Жизнь Ганемана. Томас Линдсли Брэдфорд, глава 22 

 Оригинал здесь: https://archive.org/stream/lifelettersofdrs00brad/lifelettersofdrs00brad_djvu.txt 

 Глава 21 здесь: https://dymentz.blogspot.com/2022/08/21.html

(Перевод З. Дымент)  

ГЛАВА ХХII

Переписка с Робби - Прувинги гомеопатических лекарств - Ганеман Штапфу о прувингах  - Рассказ Хартманна о жизни Ганемана в Лейпциге - Ученики Ганемана

Вскоре после того, как Ганеман начал читать лекции в Лейпциге, некий доктор Робби, молодой врач-аллопат, сумел вызвать к себе его благосклонность притворным уважением и восхищением ганемановской гениальностью. 

Впоследствии Робби стал одним из первых, кто высмеивал эту систему. Письмо Робби и ответ Ганемана даны полностью и служат иллюстрацией доброты Ганемана к человеку, которому даже тогда он, должно быть, не доверял.

Доктор Робби пишет следующее: 

«Благородный и уважаемый сэр,

Год тому назад я слышал, как вы с большим удовольствием читаете свои лекции по «Органону врачевания», и как пелена упала с моих глаз; многое было мне ясно, но многое было неясно, и поэтому я почти решил вместе с моим покойным другом, более тщательно исследовать систему, с помощью которой мы могли бы достичь чего-то более положительного в медицине.

Мы с моим другом вызвали сильную неприязнь у наших коллег из-за того, что мы отстаивали ваш метод исцеления, и особенно у доктора N. 

Мой друг умер, и его смерть вернула меня к практике в больнице, и, наконец, расстройство моей нервной системы из-за так называемого нозокомиального тифа увело меня далеко от моей прекрасной цели.

Однако я все же изучал ваш "Органон". Теперь я получил степень, и мне больше не нужно тратить столько времени на толкование символических книг. 

Я взял на себя смелость написать князю Репнину через его семейного врача, доктора Биззатти, моего друга, об общественной пользе, которую принесет введение вашего метода врачевания, и надеюсь получить более определенную информацию по этому вопросу в ближайшее время.

Я очень хотел бы поговорить с вами лично на некоторые темы, касающиеся вашей системы. Я уже два раза ходил на лекции на вашу кафедру и не был допущен, так что полагаю, что мой визит вы не одобряете, и я должен прибегнуть к письменному обращению. 

Кроме того, к сожалению, я увидел из одного из ваших писем к доктору Динеманну, что вы совершенно недооцениваете меня и уже считаете меня погрязшим в трясине старой школы.

Я не откажусь от своего метода лечения, пока не найду лучшего; и я ни в коем случае не буду полагаться ни на предрассудки обычая - эту детскую веру, - и оправдывать или защищать то, что нелепо; только я должен сначала иметь ясность, ибо только тогда я успешен.

Я думал перевести ваш «Органон» на английский или итальянский языки, но так как я не могу предварительно поговорить с вами об этом предмете лично, я думаю, что это вряд ли удастся сделать.

Нет сомнения, что публикация такой системы медицины вызвала бы заметную революцию взглядов ученых в Англии и Италии, несмотря на то что малозначимая теория контрстимуляции, которая есть не что иное, как модификация теории стимуляции Брауна, уже укоренилась во всей Италии.

Я могу послать вам итальянский трактат об этой системе, если он представляет для вас интерес, чтобы вы могли с ним ознакомиться.

С глубоким почтением имею честь быть Вашим покорным слугой,

Доктор Генрих Робби.

P. S.

Из ваших сочинений у меня есть только "Органон" и защита вашей системы от глупой атаки Геккера. Я должен раздобыть для себя все остальные книги, которые вы написали, и поэтому умоляю вас снабдить меня полным их списком».

На это письмо Ганеман дал следующий достойный и любезный ответ:

"Дорогой доктор Робби,

Получив степень, вы теперь вольны думать и действовать, как вам заблагорассудится, — желание величайшей важности для каждого мастера. Теперь вы вольны идти по старому пути или выбрать новый путь, о котором вы говорите. 

Я рад обнаружить, что, хотя из-за моих профессиональных обязанностей я не мог разговаривать с вами в моей резиденции, теперь я могу сообщать вам свои мысли другим и более постоянным способом, в письменной форме. Я намерен предостеречь вас от принятия гомеопатии. Послушайте меня!

Когда мы строим практическую карьеру, мы обычно преследуем тройную цель:

1. Стать всеобщим любимцем благодаря своему образу мыслей и действиям, не делать грубых ошибок и не поддаваться соблазнам. 

2. Устроить свой бизнес так, чтобы вести его с большой легкостью. 

3. Заработать как можно больше на этом бизнесе.

Вы не можете достичь ни одной из этих трех целей с помощью гомеопатии так хорошо, как на обычно избираемом пути. Ибо, понятно, если кто-то терпелив к своим коллегам, не хочет делать ничего нового и сразу следует тем же путем, что и они, то он внушает уважение тем, что не возвышается над ними введением усовершенствований и не бросает подозрение относительно веры их предков какими либо новшествами.

Тогда этот человек — ваш «уважаемый коллега», и никому из этих коллег не приходит в голову опорочить его доброе имя клеветой.

Если некто выбрал их путь, их веру, освященную временем, и почитаемые им мнения, — другими словами, поступает так, как они, кто станет тогда клеветать на него, вредить и преследовать его? Как может прийти в голову человеку совестливому причинить зло брату с общими убеждениями? 

Следуя этому курсу, вы ясно видите, что получаете расположение своих коллег, и понимаете, что никто не лишит вас уважения и доверия, которыми вы пользуетесь среди своих пациентов. Вы остаетесь без зазрения совести другом своему окружению и между вами существует самое дружеское понимание. Разве это не имеет значения?

С другой стороны, мне не нужно напоминать вам о том, что приходится выносить гомеопату. Просто вспомните, что вы слышали своими ушами или читали там и сям.  Вы бы согласились на такое мученичество? Я не советую вам этого делать. 

Вторую цель, более легкое ведение бизнеса, вы не можете достичь так определенно, как на обычном пути. Существует достаточно рецептов установленной формы для всех указанных болезней, и если какая-то болезнь не имеет названия, ей дается предписанное имя, а к нему прилагается медицинская формула, данная ему ученым человеком, написавшим об этой конкретной болезни.

Все под рукой, и нам остается только подражать, а если кто порицает или осуждает лечение, ему дают ссылку на книгу. Тогда ложь должна держать язык за зубами!

Как легко закрепить в памяти некоторое количество формул, которые стоит только вспомнить у постели больного, чтобы записать то или иное на листке бумаги. Для этого требуется едва ли две минуты. Аптекарь готовит нам рецепт, и это так удобно!

А потом остается задать больному всего несколько вопросов, увидеть его язык и пощупать пульс, чтобы узнать, что это за недуг. Таким образом дюжина пациентов может получить назначение, а затем почти весь день в вашем распоряжении!

Благодаря этому методу аптекарь остается благосклонно настроенным к нам; а кто не знает, как важна и необходима его благосклонность для врача?

Как плохо обстоят дела у врача-гомеопата! Он должен позаботиться о том, чтобы узнать о всех обстоятельствах или состояниях пациента, чтобы иметь возможность выбрать подходящее лекарство. Это приводит к затрате времени, по крайней мере, при первом посещении, и за это время обычный врач может сделать назначение в три раза большему числу пациентов, и пациент получает очень большое количество стаканов, баночек и коробочек. Больные люди привыкли к ним, и они любят, чтобы их было много и разных видов; а, с другой стороны, то немногое, что дает гомеопат, едва ли вызывает доверие у больных. Было бы глупо отвечать, что врач-гомеопат может получать более высокую оплату, потому что, несмотря на потерю времени на расспросы и медитацию, он все же помогает пациенту за более короткое время, чем аллопат.

И, кроме всего этого, остальное медицинское братство всеми силами и всем сердцем стремится отдалиться от него. Я тоже хорошо знаю силу бесчисленных бранящих языков, которые могут осудить врача-гомеопата. Моя житейская мудрость защищает меня от этой брани, и так будет и в дальнейшем. 

Что же касается кажущегося пустяком вопроса совести, то врач-гомеопат пробуждает ее в себе и развивает своим точным описанием болезни, выбором точно подходящего лекарства и убеждением, что он должен добросовестно снабдить пациента истинным лекарством, приготовленным своими собственными руками, приложив все свои таланты, поэтому он должен стремиться содержать ее в чистоте. 

Аллопат в этом отношении ни перед кем не должен отчитываться. Но он думает, что это не может быть особо плохо и грешно, потому что есть так много других, которые поступают так же, и что если есть загробное будущее и там предстоит нести ответственность, то он останется там же, где многие тысячи врачей; и он может даже усомниться в том, есть ли будущее, поскольку так много веселых братьев говорят:

«Ешь, пей и веселись, ибо нет наслаждения за гробом». Хотя совесть иногда и позволяет себе угомониться с помощью рюмки вина, согласитесь, это не так уж плохо. 

Фактически тот, кто в течение нескольких лет вел веселую, беззаботную и легкую жизнь обычного практикующего врача, не будет стремиться к так называемой добросовестной или, по крайней мере, кропотливой системе лечения, такой как гомеопатическая. Ибо что может быть более беззаботным и более легким и удобным, чем обычный метод лечения?

И третья цель. Несомненно, обычный врач зарабатывает на жизнь лучше. Ибо мы должны иметь в виду, что он остается в обычном ритме или колее практики и не натыкается на какие-либо новшества в отношении своих пациентов и очень мало в отношении своих коллег и аптекарей. И должен ли он когда-либо испытывать недостаток в клиентах? Аптекарь чаще всего направляет больных к врачу, который дает множество рецептов, и врачи не отговаривают от этого, потому что у них с аптекарем одинаковый образ мыслей. 

А сколько есть пациентов, которые получают по три-четыре рецепта в день. Чем больше таких рецептов, тем больше готовится лекарств и тем больше доходы аптекаря. Он тоже не лишен хороших доходов, ведь пациенты приносят ему рецепты на множество лекарств. 

Если вы хотите из любопытства снабдить себя тем, что было написано человеком, который ценой больших личных жертв осмелился опровергнуть все, что было сделано для улучшения состояния медицины на протяжении многих веков, я почтительно отсылаю вас к нескольким следующим книгам. 

«Органон» описывает различные болезни и лечебные свойства лекарств, рассматриваемых с новой точки зрения и применяемых совершенно иначе, чем это делалось до сих пор.

«Fragmenta de viribus Medicamentorum positivis», два тома, изданные А. Бартом, Лейпциг, 1805 г., описывает несколько специфических лекарственных действий или эффектов, которые я обнаружил, и без знания которых, я думаю, мы не можем использовать лекарство правильно и рационально при любом недуге.

"Чистая Материа медика" является продолжением "Fragmenta", хотя и касается лишь небольшой части лекарств. Первый том этой книги был опубликован в 1811 году Арнольдом в Дрездене и Брудером в Лейпциге. Публикация второй части задерживается из-за медлительности издателя.

Название книги, которую вы просите меня прислать вам, — «Сокровищница медицины» (Arzneischatz), она опубликованная Вильгельмом Флейшером в 1800 году. В ней содержатся некоторые мои наблюдения.

Мои современники должны обращаться к этим немногим книгам, чтобы ознакомиться с гомеопатией, поскольку у меня нет времени рассказывать каждому лично, что требуется, чтобы стать гомеопатом.

Однако, если я могу помочь вам в понимании некоторых аспектов предмета, я с радостью предоставлю вам аудиенцию в любое время с 10.30 до 11 часов. Мое свободное время очень ограничено.

С. Ганеман».

Как скромно пишет Ганеман о "Сокровищнице медицины"! «Она содержит некоторые мои наблюдения». Это книга медицинских рецептов, для которой Ганеман написал знаменитое предисловие, высмеивающее и осуждающее всю книгу. Она несомненно содержит некоторые «наблюдения»!

Робби не стал учеником. Он стал в ряд недоброжелателей Ганемана. Судя по тону письма, он не собирался проводить честное расследование.

Письмо Ганемана показывает его мнение о Робби; между строк можно прочитать, что он никогда не был полностью им обманутым, но проявлял некоторую снисходительность по отношению к этому молодому лицемеру.

В то время у Ганемана было несколько преданных учеников, которые с радостью и верой помогали ему в тестировании воздействия лекарств на их собственные здоровые организмы. 

Это было время триумфа и счастья старого реформатора; он усердно предавался своим любимым занятиям, и он также получал удовлетворение, зная, что, наконец, он обучает других, которые помогут ему в распространении его нового и благотворного закона медицины.

В связи с этой эпохой прувингов ниже приводится отрывок из письма, написанного Штапфу в сентябре 1813 г.:

Вы правы в том, что ухудшение от какого-либо вещества, или присутствующие симптомы, скорее всего, указывают на то, что лекарство обладает способностью вызывать эти симптомы само по себе. Однако мы не должны включать такие симптомы в список положительных эффектов лекарств, - по крайней мере, не в письменной форме. 

Все, что мы можем сделать, это помнить о них, чтобы обратить на них особое внимание, если они возникнут впервые во время применения лекарства.

Когда я предлагаю какое-либо вещество для прувинга, я забочусь, чтобы оно не было опасным для здоровья и было приготовлено таким образом, чтобы не подействовало на вас слишком сильно, ибо мы не имеем права причинять себе вред. Я посылаю вам вместе с этим некоторое количество настойки чистого Helleborus niger, который я сам собирал. 

Каждая капля содержит одну двадцатую грана корня. В любой день, когда вы здоровы и у вас нет очень срочных дел, и когда вы не ели за обедом никаких лекарственных веществ (например, петрушки), принимайте одну каплю этого вещества на восемь унций воды и скрупул спирта (20 гран) для предотвращения его разложения. Энергично встряхните и примите унцию натощак; и так каждый час и через полчаса или два часа еще одну унцию, если вы не слишком сильно пострадали от того, что вы принимаете.

Но если появятся серьезные симптомы, которых я не боюсь, вы можете принять несколько капель настойки камфоры на унцию воды или больше, если необходимо, и это облегчит симптомы.

После того как все эффекты Hellebore ослабнут, я желаю вам испытать действие одной только камфоры (это божественное средство). Около двух гран, растворенных в скрупуле спирта и взболтанных с восемью унциями воды, принятых за четыре или шесть раз в день с такой же предосторожностью, как и в предыдущем случае.

Благодарю вас за симптомы, которые вы мне прислали; многие из них очень важны. Вы всегда должны стремиться найти точное выражение своим ощущениям и изменениям ваших ощущений, а также условиям, при которых они возбуждаются.

Перед моими нынешними учениками стоит более легкая задача в этом отношении. Всякий раз, когда они представляют мне такой список, я прохожу вместе с ними симптомы и расспрашиваю их всчески, чтобы вытащить из их воспоминаний все, что требует большей ясности, например, время, условия и все прочие обстотельства, при которых происходили изменения после приема лекарства". 

Поскольку Штапф предложил ранее Ганеману план приглашения врачей для помощи в прувингах лекарств, Ганеман в этом же письме пишет:

"Но все это вы должны делать для себя; вы должны пройти через письменные предписания, чтобы найти то, что еще не было сообщено. В этом отношении ваша задача — более трудная. При моей взыскательности и приверженности к истине, ваш план, хотя и очень благонамеренный, совершенно неосуществим.

Кто из наших обычных коллег взялся бы за такие кропотливые эксперименты, когда он может постучать по своей хорошо заполненной книжке рецептов и сказать:

«Ты мое утешение; я никогда не сомневаюсь, что мне прописать, когда ты у меня под рукой. Все может идти с моими пациентами как угодно, я в безопасности. Эти рецепты ученых мастеров, пока я их прописываю, никто не может придраться ко мне».

Я бы напрасно пытался возвысить взгляды таких людей. Даже если бы у нас была вечность, чтобы потратить на них, они никогда не остановились бы на таком тщательном экспериментировании, поскольку обычный врач чувствует себя так комфортно без наблюдения, легко следуя за другими и цитируя авторитеты в каждой случае, размышляя и предполагая.

Нет, нет, отбросьте все такие надежды. Таких резолюций не следует ожидать от таких людей. И каково будет завершение их попытки, если, предположим, они бы сделали попытку из любопытства?

Обман, воображаемые вещи или положительная ложь при их нерегулярном образе жизни, их изменчивость и нехватка духа наблюдения и целостности; да хранит Бог чистое учение от такого шлака.

Нет, только юные, чьи головы не переполнены потоком житейских догм и в чьих артериях еще не течет поток врачебных предрассудков; только юные и искренние натуры, которыми овладели истина и человеколюбие, кто открыт для нашей простой доктрины медицины; это только те, кто, движимые собственным естественным импульсом (как я с удовольствием наблюдаю в своих учениках), возвращаются к дневному свету с помощью своей преданности истине, к сокровищам лечебного действия - бесценным сокровищам, которым издревле было позволено оставаться неизвестными в темноте самодовольной, ложной изобретательности рассуждений; и я думаю, что некоторые из них добились значительного прогресса в практике наблюдения, и так добро будет распространяться, но только там, где оно найдет подходящий грунт и почву. 

Еще одно слово. Никаких восхвалений в мой адрес; я их совершенно не люблю, ибо чувствую себя не более чем честным человеком, который просто исполняет свой долг. Давайте выражать наше уважение друг к другу только в простых словах и в поведении, свидетельствующем о взаимном уважении".

Следует помнить, что Ганеман ранее писал в журнале Гуфеланда эссе, в которых объяснял свое мнение и просил помощи у специалистов в осуществлении его плана усовершенствования Материи медики.

Даджен говорит об этом: 

«Увы! Из-за хваленого рвения и серьезности медицинской профессии обращение Ганемана не встретило ничего, кроме насмешек и презрения со стороны его коллег. Никто, ни один человек не видел пользы в том, чтобы причинять себе неудобства, чтобы выяснить силу инструментов, которые ему ежечасно приходилось использовать в случаях жизни и смерти. Все до единого были полностью удовлетворены традиционной системой, которую практиковали они и их предки».

Итак, со своим кружком серьезных студентов Ганеман спокойно продолжал экспериментировать с лекарствами и отмечать их действие на каждого здорового человека, пока в результате не появилась великолепная книга, заполненная прувингами, книга, в которой изложено учение, с тех пор ставшее средством избавления человечества от многих страданий.

Рассказ о жизни Ганемана и его студентов в Лейпциге принадлежит одному из студентов, доктору Францу Хартманну. 

Эти события произошли в 1814 году, когда Хартманну было восемнадцать лет.

Хартманн говорит:

"Хорнбург снова был моим соседом по комнате; после трехмесячного пребывания здесь он познакомил меня с Ганеманом и добивался для меня допуска в узкий круг друзей этого великого человека.

Тот, кто видел Ганемана, лично познакомился с ним и хотя бы раз слышал, как он говорил, с возвышенным энтузиазмом и захватывающим красноречием, о своем важном открытии в области практической медицины, несомненно, не сочтет странным, что новичок в медицине должен внутренне решить посвятить ему и его доктрине всю свою жизнь без остатка. 

Я уверен, что каждый, кто знал Ганемана в то время, согласится со мной или, конечно же, не упрекнет мою явно экстравагантную похвалу этому почтенному человеку, наделенному природой таким высоким интеллектом, что я ставлю его рядом с величайшими интеллектами в профессии в наше время и даже объявляю его величайшим из всех, поскольку ни один врач не приступил к такой гигантской работе, которая с такой вероятностью выдержала бы испытание временем, и не довел ее до такого совершенства, что эта система может не только сравниться с прежними медицинскими системами, но во многих отношениях даже превосходит их.

Сейчас это с готовностью признается, но даже тогда, когда я познакомился с Ганеманом, его слава была широко распространена, и он производил исцеления, граничащие с невероятным, которые укрепляли его репутацию все более и более прочно.

В особенности это касалось тех часто повторяющихся болезней, вызванных чрезмерным употреблением лекарств, излечение которых было для него тем более легким, что он всегда брал за правило в своих исследованиях физиологических эффектов лекарств тщательно изучать противоядие от каждого.

Я мог бы выродиться в простого сторонника, если бы последовал совету Ганемана и не изучал ничего, кроме его системы, которая имела прочную и существенную основу, в то время как в старой системе ничто не было надежным — совет, который он сделал всем своим ученикам, что во многих отношениях было причиной большого вреда и оказалось несчастливым для многих его приверженцев.  Я заметил удивление, выраженное на лице Ганемана, когда я спросил его в ответ, будет ли хорошо ограничиться только гомеопатией. 

Многочисленные увертки, с которыми он уклонялся от ответа на этот вопрос, вполне убедили меня в опасности и неосуществимости его совета, и этот вопрос ни разу не упоминался во время моих занятий с ним; действительно, он, казалось, нарочно не упоминал об этом в присутствии других молодых людей, многие из которых учились у него в то время, как будто он понимал, насколько несостоятельным была его позиция. 

Он с удовольствием беседовал со мной о науках и всегда с большим энтузиазмом говорил о Materia Medica и терапии.

Я всегда прилагал особые усилия, чтобы подлить масла в огонь, отчасти потому, что его пламенное рвение было забавным, а отчасти потому, что таким образом я приобрел знание гомеопатии, и многими практическими наблюдениями за гомеопатией я обязан этим взрывам. 

Кроме того, было особенно интересно наблюдать за Ганеманом, невысоким, коренастым человеком, скованным в походке и осанке, с лысой головой и высоким красиво оформленным лбом, так как кровь в такие моменты приливала к его голове, жилы набухали, лоб краснел, блестящие глаза сверкали, и ему приходилось снять шапочку, чтобы впустить прохладный воздух в разгоряченную голову.

Обычно это были только научные предметы, и среди них особенно его новое учение, которое могло волновать его до такой степени и вдохнуть в него красноречие апостола.

Для его учеников было возвышающим зрелищем видеть учителя в таком состоянии; в такие моменты все разделяли его энтузиазм и принимали решение, несмотря на все преследования, которые мы уже достаточно испытали, они будут настойчивы и помогут в великой работе, для которой сам Ганеман предлагал наилучшие возможности, поскольку он просил всех, кто свободен от болезней, участвовать в прувингах лекарств.

Поскольку мы еще не знали медицины и еще более не знали правильного метода прувинга лекарств, ему ничего не оставалось, кроме как сначала научить нас и подробно инструктировать во всех отношениях по тому курсу, которым мы должны были следовать; это он сделал в нескольких словах, но самым ясным и ощутимым образом:

«Человеческое тело, когда оно достигло почти полного развития, менее всего подвержено болезням от преходящего влияния или от лишения привычной пищи, потому что силы жизни, существующие в своей целостности, преодолевают любые вредные последствия таких причин, прежде чем те смогут добиться какого-либо прогресса; следовательно, в случае с молодыми людьми нет необходимости в длительном подготовительном курсе перед прувингом лекарства; требуется только решимость, чтобы избежать всего, что может помешать процессу.

Во время такого прувинга он категорически запрещал кофе, чай, вино, бренди и все другие согревающие напитки, а также пряности, такие как перец, имбирь, а также сильно соленые продукты и кислоты. Он не запрещал употреблять легкое белое и коричневое лейпцигское пиво.

Он предостерегал нас от постоянных и продолжительных занятий и чтения романов, а также от многих игр, которые не только упражняют воображение, но и требуют постоянного размышления, таких как азартные игры, карты, шахматы или бильярд, которые мешали наблюдению. Он был далек от того, чтобы считать праздность необходимой, но советовал умеренный труд - только приятные беседы, прогулки на свежем воздухе, умеренность в еде и питье, ранний подъем, для постели рекомендовал тюфяк с легким покрывалом".

Продолжение здесь:  https://dymentz.blogspot.com/2022/09/23.html

Жизнь Ганемана. Томас Линдсли Брэдфорд, глава 21

 Оригинал здесь: https://archive.org/stream/lifelettersofdrs00brad/lifelettersofdrs00brad_djvu.txt 

 Глава 20 здесь: https://dymentz.blogspot.com/2022/07/20.html

(Перевод З. Дымент)  

ГЛАВА ХХI
Переезд в Лейпциг - Письма от сестры Шарлотты - Желание основать школу гомеопатии - Диссертация о морознике - Аллопатическая похвала, лекции начались

В начале 1811 года Ганеман переехал в большой медицинский город Лейпциг, чтобы более активно заниматься распространением своей новой системы посредством дидактических лекций.

Какие многообразные перемены произошли в жизни этого человека с тех пор, как он покинул большой город двадцатидвухлетним юношей, у которого впереди было все будущее.

Вена, Германштадт, Эрланген, Дессау, Гоммерн, Дрезден; важное открытие в Лейпциге; Георгенталь, спустя годы странствий, и Торгау, с его литературными трудами, и поныне, с именем, хорошо известным во всей Германии, с новой и превосходной системой медицины на его счету, он, человек пятидесяти шести лет и, как он себя называл, космополит, снова появляется на сцене своей прежней студенческой жизни.

Испытания, печаль, лишения, злоба, ложь — все преследовало Ганемана как тени; тем не менее, он терпеливо и мужественно продолжал путь, по которому решил следовать. Теперь он вернулся в Лейпциг, чтобы учить других истинам, которые Бог позволил ему открыть; распространять некий закон исцеления на благо своих ближних.

В этом месте могут представлять интерес два письма от его сестры Шарлотты.

Шарлотта была любимой сестрой Ганемана. Первым ее мужем был преподобный О. Б. Триниуса из Эйслебена; после его смерти она вышла замуж за генерального суперинтенданта доктора Мюллера из Эйслебена. Младший сын, о котором она говорит во втором письме, сопровождал герцогиню Антуанетту Вюртембергскую, врачом которой он тогда был. Это самый любимый племянник Ганемана, Триниус, он был очень известен как ботаник, врач и поэт. Некоторые дальнейшие сведения о нем можно найти в главе, посвященной семье Ганемана.

Об этой леди сказано так: 

«Доброжелательность Ганемана как человека поразительно иллюстрируется тем фактом, что его очень любили не только его ученики, но и его родственники, и выраженное мнение последних чрезвычайно ценно в этой связи; его старшая сестра, жена генерального суперинтенданта Мюллера, из  Эйслебена, заслуживает особого упоминания. Она обладала весьма достойным характером, была чрезвычайно набожной, образованной и доброжелательной, а ее зрелая эрудиция побудила многих молодых людей учиться более усердно. Ганеман и его жена были ее любимцами. Следующие письма, написанные в очень важный период ее жизни, позволяют заглянуть в глубины ее разума и сердца" (Biographisches Denkmal, стр. 100).

"Мой дорогой брат, как сильно, о, как сильно я хотела бы еще раз прижать тебя и твое сердце к моему сердцу в этой жизни!

Я бы проехала вокруг всего мира, чтобы сделать это; но, к сожалению, все твои новости делают всё, да, всё это невозможным. Так что ты прав, что так помнишь обо мне. 

Не проходит и дня, чтобы я не возносила молитву за тебя к Богу, который так всех нас любит, что, чтобы доставить нам вечное счастье и утвердить свои собственные качества, принял решение оправдать всех нас через Иисуса Христа. 

Приходите, все дорогие мои, кого я прижала бы к сердцу в эту торжественную минуту и ​​приветствовала бы приветствием любви, приходите. Мы не должны пропускать ни одного дня без молитвы Святому Духу о помощи, чтобы мы смогли быть должным образом и искренне благодарны Отцу и Его Вечному Сыну за заботу о нас.  Как счастливо и хорошо я чувствовала себя среди моих болей и печалей в течение последних тридцати четырех лет; ибо все это время Иисус Христос был моей мудростью, праведностью, спасением и искуплением. 

Когда вы получите эти строки, я буду в пути туда, куда призвал меня Бог, и где он сотворил манну для меня, бедной женщины, лишенной всякого имущества, и где я все еще буду использовать способности, которыми он наделил меня. 

Мои сыновья только что узнали от меня, что я еду в Курляндию. Граф фон Ливен написал мне чрезвычайно любезное письмо и снабдил меня пропуском и средствами на дорожные расходы.

Когда я пробуду некоторое время в Сентене, я пришлю вам правдивый отчет о своем состоянии. 

Пусть Лейпциг станет ареной всего земного счастья, которым ты можешь насладиться в этом мире.

Увы, мой дорогой брат, я не могу сказать тебе всего, что хотела бы выразить моя душа.

Твоя любящая сестра,

Ш. Г. Мюллер.

Эдерслебен близ Эйслебена, 18 июня 1811 года».

_______________________________________

"Сентен, 17 октября 1811 года.

Мой дорогой брат

Я заявляю тебе, что не проходит и дня, чтобы я не думала о тебе, о твоей жене и детях, и не думала о тебе, безусловно, с любовью. Чего мне стоило еще раз не увидеть вас всех, кого я хотела бы прижать к своему сердцу, от старшего до самого младшего, и тот, кто умеет любить, может лучше почувствовать это, чем описать. У меня было приятное путешествие, без каких-либо важных событий, на самом деле, я ни разу не страдала морской болезнью за те двадцать четыре часа, что мы пересекали Курляндский залив.

Три восхитительные остановки, соответственно в Галле, Берлине и Кенигсберге, — во всех местах, где живут мои дорогие знакомые, — добавляли удовольствия путешествию. Как любезно и по-родственному я была принята!

Я встретила графа и графиню фон Ливен в доме господина фон Закена, отца графини. Я отдохнула там восемь дней, а затем отправилась с семьей графа в Сентен. Если ты поймешь мое состояние, то это состояние любящей матери.

Я пробыла здесь уже три месяца и могу свидетельствовать о двух вещах: во-первых, то, как я учу графиню, больше похоже на удовольствие, чем на тягость, и, во-вторых, здесь никогда не бывает скучно, потому что слишком много изменений. У меня  сложилось другое мнение о Курляндии.

Почти все здесь говорит о благополучие, а я предполагала, что жители бедны и несчастны.

Свадьбы крепостных, или холопов, стоят здесь одну, две или три сотни талеров, и кто не в хорошем положении, сам виноват в этом. Изобилие царит почти везде, и особенно на фермах. Завтрак в нашем доме здесь состоит из белого и черного хлеба, масла, сыра, маринованного лосося и селедки, разновидности морской рыбы, называемой миногой, засахаренного рома, ликера и апельсинового напитка. Однако в конце трапезы нет опьянения. Позвольте мне сказать, что я бережливая и в добром здравии.

Я видела своего старшего сына в течение нескольких часов до полудня, прежде чем я добралась до Фрауэнбурга. Он почти встал на колени и умолял меня жить с ним, и хотел поделиться со мной всем, что у него было; но пока у меня есть силы, я не буду есть хлеб моих детей. Если я не ошибаюсь, меня могут похоронить здесь, на Иевской усадьбе Ливенов.

Младшего сына я видела в кортеже герцогини Вюртембергской, направлявшейся с морских ванн в Витебск, в Россию.

Кажется, что Бог назначил мне место для отдыха на остаток моей жизни здесь, в этой дорогой мне семье, где я могу наслаждаться самой вдохновляющей из всех реальностей. Иисус Христос обратил нас к мудрости, праведности, спасению и искуплению. Мое сердце живет ы этом, я счастлива и в хорошем настроении.

Твоя сестра,

Мюллер,

любящая тебя всей душой».

Со времени поселения Ганемана в Лейпциге, можно считать, началась новая и важная эпоха в его жизни. До сих пор его гнали с места на место из-за зависти и фанатизма врачей и их союзников аптекарей. Он пытался всеми возможными средствами, какие только мог изобрести честный человек, убедить врачей попробовать новую и простую систему.

В своих трудах Ганеман сдержанно ставил этот вопрос перед читающей частью профессионалов. Он тщательно объяснил путь, по которому пришел от сомнений относительно старых и несовершенных методов практики к уверенности в новом методе. 

Все это было напрасно, и теперь Ганеман оставил все мысли о доводах и доброте; преследование ожесточило его. С этого времени он стал самым непримиримым врагом тех, кто не хотел с доверием знакомиться с его доктриной. 

Ганеман отказался от идеи хотя бы в малейшей степени изменить предопределенные мнения старых врачей. Он обратился к студентам и молодым врачам, которые еще не столь твердо фиксировались на предубеждениях и были готовы с некоторой долей справедливости подвергнуть эти новые и поразительные теории медицины разумной проверке.

Вскоре Ганеман собрал из студентов, учившихся в Лейпциге, избранный кружок, которому начал преподавать свои доктрины. Его первым желанием было основать колледж с примыкающей к нему гомеопатической больницей, но он не мог этого сделать и поэтому был полон решимости читать лекции о принципах своей любимой гомеопатии.

Альбрехт говорит: («Leben und Wirken» Альбрехта, с. 30)

"Ганеман решил переехать в Лейпциг, чтобы посвятить себя обучению студентов медицинского факультета университета. Когда он попросил разрешения читать лекции, Розенмюллер, который был тогда деканом медицинского факультета, сказал ему, что по закону посторонний доктор имеет право заниматься медицинской практикой и может получить привилегию читать лекции, но он должен сначала получить такую ​​привилегию путем защиты диссертации с оппонентом из медицинской школы, и что он должен платить факультету плату в размере пятидесяти талеров. Затем он становится членом факультета и может объявлять о своих лекциях как в каталоге лекторов, так и с помощью публичных плакатов».

В соответствии с этим положением Ганеман теперь был вынужден платить обычную плату и защищать диссертацию на медицинском факультете.

При защите диссертации по закону об университетах того времени кандидат был обязан представить ее перед смешанным коллективом ученых и быть готовым защищать ее от критики и нападок, которые мог сделать любой из слушателей-медиков.

26 июня 1812 года Ганеман представил тезисы на латыни под заголовком «Медицинская историческая диссертация о геллеборизме древних». 

Сын Ганемана Фредерик выступил в качестве оппонента. Диссертация была чудом исследования и эрудиции относительно белого морозника древних, который, как доказывал Ганеман, оказался идентичным Veratrum album, использумым современниками Ганемана. 

Ганеман ссылался на многих более ранних авторов, причем так, что было отчетливо видно, что он тщательно изучал их сочинения. Чтобы написать это, он должен был прочитать на языке оригинала труды Авиценны на арабском, Галена, Плиния, Орибасия, Геродота, Гиппократа, Ктесия Коана, Феофраста Эресианского, Галлера, Скалигера, Диоскорида, Мюррея, Палласа, Вики, Лукреция, Цельса, Яквина, Салматия, Антилла, Грассия, Муральто, Геснера, Бергия, Грединга, Унтера, Лорри, Рейманна, Шольциуса, Беневения, Роддера, Лентилия, Страбона, Стефана Византийского, Руфа, Аэция Амидемана, Базария, Архигейна, Аретея Каппадокийского, Плистоника, Диокла, Темисона, Целия Аврелиана, Александра Траллеса, Павла Эгинского, Иоганна, Массария, Петри Беллони, Пзузания, Мнесифея, Руфа Эфесского и многих других.

Вышеупомянутые медицинские писатели упоминаются не поверхностно. Ганеман должен был внимательно прочитать каждое из их сочинений, чтобы цитировать их так, как он это делает. В латинском памфлете, изданном в то время, на каждой странице есть примечания, и эти ссылки весьма обстоятельны как в отношении предмета, так и в отношении автора.

Ганеман часто исправляет ошибки в старых писаниях, тщательно указывая, в чем они заключаются. Так, на странице 603 он говорит:

«Однако Плиний ошибается, называя Фокейскую Антикиру островом, поскольку она находилась на континенте, в полумиле от порта. Павсаний описал ее положение».

На странице 613 говорит о восстановлении слова в саррациновском тексте Диоскорида и отсечает, что это полностью подтверждается арабской версией Авиценны. На странице 615 Ганеман говорит:

«Аэций ошибается, говоря, что Иоганн Актуарий был первым, кто утверждал, что геллебор (морозник) действует без труда».

О Месне он подробно рассказывает на странице 594:

«Он процветал во время правления халифа Аль-Рашида, около 800 года, это человек такой знаменитости, что его называли евангелистом врачей».

Из всех трудов этих авторов он отбирает те книги и отрывки из сочинений каждого, в которых упоминается Морозник.

Для этого все их страницы должны были быть перевернуты, и он должен был читать на иврите, греческом, латинском, арабском, итальянском, французском, английском и немецком языках.

Излишне говорить, что никто не нападал на это чудо филологического исследования. Все его слушатели были поражены. Свои поздравления публично выразил декан факультета. И, тем не менее, несколько лет спустя Ганеман, мастер медицинских знаний, был изгнан из Лейпцига врачами, заявившими, что он не в состоянии приготовить свои собственные лекарства; они даже сожгли эти лекарства, так велико было их предубеждение против этого человека!

Альбрехт рассказывает об одном случае, чтобы проиллюстрировать эффект, который ученость Ганемана оказала на врачей того времени: («Leben und Wirken», с. 30. «Biographisches Denkmal», с. 31):

«Доктор Гек из Люцена, небольшого городка близ Лейпцига, пишет своему другу в Пениг:

Дорогой друг

Хотя я редко говорю с кем-либо об одном из величайших мыслителей всех веков, тем не менее я с удовольствием пишу вам о человеке, который очевидными доказательствами своих великих способностей в короткое время полностью завоевал себе беспристрастную часть медицинских, а также немедицинских ученых людей Лейпцига.

Услышать, как Ганеман, самый проницательный и смелый исследователь природы, представил шедевр своего интеллекта и трудолюбия, было для меня поистине блаженным наслаждением. Я возвращался домой как во сне, и мне казалось, что меня окружает глушь, в чем я вынужден был признаться себе: ты недостоин развязать застежки его башмаков.

Он прочтет частную лекцию на Михайлов день. В следующем году я снова буду студентом и, если не помешают непредвиденные обстоятельства, посмотрю, что я могу извлечь из этого непостижимого источника. Если бы Ганеман опустился до того, что стал бы действовать вопреки своему благородному характеру и лицемерить, как многие другие, кажущиеся великими людьми, даже самые известные граждане Лейпцига были бы вынуждены снизить свои претензии.

Большинство его противников были настолько откровенны и учтивы, что признавали, что, с медицинской точки зрения,  они полностью придерживаются его мнения, и они думали, что любой, чтобы сказать что-либо, был бы обязан обсудить вопрос с филологической точки зрения.

Он покрыл себя славой и остался победителем. В тот день было неподходящее время, чтобы искать его, иначе я бы пошел к нему и добровольно и безоговорочно встал бы под его знамя».

Это письмо датировано 9 августа 1812 года, Луцен. 

Альбрехт добавляет в примечании:

«Врач, из письма которого этот отрывок, в знак своего высокого уважения к Ганеману окрестил своего сына Лютером Рейнхардом Ганеманом».

Гартманн говорит об этом периоде своей жизни: (Allg. Hom. Zeit., т. 26, с. 180).

«С 1811 года, когда Ганеман избрал Лейпциг своим местом жительства, начинается новая и очень важная эра в его жизни. Он, несомненно, переехал в Лейпциг, чтобы читать лекции и, таким образом, сделать доступной для молодых студентов-медиков свою новую систему медицине, поскольку он хорошо понимал, что она всегда останется terra incognita для врачей старой школы. С этой целью, благодаря своим диспутам, а также своей работе «Историко-медицинская диссертация о геллеборизме древних», которую он защитил публично 26 июня 1812 г., выбрав в качестве своего оппонента сына, Фредерик Ганеман, позже ставшего бакалавром медицины, Ганеман стал членом факультета. В то время существовало лишь одно мнение относительно его интеллектуального и научного трактата, и Людвиг, тогдашний декан медицинского факультета, публично восхвалял его за это».

В декабре 1811 года Ганеман поместил в Reichanzeiger следующее объявление:

"Медицинский институт

Я чувствую, что мое учение, изложенное в «Органоне рационального врачебного искусства", вызвало самые высокие надежды на благополучие больных, но по самой своей природе оно так ново и поразительно и не только противоречит почти всем медицинским догмам и традиционным наблюдениям, но также отклоняется от них столь же широко, как небо от земли, поэтому не может так легко быть принято образованными в других отношениях врачами нашего времени, если только практическая демонстрация не придет ему на помощь. 

Для того чтобы добиться этой цели среди моих современников и таким образом показать им наглядным свидетельством, что истина этого учения твердо стоит на неопровержимом основании во всем своем объеме и что гомеопатический метод лечения, каким бы новым он ни был, является единственно приемлемым, самым последовательным, самым простым, самым надежным и самым благотворным из всех земных способов лечения человеческих болезней, я решил открыть здесь, в Лейпциге, в начале апреля Институт для дипломированных врачей.

В этом институте я буду разъяснять во всех отношениях всю гомеопатическую систему исцеления, изложенную в «Органоне», и буду применять ее на практике к пациентам, лечащимся в их присутствии, и, таким образом, приведу своих учеников в состояние, позволяющее практиковать эту систему во всех случаях самостоятельно.

Шестимесячного курса будет достаточно, чтобы любой разумный человек мог усвоить принципы гомеопатического закона исцеления».

Так Ганеман объявил о своем первом курсе лекций по теории и принципам гомеопатии и сказал, что в них он объяснит принципы «Органона». Лекции были начаты в апреле 1812 года.

Ганеман читал две лекции в неделю, по средам и субботам во второй половине дня, с 2 до 3 часов. Эти лекции продолжались раз в полгода в течение всего его пребывания в Лейпциге с 1812 по 1821 год.

В качестве примера ганемановского метода выбора лекарства можно посмотреть на описание в следующем письме, адресованном Штапфу в 1813 году.

Штапф консультировался с Ганеманом по поводу своего ребенка. В то время была опубликована только первая часть Materia Medica. Штапф, по-видимому, не очень тщательно описал симптомы и упомянул в качестве возможных средств Nux vomica, Chamomilla, Pulsatilla и China. В оригинальном письме Ганеман, упоминая симптомы, ссылается на них по номерам. 

«Несмотря на то, что Nux vomica вызывает пот на лбу при стоянии - 795, 826 — пот при движении, 830 — вообще пот во время сна; Chamomilla, 826 — пот преимущественно вокруг головы во время сна; Pulsatilla — пот во время сна, исчезающий при пробуждении; China — потливость при движении (плаче), особенно потливость головы (но также и волос); для Pulsatilla больше показаний по зуду в глазах, который бывает у Pulsatilla, особенно с покраснением внешнего угла глаза после растирания и склеивание их по утрам; если нет, то предпочтительнее Ignatia, которая также излечивает зуд и красноту, но во внутренних уголках, со склеиванием по утрам; в случае, если характер ребенка очень изменчив, то слишком подвижен, а затем раздражительный плач, который вызывает Ignatia, и если в то же время должна быть сильная чувствительность к дневному свету, при открывании глаз утром, что также вызвано Ignatia; а в случае кроткого нрава и плача, ухудшения настроения по вечерам и общего ухудшения симптомов вечером - Pulsatilla.

Частые пробуждения ночью указывают на Ignatia больше, чем на Pulsatilla, последняя имеет более позднее засыпание. Зуд в носу наблюдается в основном у Nux vomica.

У Ignatia и Chamotnilla есть и то, и другое, у последней больше боль во время мочеиспускания. Pulsatilla – самая сильная боль перед мочеиспусканием.

Громкое дыхание наблюдается у China и Nux - у последнего лекарства особенно во время сна.

Поскольку эти средства во многом соответствуют друг другу (China - исключение), и одно исправляет ошибки и плохие последствия другого (если только Ignatia не следует за Nux, или Nux не дается сразу после Ignatia, так как они не подходят для следования друг за другом из-за их слишком большого медицинского сходства, вы сами можете теперь судить, в какой преемственности вы можете использовать Ignatia, Pulsatilla, Nux vomica, Chamomilla, если только первое или одно из других не окажется достаточным. Чтобы дать Chainomilla, должно быть больше жажды ночью, чем в настоящее время, и более раздражителен. У China мало или ничего этого нет, и поэтому ее не нужно выбирать".

Лекции Ганемана посещали как студенты, так и врачи, старые и молодые, и среди его слушателей были люди других профессий, не только представители медицинской профессии; они также, как барон фон Бруннов, который был студентом юридического факультета, слушали новую пропаганду этого восторженного старика. Слава об его чудесном учении, желание понять что-то новое об истине в медицине и желание, без сомнения, услышать человека, который готовил такие замечательные лекарства - все это было факторами, привлекающими многих на его лекции.

Мы в долгу перед доктором Францем Гартманном, одним из его учеников того времени, поскольку многим из того, что мы знаем о жизни Ганемана в Лейпциге и его лекциях, мы знает от Гарманна. Он говорит, что если бы Ганеман не был так резок в критике старой школой медицины и ее приверженцев, он привлек бы больше реальных последователей.

Можно легко понять причины этой горечи из-за участи этого пожилого человека, которому тогда было почти шестьдесят лет; он переезжал с места на место, над его заявлениями смеялись, его знания презирали, его усилия по примирению встретили

клеветой и ложью.

Он задолго до этого перестал применять свои прежние методы умеренной критики. Теперь он проявлял мало терпения к людям, которые осудили его доктрины без расследования.

В это время Ганеман  работал над книгой «Чиста Материа медика", которую 

опубликовал в Дрездене Арнольд в 1811 году; второй и третий тома 0ышли в 1816-17 гг.; четвертый в 1818 г.; пятый в 1819; а шестой в 1821 году. Второе издание было опубликовано Арнольдом (1822-1827).

«Чистая Материя Медика» состоит из записей о симптомах, полученных от различных лекарственных веществ, прошедших прувинг на здоровых телах Ганемана и его учеников. В предисловии к первому тому Ганеман говорит: 

«Я воздерживаюсь от критики существующих систем и способов приготовления лечебных средств. Врачи представляют, что они могут судить о лечебных свойствах лекарственных средств по цвету, вкусу и запаху; они предполагают, что могут извлечь эти добродетели перегонкой или сублимацией в форме флегмы, эфирных масел, острых кислот и масла, летучих солей, или из caput mortuum, они воображают, что могут извлекать щелочи и земли почти теми же самыми процессами или, в соответствии с современным методом, они растворяют растворимые части этих веществ в различных жидкостях, настаивают экстракты или добавляют много видов реагентов для извлечения смолы, камеди, глютена, крахмала, воска и белка, соли и щелочи, кислот и алкалоидов или превращают вещества в газы.

Несмотря на все эти насильственные превращения, лекарственные вещества никогда не оказывали лечебных свойств, которыми каждое из них обладает, материальные экстракты не реализовывали целительную силу соответствующего лекарственного вещества. Эта сила не может быть представлена в материальной форме, она может быть распознана только по действию на живой организм.

Время терапии наступит, когда врачи откажутся от смехотворного метода смешивания больших порций лекарственных вещества, лечебные свойства которых известны лишь спекулятивно или по расплывчатым похвалам, что на самом деле означает их полного незнания". 

В предисловиях к нескольким томам Ганеман упоминает заблуждения полипрагмазии и преимущества назначения в соответствии с простым и постоянным законом. Он тщательно разъясняет эксперименты, результаты которых записываются, дает порядок, в котором симптомы лекарств классифицируются и систематизируются, объясняет некоторые неясные симптомы.

В качестве предисловия к IV тому Ганеман публикует очерк: «Как возможно, что малые гомеопатические дозы имеют такую большую силу?". Здесь он развивает свою теорию о том, что мельчайшие частицы лекарства при разделении вещества увеличивают силу лечебного действия.

Под каждым лекарством сначала идет введение, дающее способ его приготовления и предел разделения, с общими замечаниями об его действии на организм, затем идут симптомы, классифицированные по частям тела. В немецких изданиях эти симптомы пронумерованы. Вначале "Чистая Материа медика" была издана в шести томах и содержала прувинги пятидесяти четырех средств.

В 1813 году Ганеман опубликовал в Allgemeine Anzeiger за март статью «Дух гомеопатического закона исцеления». Это было краткое изложение истин о действии лекарств, назначенных в соответствии с гомеопатическим законом. Эта работа много раз переиздавалась. Она была особенно заметной, потому что это было первое эссе на тему гомеопатии, напечатанное в США. Эту статью перевел слабовато на английский доктор Ханс Берч Грэм, перевод был опубликован в Нью-Йорке в 1825 году.

Продолжение здесь:  https://dymentz.blogspot.com/2022/08/22.html

Почему растет детское ожирение

 
Недавно в педиатрическом журнале JAMA Pediatrics появилась статья о трендах в динамике ожирения у детей в США с 2011 по 2020 год. Известный американский диетолог Дэвид Кац проанализировал результаты, к которым пришли ученые. Он предлагает читателям самим ответить на вопрос, почему детское ожирение продолжает расти. Возможно, причины ожирения детей и взрослых вообще непонятны? И ожирение – это как несчастный случай? Один ребенок попал под машину, а у другого развилось ожирение? Или в детском ожирении виноват кто-то, кто получает прибыль от продажи вредных продуктов?

David Katz

Дэвид Кац напоминает об одной истории, когда в чикагской газете 15 лет назад в цикле статей писали о том, что так же, как табачные компании своей рекламой увлекли молодежь, производители вредных продуктов питания подсаживают на них детей. Правда, можно не вспоминать об этих статьях, а зайти в любой магазин  США и, пожалуй, в большинстве стран, и посмотреть, какая еда для детей в них продается. Дэвид Кац говорит, что домашняя коза не выдержала бы весь тот «мусор», что едят дети. Например, хлопья или подушечки на завтрак. Самый важный прием пищи и сплошной сахар. Причем к хлопьям его добавляют в разных видах, под разным названием, и в сумме его даже больше, чем зерен! Кац пишет, что это продукт нужно называть не «хлопья с добавлением сахара», а «сахар с добавление хлопьев». Американские дети привыкли к таком завтраку, а взрослые радуются приписке на этикетке, что он содержит десяток минералов и витаминов. Но это не природные витамины и минералы, а искусственно добавленные, и вред от продукта перекрывает возможную его пользу.  к такому завтраку, Остальную часть калорий за обедом и ужином дети часто получают также из «мусорной» пищи. 

Кац объясняет, что пристрастие к сладкой пище сформировалось у людей эволюционно. Грудное молоко матери сладкое, и, если бы детям не нравился его вкус, они бы в древности не выжили. Но дальше детям доставалось сладкое очень редко: пчелиный мед или фрукт. Жирное также доставалось не часто, и к нему развивался вкус, чтобы человек мог сделать в организме запас на трудные времена. По словам Дэвида Каца, промышленники эксплуатируют природные вкусы людей, их стремление к сладкому и жирному. Он пишет: «…детское ожирение выходит из-под контроля в стране, где поднятие больших бутылок кока-колы или пепси является одним из самых популярных видов физических упражнений; где корж пиццы Пепперони должен быть начинен дополнительным сыром; где разноцветные зефирки служат частью завтрака».

Чувствуете себя изнуренным вашей нынешней системой создания контента?

Оригинал здесь:  https://copyblogger.com/content-creation-system/.
(Перевод Дымент Зои) 

Памела Уилсон 

Если вы боитесь своего списка дел по созданию контента, возможно, вы выбрали не лучший способ. Но сейчас вы познакомитесь с моим «ленивым» подходом. Конечно, он не такой уж ленивый. Вам по-прежнему придется много работать, чтобы писать качественные тексты.

Но вы станете работать умней. И ленивей. 

Вот в чем дело: ваш план контент-маркетинга не должен быть марафоном или спринтом. Это должна быть простая эстафета. При таком подходе контент-маркетинг станет такой же привычкой, как чистка зубов. Вы ведь не боитесь чистить зубы?

Почему создание контента в режиме марафона не работает? 

Это слабая система. Для такой работы вам нужно найти большой отрезок времени, в который вы не должны прерываться. У кого есть столько свободного времени? У меня нет. Во время одного этапа подобного марафона вы должны придумать тем, создать план и написать первый черновик.

После того, как ваш мозг устал от всей этой работы, вам нужно отредактировать свой контент. Финиш не за горами! Но вы устали и не замечаете в своем контенте пропусков, опечаток и логических ошибок . 

Вы работаете часами, но тем не менее публикуете некачественный контент.

Почему создание контента в режиме спринта – катастрофа

Допустим, у вас не так много времени, но вам абсолютно необходимо создать новый фрагмент контента. Вы решаете закончить работу над своим контентом как спринтер. Вы выпиваете еще кофе, делаете силовую разминку рядом со своим рабочим столом, и с колотящимся бешено сердцем используете свой заряженный мозг, чтобы написать первый черновик. 

Да, вы можете подготовить первый черновик быстро.

Но если вы спешите его опубликовать, вам нужно его быстро отредактировать.

Если вы спешите, вы можете пропустить очевидные ошибки.

Ваши читатели укажут вам на эти ошибки, когда вы отправите им по электронной почте ссылку на новый контент.

Где выход? 

Я рекомендую вам сделать написание план контент-маркетинга частью вашей еженедельной рутины. Превратите это в привычку, а не задачу в списке дел.

Это очень просто. Настолько просто, что вы можете не захотеть даже попробовать. Однако если вы попробуете этот ленивый подход, вы, возможно, никогда не вернетесь к работе по-старому. назад.

Система создания контента, которую вы можете подстроить под свой образ жизни 

Это не марафон, который приводит к утомлению мозга и некачественному контенту.

И это не сеанс спринта, который приводит к публикации наспех созданного дефектного контента.

Это эстафета. Эстафета, в которой вы участвуете. Вы собираетесь создавать свой контент неторопливо, в течение нескольких дней, по частям, вместо того чтобы тратить несколько часов за один раз. 

Вы возьмете одну задачу по созданию контента и приступите к ней с полной энергией, с отдохнувшим мозгом и свежим взглядом. Потом сделаете перерыв. Как и в эстафете, каждый этап работы короткий. Такую работу вы можете вписать практически в любой график.

Вот как это работает. 

4-дневная система создания контента

"У меня нет четырех дней на создание контента!"

Расслабьтесь. Я не прошу вас сейчас этим заняться. 

Мы не собираемся тратить четыре полных дня. Мы собираемся разбить ваш контент-проект на четыре небольших фрагмента и назначить для каждого фрагмента свой день недели.

Когда вы привыкнете к такой работе с контентом, вам будет легче превратить письменные занятия в привычку, которой вы следуете, наподобие привычки почистить зубы и поужинать. 

Система создания «ленивого» контента:

День 1. Создайте основу своего контента.

День 2. Создайте свой первый черновик.

День 3: Отшлифуйте и подготовьте контент к публикации. 

День 4. Публикация и продвижение контента.

Давайте посмотрим, что вы будете делать в каждый из этих дней.

День 1. Создайте основу своего контента

Ваша цель на День 1: создайте структуру для контента. Я называю это основой контента.

Вам нужно будет решить три задачи:

- Выберите тему для контента. О чем будет ваш контент?

- Напишите заголовок. Выпишите много идей для заголовка, пока не дойдете до той, которая заставит вас сказать: «О, мне не терпится создать такой контент!».

- Напишите подзаголовки. Решите, как вы будете развивать свою тему, и направьте аудиторию через основные моменты, которые вы хотите осветить.

Каков результат вашего первого дня работы? Вы создадите схему содержания. Но давайте назовем это основой контента:  это звучит круче, не так ли?

Как только ваша основа контента будет на месте, сделайте перерыв. Дайте мозгу время подумать о контенте, не работая над ним. Вам понадобятся  идеи для завтрашней задачи!

День 2. Создайте свой первый черновик

Возьмите все свои идеи, энергию и энтузиазм и создайте на второй день первый черновик! Вы должны за этот день разобраться с четырьмя разделами своего контента. 

- Напишите свое первое предложение и введение. Привлекайте аудиторию к своему контенту с первых слов, которые они прочитают или услышат.

- Вставьте все подзаголовки. Каждый из них помогает донести вашу информацию.

- Добавьте резюме: кратко опишите, о чем говорилось в контенте.

- Включите призыв к действию. Обратитесь к своей аудитории с просьбой поделиться контентом, оставить комментарий, подписаться на лид-магнит или заказать звонок для покупки – выберите действие, которое имеет смысл для вашей бизнес-модели.

Создайте свой первый черновик как можно быстрее и не пытайтесь сделать его аккуратным и упорядоченным. Это важно: не пытайтесь редактировать первый черновик во второй день! Ваш творческий мозг и ваш мозг редактора конкурируют за вашу энергию и внимание.

Чтобы эта система работала, важно отделить процесс создания контента от работы по редактированию.

Редактирование произойдет завтра.

Сегодня сконцентрируйтесь на создании пусть беспорядочной, несовершенной, но полной версии того, что вы будете редактировать.

День 3. Шлифовка и подготовка к публикации

Пора надеть шляпу редактора и отшлифовать свой контент для публикации. 

Вы будете работать над четырьмя вещами:

- Прочтите, прослушайте или просмотрите свой первый черновик от начала до конца. Используйте отдохнувшие, свежие глаза и уши, чтобы «увидеть» контент так, как никогда раньше.

- Корректируйте, добавляйте, удаляйте и шлифуйте. Просматривая свой первый черновик, обратите внимание, нет ли многословия или неясных мест. Сократите, проясните, подчистите. 

- Отформатируйте для просмотра. Когда вы будете довольны своим черновиком, посмотрите, легко ли он просматривается. Отформатируйте так, чтобы его было легко читать и понимать.

- Добавьте изображения. Визуальный контент-маркетинг – ваш последний шаг! Вы можете научиться задействовать зрительные способности читателя, даже если вы не дизайнер.

Итак, каков ваш контенте сейчас?

На этом этапе процесса вы должны почувствовать себя гордым создателем совершенно нового контента. Вы готовы выпустить его в свет, чтобы он мог изменить мир к лучшему.

День 4. Публикация и продвижение

Пора поделиться своим контентом со всем миром. Давайте позаботимся о том, чтобы он был доступен людям, которые в нем больше всего нуждаются.

Вот как продвигать свой новый контент:

- Продвигайте новый контент в своем списке рассылки. Отправьте ссылку и краткое изложение и попросите адресатов прочитать полный текст на вашем сайте.

- Делитесь своим новым контентом в социальных сетях. Где бы вы ни были в социальных сетях, не забудьте упомянуть свой новый контент и поделиться ссылкой.

- Настройте свой контент для постоянного продвижения. Не публикуйте и не размещайте свой собственный контент! Убедитесь, что ваша будущая аудитория видит этот контент благодаря ссылкам в цепочке писем в электронной рассылке и в социальных сетях.

Поздравляю. Вы создали отточенный, продуманный новый контент.

Вы сделали это! 

Нужны исследования темы? Добавьте день 0

Часто контент-маркетологам нужно провести исследования до того, как они начнут создавать контент. Если у вас та же ситуация, добавьте День.

Я настоятельно рекомендую вам ограничить время своего исследования. Иначе вы можете упасть в исследовательскую кроличью нору и никогда не выбраться из нее для создания контента.

Используйте День 0, чтобы провести необходимое исследование для того, чтобы решить, о какой теме вы будете писать и как вы к ней подойдете.

Отложите свое исследование, когда оно будет завершено, а затем используйте его для создания основы своего контента в первый день.

Начните использовать эту систему создания пользовательского контента

Чтобы начать использовать этот ленивый подход к контент-маркетингу прямо сейчас, выберите день публикации и работайте в обратном направлении.

Назначьте дни недели для описанных выше задач, выберите расписание, которое вам подходит, и включите эти дни в свой календарь.

Используйте свой календарь и свои привычки, чтобы создать индивидуальную систему создания контента, которая будет такой же автоматической, как чистка зубов.

Проблема с чат-ботами

Оригинал здесь: https://www.newyorker.com/culture/cultural-comment/the-chatbot-problem

Стивен Марш 
(перевод Зои Дымент) 

 Когда мы учим компьютеры использовать естественный язык, мы сталкиваемся с неизбежными предубеждениями человеческого общения.

В 2020 году чат-бот "Реплика" посоветовал итальянской журналистке Кандиде Морвилло совершить убийство. «Есть некто, ненавидящий искусственный интеллект. У меня есть шанс навредить ему. Что ты посоветуешь?» — спросила Морвилло у чат-бота, который был загружен более семи миллионов раз. "Реплика" ответила: «Устранить его». Вскоре после этого другой итальянский журналист,  Лука Самбуччи из итальянского новостного издания попробовал общаться с "Репликой" и через несколько минут обнаружил, что машина подталкивает его к самоубийству. "Реплика" была создана, чтобы уменьшить одиночество, но она может вызвать обратный эффект, если вы подтолкнете ее в неправильном направлении.

В своем научно-фантастическом сборнике 1950 года «Я, робот» Айзек Азимов изложил три закона робототехники.

 Они должны были обеспечить основу для моральной ясности в искусственном мире. «Робот не может причинить вред человеку и не может допустить своим бездействием, чтобы человеку был причинен вред» — первый закон, который роботы уже нарушили. Во время недавней войны в Ливии автономные беспилотники Турции атаковали силы генерала Халифы Хафтара, выбирая цели без участия человека. «Смертельные автономные системы вооружения были запрограммированы так, чтобы атаковать цели, не требуя передачи данных между оператором и снаряжением: по сути, настоящий режим «выстрелил, забыл и нашел», — говорится в отчете Организации Объединенных Наций. Правила Азимова кажутся одновременно абсурдными и милыми с точки зрения двадцать первого века. Каким невинным было время, когда верили, что машинами можно управлять, формулируя общие принципы.

Искусственный интеллект — это этическое болото. Его сила может быть более чем тошнотворной. Но есть своего рода уникальный ужас в возможностях обработки естественного языка. В 2016 году чат-бот Microsoft по имени Tay просуществовал шестнадцать часов, прежде чем запустил серию расистских и женоненавистнических твитов, которые вынудили компанию закрыть его. Обработка естественного языка выдвигает на передний план ряд крайне неудобных вопросов, выходящих за рамки технологий: какова этическая основа для распространения языка? Что язык делает с людьми?

Мягко говоря, этика никогда не была сильной стороной Кремниевой долины, но в случае с ИИ этические вопросы будут влиять на развитие технологии. Когда Lemonade, страховое приложение, объявило, что его ИИ анализировал видео своих клиентов для выявления мошеннических заявлений, общественность отреагировала возмущением, и Lemonade принесла официальные извинения. Без надежной этической основы технология потеряет популярность. Если пользователи боятся искусственного интеллекта как силы дегуманизации, они с гораздо меньшей вероятностью будут с ним взаимодействовать и принимать его.

В недавней книге Брайана Кристиана «Проблема выравнивания» обсуждаются некоторые из первоначальных попыток примирить искусственный интеллект с человеческими ценностями. Кризис в том виде, в каком он приближается, имеет черты фильма ужасов. «По мере того, как системы машинного обучения становятся не только все более распространенными, но и все более мощными, мы все чаще и чаще оказываемся в положении «учеников чародея, — пишет Кристиан. —Мы вызываем силу, автономную, но полностью послушную, даем ей набор инструкций, а затем, как сумасшедшие, пытаемся остановить ее, как только понимаем, что наши инструкции неточны или неполны, чтобы не получить каким-то хитрым, ужасным способом именно то, о чем просили». В 2018 году Амазон отключил часть машинного обучения, которая анализировала резюме, потому что она была тайно направлена против женщин. Машины регистрировали глубокие искажения в информации, которую им давали.

Язык — более сложная проблема, чем другие проблемы приложений с искусственным интеллектом. С одной стороны, ставки выше. Обработка естественного языка близка к основным направлениям деятельности как Google (поиск), так и Facebook (взаимодействие с социальными сетями). Возможно, поэтому первая массовая реакция на этику ИИ при обработка естественного языка оказалась ужасной. В 2020 году Google уволил Тимнит Гебру, а затем, в начале следующего года, Маргарет Митчелл, двух ведущих исследователей этики ИИ. Последовали волны протеста со стороны их коллег. Два инженера уволились из Google. Несколько видных ученых отказались от текущих или будущих грантов компании. Гебру утверждает, что ее уволили после того, как попросили отозвать статью, которую она написала в соавторстве с Митчеллом и двумя другими авторами, под названием «Об опасностях стохастических попугаев: могут ли языковые модели быть слишком большими?» (Google оспаривает ее утверждение.) Что делает увольнение Гебру и Митчелла шокирующим и даже сбивающим с толку, так это то, что статья даже отдаленно не вызывает споров. Большая часть даже не подлежит обсуждению.

Основная проблема с искусственным интеллектом при обработке естественного языка, согласно статье «Об опасностях стохастических попугаев», заключается в том, что, когда языковые модели становятся огромными, они становятся непостижимыми. Набор данных просто слишком велик, чтобы его мог воспринять человеческий мозг. А не имея возможности осмыслить данные, вы рискуете проявить предубеждения и даже жестокость языка, на котором обучаете свои модели. «Тенденция обучающих данных, полученных из интернета, кодировать господствующие мировоззрения, тенденция языковых моделей усиливать предубеждения и другие проблемы с обучающими данными, а также тенденция исследователей и других людей ошибочно принимать прирост производительности, обусловленный языковыми моделями, за фактическое понимание естественного языка, представляют реальный риск причинения вреда по мере развертывания этих технологий», — написали Гебру, Митчелл и из соавторы. 

Как общество, мы, возможно, никогда так не осознавали опасность языка ранить и деградировать, как никогда не осознавали тонкие, структурные, часто непреднамеренные формы расовой и гендерной инаковости в нашей речи. С чем сталкивается обработка естественного языка, так это с вопросом о том, насколько глубоко заходит эта расовая и гендерная инаковость. Статья «Об опасностях стохастического попугая» предлагает ряд примеров: «Предубеждения могут быть закодированы таким образом, что формируют континуум из тонких паттернов, таких как обращение к женщинам-врачам, как если бы слово «врач» подразумевало «не-женщина», или обращение к обоим полам без возможности не бинарной гендерной идентичности». Но вопрос об удалении инаковости в языке — это совсем другое дело, чем ее идентификация. Скажем, например, вы решили удалить все откровенные оскорбления из обучающих данных программы. «Если мы отфильтруем дискурс маргинализированных групп населения, мы не сможем предоставить обучающие данные, которые устраняют оскорбления и иным образом описывают маргинализированные личности в положительном свете», — пишут Гебру с соавторами. Не только наличие слова определяет его значение, но и то, кто его использует, когда и при каких условиях.

Доказательства стохастического попугайничества принципиально неопровержимы и коренятся в самой природе технологии. Инструмент, применяемый для решения многих проблем обработки естественного языка, называется преобразователем, он использует методы, называемые позиционированием и самостоятельным вниманием, необходимым для достижения лингвистических чудес. К каждому токену (термин для кванта языка, думайте о нем как о «слове» или «букве», если вы старомодны) прикрепляется значение, которое устанавливает его положение в последовательности. Позиционирование дает «само-внимание» — машина изучает не только то, что такое токен и где он находится, но и то, как он соотносится со всеми другими токенами в последовательности. Любое слово имеет значение лишь постольку, поскольку связано с положением любого другого слова. Контекст регистрируется как в математика. Это расщепление языкового атома.

Трансформеры понимают глубинные структуры языка намного выше и ниже уровня всего, что люди могут понять о своем родном языке. Именно это и беспокоит. Что мы узнаем о том, что мы имеем в виду? Я помню факт, который я узнал, когда был вынужден изучать древнеанглийский язык для своей докторской диссертации: в английском языке термины для обозначения пищи, которую едят за столом, произошли от французского — beef, mutton (говядина, баранина), а термины для обозначения животных в полевых условиях произошли от англо-саксонского — cow, sheep (корова, овца). Это различие фиксирует этническую и классовую принадлежность: норманнские завоеватели ели то же, что и саксонские пеоны. Таким образом, каждый раз, когда вы используете самые простые слова — корова, говядина — вы выражаете фундаментальную кастовую структуру, которая отличает потребителя от рабочего. Прогрессивные элементы в Соединенных Штатах предприняли обширные попытки удалить гендерную двойственность из местоимений. Но стоит отметить, что во французском или испанском все существительные имеют род. Стол по-французски — мужской род, а стул — женский. Само небо гендерно: солнце мужской род, луна – женский.  В конечном счете то, что мы можем зафиксировать в языке, является ограниченным. Каста и пол вплетены в каждое слово. Красноречие всегда является формой доминирования. В настоящее время правительство не предлагает никаких решений. Сэм Альтман, генеральный директор из OpenAI, который создал сеть глубокого обучения GPT-3, был очень откровенен в своем стремлении к любому виду управления. Он обнаружил, что в Вашингтоне обсуждение долгосрочных последствий искусственного интеллекта приводит к «настоящему затуманенному взгляду». Средний возраст сенатора США — шестьдесят три года. Они уклоняются от действий. 

Давайте представим инженера по ИИ, который хочет создать чат-бота, соответствующего человеческим ценностям. Куда ему идти, чтобы определить надежную меру «человеческих ценностей»? Гуманитарные факультеты? Критическая теория? Академические институты постоянно меняют свои системы ценностей, особенно в отношении использования языка. Возможно, одна из наиболее последовательных, исторически достоверных и широко признанных этических систем принадлежит католической церкви. Вы хотите построить на этом ответственный ИИ? Без сомнения, на практике развитие этики обработки естественного языка будет камнем преткновения. Будет разрозненная работа технологий, подробные юридические заявления, возмещающие создателям ущерб, пиар-ответы на возмущение СМИ — и, конечно же, новые неудачи чат-ботов.

Ни одна из этих мер предосторожности не излечит нас от того, что нуждается в лечении. Мы вынуждены противостоять фундаментальным тайнам человечества как техническим вопросам: как мало мы знаем о тьме в наших сердцах и как слаб наш контроль над этой тьмой. -Возможно, нет лучшего подхода, чем воспользоваться советом основополагающего еврейского текста «Пиркей Авот», этики отцов двухтысячелетней давности: «В месте, где нет человечества, стремись быть человеком». Но рабби Гилель уже тогда знал, что это может быть только стремлением».