря на репутацию Ганемана как интеллектуального гиганта, автора ведущего учебника по химии и врача немецкой аристократии.

Значительные пожертвования Дж. Д. Рокфеллера гомеопатическим больницам и колледжам полностью прекратились, когда Гейтс взял на себя управление его благотворительной деятельностью. Джон Д. Рокфеллер-младший пожертвовал 537 миллионов долларов вплоть до 1960 года, года своей смерти. Тем не менее, он отказался поддерживать любое учреждение, в названии которого было слово «гомеопатия», как описано Черноу в книге «Титан».

До прихода Гейтса Рокфеллер ещё не основал свои благотворительные фонды; однако были многочисленные случаи, когда он жертвовал средства различным гомеопатическим учреждениям, включая Кливлендский гомеопатический колледж.

Рокфеллер поручил своему адвокату Старру Дж. Мёрфи следовать его рекомендациям по поддержке гомеопатических колледжей и больниц. Однако в 1912 году Мёрфи вместо этого привлек Авраама Флекснера к работе с Советом по общему образованию Рокфеллера над реализацией рекомендаций доклада Флекснера, в котором содержалась резкая критика гомеопатии.

В своих сообщениях Рокфеллеровскому институту медицинских исследований Саймон Флекснер заявил, что к гомеопатам и их учреждениям относятся справедливо, – утверждение, которое можно обоснованно считать вводящим в заблуждение. Он писал: «Мы не делаем различий и приветствуем в своих рядах квалифицированных специалистов независимо от школы, в которой они прошли обучение», как описано Брауном в книге «Врачи Рокфеллера».

Тем не менее, Флекснер сделал это заявление вскоре после встречи с представителями Нью-Йоркского гомеопатического медицинского колледжа и больницы «Flower», где он сообщил их представителям, что колледжи и больницы, имеющие в названии слово «гомеопатические», будут считаться «сектантскими» и, следовательно, неподходящими для финансирования. Мерфи продолжал дезинформировать своего начальника, заявляя: «Дискриминация, которая ранее практиковалась в отношении гомеопатов, постоянно ослабевает», как описано Брауном в книге «Врачи Рокфеллера».

Врачам, окончившим гомеопатические медицинские школы, разрешалось вступать в Американскую медицинскую ассоциацию, но только при условии согласия не называть себя врачами-гомеопатами. Полное отсутствие финансирования гомеопатических учреждений свидетельствовало о крайней враждебности, проявленной к ним представителями Фонда Рокфеллера.

В 1910 году журнал «Medical World» утверждал, что «врачебный фанатизм «идет на спад», как описывает Браун в книге «Врачи РОкфеллера». Однако это утверждение можно считать верным только на словах, а не на деле.

Влияние доклада Флекснера на филантропию Рокфеллера

В 1912 году, вскоре после публикации доклада Флекснера, Авраам Флекснер работал в Совете по общему образованию Рокфеллера, где неустанно трудился, предоставляя значительные гранты, которые способствовали реализации «реформ», рекомендованных в его докладе. Флекснер оставался сотрудником этой организации Рокфеллера до 1928 года, как описывает Черноу в книге «Titan».

Организация, предоставляющая гранты, выделила не менее 180 миллионов долларов с 1910 по 1930 год. Управляли средствами Фредерик Гейтс, Авраам и Саймон Флекснер. Эти средства были использованы для продвижения и обеспечения принятия доклада Флекснера. Нет никаких свидетельств того, что какой-либо гомеопатический колледж или больница получали финансовую поддержку.

Эта работа, оставшаяся незамеченной многими, сыграла Решающую роль в закрытии гомеопатических и эклектичных медицинских школ.

До того как Гейтс создал различные фонды Рокфеллера, доктор Биггар, гомеопат Рокфеллера, успешно получил от Рокфеллера земельный участок и средства на строительство Кливлендского гомеопатического госпитального колледжа. Рокфеллер некоторое время занимал пост вице-президента, прежде чем Гейтс возглавил RIMR, как описано Кауфманом в книге «Гомеопатия в Америке». Однако, создав учреждения, предоставляющие гранты Рокфеллера, Гейтс гарантировал, что гомеопатическим учреждениям не будет выделяться никакого финансирования.

Гарри Симмс, секретарь Рокфеллера, позже женившийся на родственнице Рокфеллера, входил в совет попечителей Кливлендского гомеопатического госпитального колледжа в 1922 году. Он исполнял обязанности председателя совета с 1936 по 1956 год. Несмотря на все усилия, даже Симмс не смог обеспечить дополнительное финансирование колледжа после его строительства, как описано Робинсом в книге Коупленда. 

Поскольку медицинские школы и больницы полагались на государственную или благотворительную помощь для своего существования, стало очевидно, что отсутствие финансирования гомеопатических школ и больниц со стороны Фонда Рокфеллера в конечном итоге приведёт к их краху. Именно это и произошло.

В погоне за финансированием гомеопатические учреждения постепенно исключили слово «гомеопатический» из своих названий и сократили объём обучения по этой дисциплине. Это привело к появлению врачей, недостаточно подготовленных к раогте по гомеопатическому методу.

Введение новых экзаменов на получение лицензии на гомеопатию вынудило гомеопатические школы больше концентрироваться на фундаментальных медицинских науках, даже если преподаваемый материал не имел клинической значимости. В результате им пришлось пожертвовать углубленным изучением науки и искусства гомеопатической медицины.

Американская медицинская ассоциация (AMA) внедрила новую стратегию продвижения так называемой «научной медицины», что привело к упадку и, в конечном итоге, ликвидации гомеопатических и эклектичных школ. Совет по медицинскому образованию AMA разработал руководящие принципы оценки школ на основе определённых стандартов, соответствующих биомедицинским исследованиям и традиционной медицинской модели лечения, которые впоследствии использовались для оценки школ.

Каждое учебное заведение было обязано закупать новое и дорогостоящее медицинское оборудование. Однако это оборудование больше подходило для традиционной медицины, чем для гомеопатической. Более того, Фонд Рокфеллера оказывал поддержку в приобретении этого нового оборудования исключительно традиционным медицинским вузам. В результате гомеопатические колледжи и их студенты оказались в крайне невыгодном положении.

Гомеопаты упорно боролись за признание в медицинской сфере. В 1894 году,  за 16 лет до доклада Флекснера. Ассоциация американских медицинских колледжей официально признала, что гомеопатические медицинские колледжи столь же эффективны в обучении медицине, как и традиционные медицинские колледжи, Ассоциация даже приняла устав, разрешающий выпускникам гомеопатических вузов поступать на дополнительные курсы в традиционные медицинские колледжи и получать зачёты по всем курсам, за исключением тех, которые посвящены исключительно клинической гомеопатии.

Согласно исследованию, опубликованному JAMA, гомеопатические медицинские вузы предоставляли высококачественное медицинское образование. Удивительно, но исследование показало, что в период с 1900 по 1905 год выпускники гомеопатических медицинских вузов имели более низкий процент провалов на государственных экзаменах медицинской комиссии, чем выпускники обычных медицинских вузов. Процент провалов среди выпускников гомеопатических вузов составил 9% по сравнению с 16% среди выпускников обычных медицинских вузов. Аналогично, в 1909 году разница составляла 14,3% против 16,2%, как описано Брауном в книге «Врачи Рокфеллера».

Флекснер и Гейтс решительно утверждали, что только крупные медицинские вузы должны продолжать существовать. Однако статистика 1912 года показывает, что в крупных медицинских вузах не обязательно был более высокий процент студентов, сдавших государственный экзамен на получение лицензии, как описано Коултером в книге «Divided Legacy». Более того, в Бостонском университете, где преподавали гомеопатию, процент провалов составил всего 3,3%, в то время как в Гарварде этот показатель составил 11,8%.

Когда Гейтс впервые встретил Рокфеллера, он был набожным баптистским пастором. Однако вскоре после этого Гейтс начал более критически относиться к Библии и, по-видимому, перешёл от своей баптистской веры к тому, что можно назвать религией «научной медицины», как это описано Черноу в книге «Титан».

Рокфеллера однажды спросили, изучал ли он когда-либо медицину. Он ответил: «Нет, не очень много, но я изучал врачей». Действительно, изучал, и, возможно, именно поэтому он всегда предпочитал гомеопатическое лечение и даже пережил своего гомеопата, который дожил всего до 87 лет. Следующий и последний гомеопат Рокфеллера, доктор медицины Алонзо Юджин Остин, как и его предшественники, был преданным практиком классической ганемановской гомеопатии.

Рокфеллер описал гомеопатию как «прогрессивный и агрессивный шаг» в медицине, как это описал Коултер в книге «Разделённое наследие» . К сожалению, гомеопатия не смогла противостоять мощи и влиянию значительных финансовых ресурсов, направленных против неё.

Влияние Гейтса на понимание медицины Рокфеллером

До настоящего времени ни один историк или биограф не описал подробно пять частных докладов, подготовленных Фредериком Т. Гейтсом для Дж. Д. Рокфеллера и повлиявших на переход Рокфеллера от гомеопатии к «научной медицине». Только биограф Рокфеллера, Рон Черноу, вскользь упомянул об одном из этих пяти докладов, где Гейтс критиковал лучшего друга, соседа и личного гомеопата Рокфеллера, доктора Гамильтона Ф. Биггара, как описано Черноу в  «Титан». Все пять оригинальных докладов, написанных Фредериком Т. Гейтсом для Джона Д. Рокфеллера, представлены в Приложении.

Вскоре после публикации доклада Флекснера в 1910 году Гейтс начал писать серию докладов о гомеопатии. Он решил не публиковать эти отчеты, как он признался в письме Дж. Д. Рокфеллеру от 27 апреля 1911 г. (см. Приложение). Разумно предположить, что Гейтс, составляя эти пять докладов, намеревался тайно повлиять на мнение Рокфеллера, избегая какой-либо критики. Кроме того, часть медицинской информации, на которой основывались взгляды Гейтса, не была достаточно обоснована не только по сегодняшним меркам, но и по тем знаниям, которые были известны в то время.

В 1911 году Гейтс написал пять кратких докладов под названием «Заметки о гомеопатии» (см. Приложение). В своём первом докладе Рокфеллеру он выразил огромное восхищение доктором Уильямом Ослером. В частности, Гейтс писал: «Во-первых, я прочитал труды доктора Ослера, которого я считаю величайшим современным врачом. Именно чтение его трудов привело меня к идее создания Института Рокфеллера».

Это утверждение примечательно по многим причинам. Во-первых, Ослер искренне уважал гомеопатию. В своём прощальном обращении к американской медицинской общественности в 1905 году он сказал:

«Наши братья-гомеопаты не спят: напротив, они, по крайней мере многие из них, осознают важность научного изучения болезней. … Тяжело думать, что так много хороших людей живут в определённой изоляции от основной массы врачей. Первоначальная тяжёлая ошибка была нашей: ссориться с нашими братьями из-за ничтожных мелочей было крайне неразумно и глупо».

Вскоре после этого Ослер выступил на конференции медсестёр и заявил: «Никто не станет отрицать, что при гомеопатическом лечении выздоравливает столько же пациентов, сколько и при любом другом виде лечения», – как это цитируется в книге Робинса «Лечение Коупленда».

Журнал Time сообщил, что незадолго до смерти Ослера в 1919 году он выражал ещё большую поддержку гомеопатии и её основателю, утверждая, что «Никто не сделал больше добра медицинской профессии, чем Самуэль Ганеман».

Приведённые выше цитаты подтверждаются тем фактом, что двумя любимыми срелствами Ослера были «Nux vomica и надежда». Nux vomica — это плод стрихнинового дерева, который ядовит, за исключением гомеопатических доз. Хорошо известно, что Nux vomica — популярный гомеопатический препарат.

Несмотря на эти, казалось бы, резкие заявления, следует отметить, что Ослер был ведущим сторонником «терапевтического нигилизма» — убеждения в том, что многие методы лечения неэффективны, некоторые вредны, и что организму следует позволить исцелиться самому. Хотя у Ослера, возможно, был некоторый положительный опыт применения гомеопатии, его высокая оценка Ганемана и гомеопатии, возможно, в большей степени проистекала из их стремления позволить организму исцелиться самому. Кроме того, Ослер поблагодарил Ганемана и гомеопатию за критику распространённой практики полипрагмазии в медицине. Он писал: «А теперь, когда фармацевты замаскировали даже самые тошнотворные лекарства, возникает соблазн использовать лекарство при каждом удобном случае; и я опасаюсь, что мы можем вернуться к полипрагмазии, освобождение от которой было единственным даром Ганемана и его последователей человечеству».

В «Заметках о гомеопатии № 1» Гейтс был настолько увлечён микробной теорией, что сделал следующее преувеличенное утверждение: «Болезни, которые, как теперь известно, вызываются микробами, чрезвычайно многочисленны и отличаются наибольшим разнообразием. Я бы сказал, что они составляют по меньшей мере девять десятых практики каждого врача» (см. Приложение). Однако в 1900 году статистика показывает, что шесть из десяти основных причин смерти в Соединённых Штатах, включая сердечно-сосудистые заболевания, заболевания почек, несчастные случаи, рак и старческий маразм, не имели инфекционного происхождения.

В «Заметках о гомеопатии № 3» Гейтс ясно демонстрирует глубокое непонимание гомеопатии и Ганемана. Гейтс утверждал, что Ганеман не уважал мудрость тела и что тело не обладает способностью к самоисцелению. Гейтс писал: «В трудах доктора Ганемана нет ничего, что указывало бы на то, что он считал природу фактором, имеющим большую, если вообще какую-либо, ценность в лечении болезней» (см. Приложение).

Однако основополагающий принцип гомеопатии — это глубокое уважение к гомеостатическому механизму тела и способности разума создавать симптомы для защиты от болезни. Фактически, гомеопатия использует небольшие дозы веществ, имитирующих симптомы больного человека, поскольку эти симптомы выполняют изначальную защитную функцию организма.

В этом докладе Гейтс признал важность препаратов, убивающих микробы, но в то время он отметил, что таких препаратов было всего три или четыре. Одним из самых популярных препаратов того времени был арсфенамин, также известный как сальварсан или соединение 606. Это было первое противомикробное средство, широко применявшееся при сифилисе, возвратном тифе и африканском трипаносомозе. Однако с началом применения антибиотиков в 1940-х годах, арсфенамин признан крайне опасным препаратом, представляющим значительный риск для «жизни и здоровья» (в буквальном смысле).

«Заметки о гомеопатии № 4» начинаются со следующего утверждения о гомеопатии: «Наберитесь терпения. Конец близок». Затем Гейтс раскрывает свою новую позицию: «Научная медицина — это не гомеопатия и не аллопатия; она просто научная» (см. Приложение). Здесь Гейтс, по-видимому, признаёт своё желание создать новую эру «научной медицины», хотя у них ещё не было множества успешных терапевтических примеров этой новой медицинской науки, и они не понимали, как и почему их препараты работают или не работают.

Реальная нехватка эффективного лечения признавалась лидерами медицины того времени, но скрывалась от общественности. В своём президентском обращении к Американской медицинской ассоциации в 1903 году доктор медицины Фрэнк Биллингс утверждал: «Лекарства, за исключением хинина при малярии и ртути при сифилисе, бесполезны как лекарства». По иронии судьбы, хотя ведущие врачи того времени признавали сомнительную эффективность и серьёзную опасность традиционных лекарств, они не доносили эту информацию до общественности. Вместо этого они активно и агрессивно нападали на любые альтернативы традиционным методам лечения и на всех, кто подвергал сомнению преобладающие медицинские практики.

В начале XX века такие выдающиеся врачи, как Биллингс и Ослер, признавали, что эффективных методов лечения крайне мало. Однако представители традиционной медицины той эпохи отвергали любые другие методы лечения, считая их шарлатанством, и настаивали на том, что их подход является единственной «научной медициной». Хотя Гейтс и другие утверждали, что в то время не существовало объяснения механизма действия гомеопатических лекарств, то же самое можно сказать и о традиционных лекарствах.

В этом докладе Гейтс критиковал Ганемана за «нелепую» веру в важность гомеопатического «закона подобия» для исцеления и подвергал сомнению обоснованность этого основного гомеопатического принципа. Гейтс также утверждал, что хинин является «надежным» средством в научной медицине для лечения малярии, настаивая на том, что «хинин не вызывает ни озноба, ни лихорадки» (см. Приложение).

Однако перуанская кора, источник, используемый фармацевтическими компаниями для производства хинина, была первым веществом, которое Ганеман исследовал на токсичность, когда он впервые исследовал гомеопатический принцип «закона подобия», как описано у Култера в книге «Разделенное наследие». Поскольку Ганеман лично испытывал симптомы лихорадки, за которой следовал озноб, он предположил, что это лекарство эффективно при лечении малярии и других перемежающихся лихорадок, потому что было обнаружено, что оно вызывает эти заболевания. С тех пор было подтверждено, что побочные эффекты хинина включают как озноб, так и лихорадку.

Гейтс придерживался радикальной позиции в отношении гомеопатии, утверждая: «Доктор Ганеман абсолютно и всецело ошибался как в своей теории лечения, так и в выборе лекарств, которые, по его утверждению, должны были излечить, и совершенно справедливо сказать, что ни один случай, когда-либо лечившийся гомеопатией, не был излечен». Неясно, на каком основании Гейтс сделал это заявление. На самом деле, гомеопатия приобрела значительную популярность в Соединенных Штатах и Европе благодаря своим впечатляющим успехам в лечении эпидемий инфекционных заболеваний в XIX веке, включая тиф, холеру, желтую лихорадку, скарлатину и пневмонию. В подтверждение этому, в книге 1900 года «Логика цифр, или сравнительные результаты гомеопатических и других методов лечения» были подробно описаны показатели заболеваемости и смертности в американских больницах, тюрьмах и «психиатрических домах». Как правило, уровень смертности в гомеопатических учреждениях составлял половину или даже одну восьмую от уровня смертности в обычных медицинских учреждениях. Эти цифры указывают на то, что уровень смертности в обычных медицинских учреждениях был на 200–800% выше, чем в гомеопатических.

Гейтс написал все вышеизложенное с явным предубеждением против гомеопатической медицины, отстаивая «научную медицину» как зарождающуюся медицинскую систему. Он неизменно поддерживал новую «научную медицину», хотя в частном порядке признался Рокфеллеру, что лишь небольшое число методов лечения оказалось эффективным.

5 мая 1911 года Гейтс написал свои «Заметки о гомеопатии № 5» – ещё один набор утверждений, которые он не хотел публиковать из опасений, что члены гомеопатического сообщества оспорят их точность (см. Приложение). В этом отчёте он суммирует невероятно высокие разведения, используемые в гомеопатии, ссылаясь на квинтиллионную дозу Nux vomica (эквивалент 18X или 9C). Он приравнял это разведение к одной капле в канале длиной 1000 миль, шириной в одну милю и глубиной 80 футов. Для пущей убедительности Гейтс добавил, что такого количества воды хватило бы для того, чтобы протянуться от Атлантического побережья до Чикаго. Сразу после утверждения о том, что гомеопатия ещё ни разу не вылечила ни одного пациента, он написал: «Дело в том, что научная медицина пока нашла лекарства лишь от примерно такого количества болезней, сколько можно пересчитать по пальцам двух рук». Однако в предыдущих своих отчётах о гомеопатии Гейтс был ещё более консервативен, признавая только четыре «проверенных» метода лечения, из-за чего его последующее заявление выглядело слишком щедрым.

Проблема с этим расчётом заключалась в том, что Ганеману и любому производителю гомеопатических препаратов с его времен для приготовления такого раствора требовалось всего девять бутылочек размером с пробирку, то есть всего девять пробирок воды. Эта доза значительно меньше той, которую Гейтс так образно, но неточно предложил.

Предвзятость и влияние в филантропической политике Рокфеллера

Почему Рокфеллер решил не поддерживать гомеопатические учреждения в XX веке? На этот вопрос нелегко ответить, поскольку Дж. Д. Рокфеллер не оставил никакой переписки на эту тему. Однако один известный историк, специализирующийся на истории гомеопатии, утверждал, что Рокфеллер «был недоволен неспособностью гомеопатических учреждений обучать и пропагандировать доктрины Ганемана».

Лишь относительно небольшое число врачей-гомеопатов считались ревностными приверженцами ганемановской, или «классической», гомеопатии. Такая приверженность изначальной гомеопатической методологии требовала строго индивидуального подхода к лечению. Однако большинство врачей-гомеопатов использовали различные методы для подбора гомеопатических лекарств, основанные скорее на заболевании пациента и на простом назначении по ключевым симптомам, чем на более трудоемком процессе назначения, основанном на совокупности синдромов больного. Этот метод напоминал традиционную медицинскую модель назначения лекарств на основе диагностированных заболеваний. Он не следовал принципам классической гомеопатии, которая индивидуализировала лечение каждого пациента, основываясь на общем физическом и психологическом синдроме человека, а диагностированное заболевание было лишь частью этого.

Фактически, эта небольшая группа гомеопатов отделилась от Американского института гомеопатии, чтобы создать Международную Ганемановскую ассоциацию, как описано Черноу в Titan. Историкам важно признать, что в гомеопатии всегда существовали различные школы мысли и практики. Понимание этого нюанса крайне важно, и Рокфеллер ценил гомеопатическую школу мысли и практики, которая использовала максимально разбавленные и потенцированные лекарства – тот тип практики, который больше всего раздражал и сбивал с толку критиков гомеопатии.

Отчёты Гейтса о гомеопатии, возможно, сыграли на этом опасении, убедив Рокфеллера в том, что «научная медицина» – будущее здравоохранения. Гейтс также окружил Рокфеллера уважаемыми врачами и учёными, которые поддерживали эту точку зрения. Однако нельзя винить только Гейтса в отсутствии поддержки гомеопатии, поскольку Рокфеллеру было разрешено выделять 2 миллиона долларов в год на его любимые проекты по крайней мере до 1917 года, как описано Черноу в Titan. 

Ещё одним фактором, который может объяснить отсутствие финансирования гомеопатических учреждений, была политика Фонда Рокфеллера, направленная на избегание тем, «отдающих спором», и гомеопатическая медицина, безусловно, попадала в эту категорию, как описано Черноу в Titan.

Возможно, самым веским объяснением того, почему Фонд не поддерживал гомеопатические учреждения, было влияние сына Рокфеллера, Младшего. . Он присоединился к филантропической деятельности Рокфеллера примерно в то же время, когда Гейтс писал свои доклады о гомеопатии, и занимал пост президента Фонда с 1913 по 1934 год.

Один из показательных примеров того, как Джуниор пресекал попытки гомеопатов получить финансирование, связан с Джулией Минервой Грин, доктором медицины (1871–1963), соучредителем Американского фонда гомеопатии, и Мэри Коффин Уэр Деннетт (1872–1947), известной активисткой за права женщин и пионером в области контроля рождаемости, полового воспитания и избирательного права для женщин, а также активной сторонницей гомеопатии. Когда Грин и Деннетт связались с секретарем Младшего, У. Х. Ричардсоном, они столкнулись со значительным сопротивлением. Ричардсон пояснил, что Младший  не будет поддерживать их дело, заявив, что он «не потерпит этого».

К 1926 году, когда Деннетт и Грин стремились более скоординированно обеспечить финансовую поддержку гомеопатии, они обратились за помощью к доктору Гамильтону Биггару, ближайшему другу Рокфеллера и его давнему личному гомеопату. К сожалению, Биггар незадолго до этого скончался.

В 1917 году Младший убедил отца пожертвовать дополнительные 50 миллионов долларов в RIMR. Выступая за поддержку проектов в области традиционной медицины, он утверждал: «Это область, в которой не может быть никаких споров, поэтому я думаю, что вероятность критики относительно использования средств фонда или его потенциальных опасностей практически равна нулю».

Более того, биограф Рокфеллера, Рон Черноу, утверждает, что Фонд Рокфеллера использовал науку как «волшебную палочку, которой взмахнул над любым проектом, чтобы показать его обоснованность и объективность, отсутствие фаворитизма или личной заинтересованности». Черноу также утверждает, что какое-то время фонды избегали финансирования проектов в области гуманитарных и социальных наук, считая эти области «слишком субъективными или чреватыми политическими рисками».

Тем не менее, некоторые факторы, связанные с этим вопросом, часто упускаются из виду, хотя их не следует игнорировать.

Когда Б. К. Форбс, основатель журнала «Форбс», попросил Рокфеллера назвать величайшего бизнесмена, с которым он когда-либо встречался, Рокфеллер не назвал ни Генри Форда, ни Эндрю Карнеги. Вместо этого он назвал главу своих фондов, Фредерика Гейтса, как описано Черноу в «Титане».

Это понимание может объяснить, как и почему Гейтсу удалось так успешно убедить Рокфеллера поддержать «научную медицину» вместо гомеопатии. Многие из самых популярных традиционных лекарственных препаратов того времени были производными каменноугольной смолы, продуктами нефтеперерабатывающих заводов Рокфеллера. Например, исходным материалом для химического синтеза аспирина является бензол, получаемый из нефти. Аналогично, ацетаминофен, открытый в 1878 году, получался из сырой нефти. Кроме того, многочисленные мази, шампуни и мыло были производными каменноугольной смолы, обладающими противогрибковыми, противовоспалительными, противозудными и противопаразитарными свойствами.

Деловая хватка Гейтса была настолько убедительной или, по крайней мере, финансово выгодной для предприятий Рокфеллера, что она предотвратила любое вмешательство или изменение их инициатив, направленных на развитие научной медицины.

В течение первых пяти десятилетий XX века Дж. Д. Рокфеллер и его сын пожертвовали более 1 миллиарда долларов. Несмотря на эту значительную щедрость, нет никаких публичных записей, указывающих на то, что Джон Д. Рокфеллер знал, что средства его филантропических фондов не направлялись на поддержку каких-либо гомеопатических учреждений. «Своей филантропией Рокфеллер сделал больше, чем кто-либо другой, для уничтожения гомеопатии в Америке, и в конце концов, он, казалось, был  бессилен и не мог остановить научную революцию, которую он сам в значительной степени инициировал», – как описывает Черноу в книге «Титан». Однако, учитывая репутацию Рокфеллера как человека, дотошно ведающего бухгалтерский учёт и обладающего глубокими познаниями в финансовых вопросах, представляется маловероятным, что он не знал о том, как его фонды распределяют средства этим учреждениям.

Обсуждение

Хотя этот анализ основан на обширной документации, отсутствие прямой переписки с самим Рокфеллером ограничивает окончательные выводы о его личных намерениях.

Возможно, представленные здесь результаты вдохновят других исследователей на дальнейшее изучение причин, по которым Фонд Рокфеллера игнорировал его настойчивые просьбы о поддержке гомеопатических учреждений.

Этот исторический анализ раскрывает значительную роль, которую частное влияние и институциональная власть сыграли в формировании траектории американского медицинского образования. Несмотря на личную зависимость Джона Д. Рокфеллера от врачей-гомеопатов и уважение к ним, его благотворительные фонды, во многом руководствуясь взглядами его советника Фредерика Т. Гейтса, активно отказывали в поддержке гомеопатических медицинских учреждений. Неопубликованные доклады Гейтса, отмеченные идеологической предвзятостью и фактическими неточностями, оказали непропорционально большое влияние на решения, которые формировали инфраструктуру общественного здравоохранения на протяжении десятилетий.

Эти выводы опровергают распространённое мнение о том, что рекомендации доклада Флекснера были приняты исключительно в интересах науки или общественного здравоохранения. Сотрудничество между Американской медицинской ассоциацией (AMA), Абрахамом Флекснером и Фондом Рокфеллера подчёркивает взаимосвязь между личными убеждениями, институциональной стратегией и государственной политикой. Кроме того, растущая финансовая зависимость AMA от доходов от рекламы в этот период добавляет ещё один уровень коммерческой мотивации, которому мало уделялось внимания в исторической литературе.

Эта работа подчёркивает важность переосмысления истории медицины через призму, учитывающую не только научный прогресс, но и лежащие в его основе политические, идеологические и экономические факторы. Это может помочь нам лучше понять, как некоторые системы медицины, такие как гомеопатия, были маргинализированы, и как наследие этих решений продолжает формировать общественное восприятие и политику сегодня.

Эти размышления открывают путь к более широкому переосмыслению того, как финансовая власть, институциональная лояльность и идеологические убеждения формировали современную историю медицины.

С началом промышленной революции и культурным стремлением к Америке как к «плавильному котлу», в XIX веке наблюдалась растущая гомогенизация медицинской помощи и растущее представление о том, что существует только один «правильный» метод лечения. Однако в Соединенных Штатах также долгое время существовало противодействующее стремление к медицинскому плюрализму и культурному разнообразию в здравоохранении. Эта историческая напряженность перекликается с современными дебатами о том, как формируются доминирующие парадигмы – не только под влиянием научных открытий, но и под влиянием экономической власти, политической идеологии и культурных факторов.

Рассматривая эти связи, данное исследование побуждает к размышлениям о том, как институциональные альянсы и филантропические стратегии продолжают определять, какие методы считаются легитимными в американской медицине. В то время как в начале XX века гомеопатия была маргинализирована, сегодня другие интегративные или нетрадиционные подходы сталкиваются с аналогичным пристальным вниманием. Признание этой закономерности может способствовать формированию более инклюзивных рамок, позволяющих научной медицине и традиционным или комплементарным практикам сосуществовать таким образом, чтобы лучше отражать плюралистические ценности современного общества.

Выводы

Государственное историографическое понимание того, как «научная медицина» стала доминирующей, часто приписывает её успех методам лечения, которые считаются более эффективными, чем методы её главного конкурента, гомеопатии. Однако данный анализ показывает, что огромное богатство Дж. Д. Рокфеллера сыграло решающую роль в возвышении научной медицины до доминирующей силы, несмотря на его личную опору на врачей-гомеопатов и неоднократные заявления о поддержке гомеопатических учреждений. Пять частных отчётов, подготовленных Фредериком Т. Гейтсом, управляющим делами Рокфеллера и главным советником по филантропии, открывают ранее неизученную главу в истории медицины. Эти документы отражают глубокую предвзятость Гейтса по отношению к гомеопатии и его восхищение Уильямом Ослером, который, как ни парадоксально, был врачом, уважавшим гомеопатию и её основателя, Самуэля Ганемана.

Хотя в конце XIX века существовала скромная поддержка гомеопатии, в XX веке она полностью сошла на нет. Благотворительные организации Рокфеллера, под влиянием Гейтса, прекратили финансирование гомеопатических колледжей и больниц, вынудив их отказаться от своих основополагающих принципов или полностью закрыться. Хотя гомеопатия была практически полностью исключена из американского медицинского образования, её дальнейшее использование в Европе, Азии и Южной Америке свидетельствует о её терапевтической значимости. Это не означает, что гомеопатия должна доминировать в медицинской помощи, но она может заслуживать нового рассмотрения в рамках интегративной и совместной системы здравоохранения и медицины.