Оригинал здесь: https://archive.org/stream/lifelettersofdrs00brad/lifelettersofdrs00brad_djvu.txt
Глава 35 здесь: https://dymentz.blogspot.com/2023/03/35.html
ГЛАВА XXXVI. ПЕРВЫЙ СПОСОБ ПРИГОТОВЛЕНИЯ ГОМЕОПАТИЧЕСКОГО ЛЕКАРСТВА — ПЕРВЫЕ КАРМАННЫЕ ФУТЛЯРЫ — КОРСАКОВ ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ СТЕКЛЯННОГО ФЛАКОНА — МНЕНИЕ ГАНЕМАНА ОТНОСИТЕЛЬНО ПРАКТИКИ МЕДИЦИНЫ — ПИСЬМО ДОКТОРУ ЭБЕРХАРДТУ
Вплоть до 1821 года Ганеман готовил свои тритурации в фарфоровых ступках с молочным сахаром, а капсулы для пациента он наполнил измельченной устричной раковиной, добавив к ней необходимое количество тритурации.
В то время чисто белый молочный сахар был дорогим и редким товаром, так как его основной поставщик, Швейцария, производила и экспортировала этот продукт только в небольших количествах. Первоочередной заботой наших людей в Лейпциге стало обеспечение им в большем количестве и лучшего качества, ибо, подобно Ганеману, они сами должны были готовить свои лекарства.
Используемые фарфоровые ступки вскоре были заменены лучшими из мрамора. К этому времени Хофрат Хенеке из Готы, редактор Рейханзейгер и хороший друг Ганемана представил гомеопатам свои лекарственные футляры.
Поначалу также не хватало надлежащих стеклянных маленьких флаконов. Гусиные перья широко использовались для хранения лекарств. Богемия вскоре снабдила
своим стеклом. Из глобул был удален весь крахмал, чтобы предотвратить обесцвечивание и крошение, и они были имели разный размер. Уже в 1828 г. продавались прекрасные карманные футляры, в основном, изгогтовленные Леппе, аптекарем из Нойдитендорфа, из которых Ганеман имел обыкновение назначать несколько лекарств.
Христиан Эрнест Отто из Роэты, близ Лейпцига, был первым, открывшим обычную гомеопатическую аптеку.
В Archives of Homceopathic Medicine за 1829 г. С. Корсаков, русский джентльмен, обратился с письмом к Ганеману, в котором он рекомендует использовать маленькие трубочки или флаконы для хранения гомеопатических глобул. Он предлагает помещать пилюли во флакон и выливать на них две-три капли лекарственного раствора, а затем встряхивать тщательно.
Ганеман в ответе, опубликованном в том же журнале, одобряет этот метод, но советует не встряхивать пилюли, а перемешивать их стеклянной булавкой до полного высыхания, добавляя, что испарение не повлияет на лечебные свойства. Этот ответ также можно найти в «Малых трудах».
Даджен говорит:
«Корсаков был настоящим первооткрывателем высоких потенций».
 |
| Семен Корсаков |
Ганеман говорил, что эксперименты Корсакова имели большое значение, поскольку иллюстрировали крайнюю делимость гомеопатических лекарства, но посоветовал несколько ограничиться. В письме доктору Шретеру от 13 сентября 1829 г. Ганеман говорит:
«Должен быть какой-то предел, это не может продолжаться до бесконечности. Установив правило, что все гомеопатические лекарства должны быть разведены и потенцированы до тридцатого разведения, мы имеем однородную процедуру при лечении для всех гомеопатов, и когда они описывают лекарство, мы можем повторять то, что они делали, и мы оперируем теми же инструментами».
Даджен говорит, что введение Ганеманом сахарных шариков в гомеопатическую практику восходит к 1813 г., и ссылается на примечание, сделанное Ганеманом к параграфу 288 пятого издания "Органона", а именно:
«Глобула, пропитанная тридцатым потенцированным разведением, а затем высушенная, сохраняет для этой цели всю свою силу неуменьшаемой в течение не менее восемнадцати или двадцати лет (мой опыт простирается на такой отрезок времени), даже если пузырек будет открыт тысячу раз в течение этого периода, если он будет защищен от жары и солнечного света».
Некоторое представление об идеях Ганемана относительно практики применения лекарства в этот период его жизни может быть получено из следующего письма доктору Шретеру:
«Кётен, 19 июнь 1826 г.
Уважаемый коллега:
Я благодарю вас, вашу дорогую сестру и ваших друзей за то, что вы вспомнили о моем дне рождения. Я вижу в этом интерес ко мне и нашему доброму делу. Я также благодарю вас за ваши новости о себе и своих приятных семейных делах.
Я узнал в этом про ваш юношеский возраст, и теперь могу легко понять, почему вы так быстро приступили к лечению антипсориками.
Недостаток успеха в случаях, которые вы записали, несомненно, связан в основном с быстрой сменой средств, часто неподходящей динамизацией и разведением и слишком большими дозами. После того, как вы испортили случай этими тремя ошибками, совершаемыми примерно в течение четырех недель, очень трудно их исправить.
Мой совет - соблюдайте неукоснительно предписания, содержащиеся в моей книге «Хронические болезни», и, если возможно, идите дальше меня, предоставив еще более длительный период для исчерпаниямдействия антипсорических средств, назначайте еще меньшие дозы, чем я рекомендовал, и динамизиру йте все антипсорические препараты до 30 (Похоже, у вас все еще их нет).
Вы также должны, не имея большой нужды в деньгах, так как живете с родителями, наведываться к своим пациентам реже; береги свое достоинство и чаще воздерживайтесь от пнривлечения своего внимания к пациентам, которые не проявляют достаточного доверия к вам и достаточного уважения к вам и вашему искусству.
Вы никогда не должны позволить, чтобы вас отвергли, но когда пациент не выполняет точно то, что вы хотите, или начинает разговаривать неподобающе, вы должны сразу проститься с ним: "Вы не поступаете так, как я хочу, а делаете то-то и то-то вопреки моему приказу; нанимайте кого хотите, я не буду иметь с вами больше ничего общего», и так поступайте с каждым пациентьом, одним за другим, и всем, кто просто говорит о гомеопатии сомневающимся тоном или делает что-либо еще неподобающее, отказывайте сразу.
На первых порах это лишит вас нескольких пациентов, что не имеет значения, но со временем, если вы будете упорствовать в вашей властной манере, вас станут уважать и разыскивать, и никто не посмеет использовать какие-либо вольности с вами. Лучше остаться без больных и посвятить себя учебе, сохраняя свое достоинство, чем вступать в такие отношения с пациентами.
Они должны благодарить Бога, если вы соизволите принять их и лечить по вашей превосходной системе, и они должны довольствоваться вашими упреками за бессмысленную манеру, в которой они позволили аллопатам причинить себе вред, из-за чего вы едва ли могли надеяться на излечение столь разрушенного состояния.
Если кто-то из ваших пациентов не совсем покорный, откажитесь от него без промедления, даже если при таком поведении вы должны будете оставить только двух или одного пациента, или остаться вообще без пауиепнтов. Они будут возвращаться постепенно, с большим уважением, покорностью и смирением, и окажутся более склонными хорошо платить.
Вы не заставляете больного, страдающего хроническими заболеваниями, но способного ходить, приходить в наш дом? Кто не сносил унижения, посещая больного, который тем временем ушел из дома, а вы пришли напрасно? Вы должны заставить хронических пациентов посещать вас, даже самых высокопоставленных из них; а если они не придут, пусть держатся подальше. Вы должны занять более высокую позицию. Лучше страдать от нищеты, что вряд ли вам грозит, чем ослабить хоть на йоту свое собственное достоинство или достоинство искусства, которое вы практикуете».
В другом письме, написанном позже в том же году, некоему доктору Эберхардту из Мерзеберга, Ганеман говорит:
«Вы слишком робки, слишком подобострастны перед своими пациентами, как аллопаты, которые рады, если они могут только сохранить своих пациентов в качестве клиентов. Так не должно быть. Если вы прекрасно разбираетесь в своем искусстве, которым вы должны владеть абсолютно, то не позволяйте своему пациенту ставить условия.
Он должен слушаться вас, а не вы его. Для того чтобы вы могли быть совершенно свободны, вы должны сначала ограничить свои расходы, чтобы вы не испытывали нужды, если мало пациентов обрпатится к вам за советом. Вы сможете вылечить этих немногних пациентов тем лучше и определеннее, если окажете необходимое внимание этим случаям и у вас будет время их изучить. Ибо мы, гомеопаты, не можем слишком углубляться в свое искусство.
Но если мы овладели им, то можем и должны, действительно, вести себя с достоинством. Для того чтобы экономить наше драгоценное время и сохранить свое достоинство, мы не должны навещать больного с хроническим заболеванием, если он сможет прийти к нам, даже если он принц. Мы должны посетить только острые случаи и тх, кто прикован к постели. Те, кто способен ходить, но за советом к вам в дом не придет, пусть остаются в стороне, иначе быть не должно. Бег за пациентами, как это делают аллопаты, унизителен.
Вы идете навестить вашего пациента, служанка говорит вам, что его нет дома, он в театре, уехал кататься и т. д. Фу! Вы идете ко второму или третьему, подобно аллопату или нищему. Тьфу на это!
Далее, каждый раз, когда к вам приходит больной, вы должны заставить его немедленно заплатить вам гонорар за ваши хлопоты; это может быть один или два шиллинга только с бедняков, с богатых - столько-то крон. Если вы так организуете дело, и все знают об этом, то ваш пациент всегда будет иметь с собой деньги, а если он больше не придет, то останется в стороне. Если, однако, у него нет с собой денег, вы можете отложить консультацию на час или два, чтобы дать ему время сходить за деньгами и принеси вам вознаграждение за ваши хлопоты.
«Деньги придают мужество, даже если это небольшая сумма; если у меня должное в мое6м кармане, я чувствую, что работаю не даром, что я не завишу от чей-то благосклонности и не боюсь, что мне не заплатят.
Как мистер N, тайный советник, платит вам? Я представляю, что он лечится в кредит, и большую часть гонорара вы получаете потом, когда вы напомните ему об оплате, и вы ловитеи на себе не очень добрые взгляды, слышите упреки и не видите оплаты.
В таких условиях невозможно быть в хорошем расположении духа. После окончания лечения он забудет обо всех проблемах, которые возникли у вас при его лечении. Мир неблагодарен!
Богатые пациенты также должны платить за каждую консультацию или раз в месяц; иначе они могут уйти, не заплатив. Если вы не организуете дела таким образом, то вам будет хуже, чем самому жалкому растяпе. Я сказал, что вы застенчивы. Беготня по платным визитам отнимает мужество и делает человека робким.
Из робости, из боязни потерять мистера N, вы дали ему слишком много лекарства, и велели принимать слишком часто, так вы не улучшите его состояние, вы сделаете его хуже, и вам никогда не удастся удержать этого пациента.
Его здоровье нельзя восстановить быстро, он должен иметь запастись терпением на долгие годы, ино ему не придется беспокоиться, терзаться и проявлять нетерпение, как если бы он был у аллопатов и аптекарей.
ПРедполагают, что гомеопатия может творить чудеса, но он не может этого сделать, особенно там, где пациент не совсем готов перейти на нашу систем у лечения или не настолько хорошо с ней знаком, чтобы осознать, что за пределами нашего искусства для него лечения нет.
Если этот джентельмен совершенно не знаком с нашим искусством, он не сможет выдержать уговоры своих друзей-аллопатов сдаться и позволит довести себя до смерти в какой-нибудь купальне докторам старой школы.
Я еще раз повторю вам, что вы не сможете предотвратить это. Даже будь у него безоговорочное доверие, которого у него нет, вы не сможете вернуть ему здоровье менее чем за год. Так что советую вам избавиться от него и больше не браться за высокопоставленных пациентов с такими трудными случаями, пока вы не сможете отстаивать свое достоинство и обеспечить абсолютное повиновение вашим командам, которым пауиент должен беспрекословно подчиняться.
Итак, джентльмен хочет сделать получить разрешение пить вино и кофе! Ради бога пусть он уберется от вас, он не сделает вам чести!
Все мои пациенты высокого ранга, страдающие хроническими заболеваниями, должны читать "Органон" и "Гомеопатию" Беннингхаузена, иначе я не возьмусь за их лечение.
Искренне Ваш,
Самуэль Ганеман.
Кетен, 24 авг., 1829. ».