Как закончится пандемия
Эд Янг
(Перевод Зои Дымент)
В США может произойти худшая вспышка COVID-19 во всем промышленно развитом мире. Вот как все это может разыграться.
Три месяца назад никто не знал о существовании SARS-CoV-2. Теперь этот вирус распространился
практически по всем странам, заразил не менее
446 тыс. человек, о чем мы знаем, и еще множество тех, про заражение
которых неизвестно. Он разрушил экономику и сломал системы здравоохранения, заполнил
больницы и опустошил общественные места. Он отделил людей от их рабочих мест и
друзей. Он разрушил современное общество в таких масштабах, которые большинство
живущих ныне людей никогда не видели. Вскоре большинство людей в Соединенных
Штатах узнают, что заражен кто-то из их
знакомых. Подобно Второй мировой войне или атаке 11 сентября, эта
пандемия уже запечатлелась в психике нации.
Глобальная пандемия такого масштаба была неизбежна. В
последние годы сотни экспертов в области здравоохранения написали книги,
составили официальные документы и инструкции, предупреждающие о такой
возможности. Билл Гейтс говорил об этом всем, кто его слушал, включая 18
миллионов зрителей его TED Talk. В 2018 году я написал статью для «Атлантики»,
в которой утверждал, что Америка не готова к пандемии, а она конечном итоге
наступит. В октябре Центр безопасности здравоохранения имени Джона Хопкинса
рассказал, что может произойти, если новый коронавирус охватит весь мир. И это
произошло. Гипотезы стали реальностью. «Что если?» превратилось в «Что
теперь?».
И что теперь? В поздние часы прошлой среды, теперь кажущиеся
далеким прошлым, я говорил о пандемии с беременной подругой, перехаживающей
свой намеченный срок. Мы представили, что ее ребенок может быть одним из первых
в новой когорте, которая родилась в обществе, глубоко измененном COVID-19. Мы
решили назвать их «Поколение C».
Как мы увидим, жизнь поколения С определит выбор, который
будет сделан в ближайшие недели, и потери, которые мы понесем в результате. Но
сначала краткий расчет. В «Глобальном индексе безопасности в области
здравоохранения», «табеле успеваемости», который оценивает каждую страну по
степени готовности к пандемии, Соединенные Штаты имеют 83,5 балла – самую
высокую оценку в мире. Богатая, сильная, развитая Америка считается самой
готовой нацией. Эта иллюзия была разрушена. Несмотря на известие, что этот вирус
появился и возникла угроза его распространения по миру, Америка ничего не
предпринимала несколько месяцев, и когда вирус пришел, оказалось поздно.
«Как бы там ни было, вирус, подобный SARS-CoV-2, проверяет устойчивость
даже лучших из хорошо оснащенных систем здравоохранения», – говорит Нахид
Бхаделия, врач-инфекционист из Медицинской школы Бостонского университета.
Более заразный и смертельный, чем
сезонный грипп, новый коронавирус более скрытен и распространяется от одного
хозяина к другому в течение нескольких дней, прежде чем вызывает явные
симптомы. Чтобы сдержать такой патоген, страны должны разработать тест и
использовать его для выявления зараженных людей, изолировать их и отследить тех,
с кем они имели контакт. Южная Корея, Сингапур и Гонконг сделали это с огромным.
Соединенные Штаты не смогли этого сделать.
Как сообщали мои коллеги Алексис Мадригал и Робинсон Мейер,
Центры по контролю и профилактике заболеваний разработали и распространили в
феврале ошибочный тест. Независимые лаборатории создали альтернативы, но
погрязли в бюрократической возне со стороны FDA. В решающий месяц, когда
количество американских пациентов достигло десятков тысяч, тестирование прошли
только сотни людей. То, что мощная биомедицина США была вынуждена полностью
отказаться от создания очень простого диагностического теста, до этого
невозможно было представить. «Мне не известны какие-либо меры, которые бы
предпринимались, когда мы сообщали о неудачном тестировании», – говорит Александра Фелан из Джорджтаунского
университета, которая занимается правовыми и политическими вопросами,
связанными с инфекционными заболеваниями.
Провал тестирования стал первородным грехом в организации
борьбы с пандемией в Америке, единственным недостатком, который подрывал любые
другие контрмеры. Если бы страна могла точно отследить распространение вируса,
больницы могли бы выполнить свои планы на случай пандемии, распределив между
собой размещение больных, заказа
дополнительных материалов, потребность в персонале, а также определив
специальные учреждения для лечения случаев COVID-19. Ничего из этого не
произошло. Вместо этого система здравоохранения, которая уже работает почти на
полную мощность и находилась под угрозу в связи с сезоном тяжелого гриппа,
внезапно столкнулась с вирусом, которому позволили распространяться среди
населения по всей стране. Заполненные больницы стали переполненными. Основные
защитные средства, такие как маски, халаты и перчатки, заканчиваются. Скоро не
останется свободных кроватей и вентиляторов, которые снабжают кислородом
пациентов, чьи легкие осаждаются вирусом.
Американская система здравоохранения практически не имеет
возможностей для усиления во время кризиса за счет того, что в чрезвычайной
ситуации незатронутые штаты могли бы помочь пораженным штатам. Эта этика
работает при локальных бедствиях, таких как ураганы или лесные пожары, но не при
пандемии, которая сейчас распространилась на все 50 штатах. Сотрудничество
уступило место конкуренции; некоторые обеспокоенные больницы выкупили большое
количество расходных материалов, так же как паникующие потребители раскупили туалетную
бумагу.
Отчасти это произошло потому, что Белый дом – город-призрак в
научной экспертизе. Бюро по обеспечению готовности к пандемии, входившее в
состав Совета национальной безопасности, было распущено в 2018 году. 28 января
Лучиана Борио, входившая в состав этой группы, призвала правительство
«действовать сейчас, чтобы предотвратить американскую эпидемию», и начать
взаимодействовать с частным сектором для разработки быстрых и простых
диагностических тестов. Так как офис был закрыт, эти предупреждения были
опубликованы в The Wall Street Journal, а не донесены в выступлении прямо президенту.
Вместо того чтобы быстро начать действовать, Америка бездействовала.
Без руководящих указаний, прикрыв глаза, вяло и несогласованно,
Америка борется с COVID-19 в значительно худшей степени, чем мог предположить
любой эксперт в области здравоохранения, с которым я говорил. «Гораздо хуже», –
сказал Рон Клэйн, который координировал реакцию США на вспышку Эболы в Западной
Африке в 2014 году. «Хуже всех наших ожиданий», – сказала Лорен Зауэр,
работающая над подготовкой к бедствиям в Johns Hopkins Medicine. «Как
американец, я в ужасе, – сказал Сет Беркли, который возглавляет Вакцинный союз
«Гави». – В США может произойти худшая вспышка COVID-19 во всем промышленно-развитом
мире».
1. Следующие месяцы
Отстав, Соединенным Штатам будет трудно, но не невозможно, наверстать
упущенное. В некоторой степени, ближайшее будущее предрешено, потому что
COVID-19 – медленная и длительная болезнь. Люди, которые заразились несколько
дней назад, начнут проявлять симптомы только сейчас, даже если они пока что самоизолировались.
Некоторые из них поступят в реанимационные отделения в начале апреля. По
состоянию на прошлые выходные в стране было 17000 подтвержденных случаев, но
фактическое число, вероятно, было где-то между 60000 и 245000. В настоящее
время цифры начинают расти в геометрической прогрессии: по состоянию на утро
среды официальное число случаев составляло 54000, а фактическое число случаев
неизвестно. Работники здравоохранения уже видят тревожные признаки: начинает не
хватать оборудования, растет число пациентов, недостает врачей и медсестер,
которые сами заболевают.
Италия и Испания дают мрачные предупреждения о будущем. В
больницах нет места, расходных материалов и персонала. Невозможно вылечить или
спасти всех, врачи были вынуждены прийти к невероятному решению: лечить пациентов,
которые, скорее всего, выживут, и позволить другим умереть. В США на душу
населения меньше больничных коек, чем в Италии. Исследование, опубликованное
командой Имперского колледжа Лондона, пришло к выводу, что если пандемия
останется без контроля, все кровати будут заполнены к концу апреля. К концу
июня на каждую доступную кровать интенсивной терапии будет приходиться примерно
15 пациентов с COVID-19, вместо одного. К концу лета в результате пандемии
будут напрямую убиты 2,2 миллиона американцев, не считая тех, кто погибнет от
того, что больницы не смогут заботиться о людях с обычным сердечным приступом,
инсультом ли или травмой, полученной во время автомобильной аварии. Это худший
сценарий. Чтобы предотвратить его, нужно сделать четыре вещи – и быстро.
Первым и самым важным является быстрое производство масок,
перчаток и других средств индивидуальной защиты. Если работники здравоохранения
не останутся здоровыми, остальные меры потерпят неудачу. В некоторых местах
запасы уже настолько низки, что врачи дают пациентам уже использованные маски, требуют
пожертвований от населения или сами шьют маски. Эта нехватка возникает из-за
того, что предметы медицинского назначения изготавливаются на заказ и зависят
от византийской международной цепочки поставок, которые в настоящее время затруднены
и прерываются. Провинция Хубэй в Китае, эпицентр пандемии, была также центром
производства медицинских масок.
В США уже используется стратегический национальный запас –
национальный склад медицинского оборудования, особенно для наиболее
пострадавших штатов. Запас не является неисчерпаемым, но он может позволить выиграть
время. Дональд Трамп мог использовать это время, чтобы обратиться к Закону об
оборонном производстве, согласно которому с началом военных действий
американские производители переключаются на производство медицинского
оборудования. Но после обращения к этому закона в прошлую среду Трамп
фактически не смог его использовать из-за лоббирования со стороны Торговой
палаты США и руководителей крупных корпораций.
Некоторые производители уже готовы переключиться, но их
усилия раздроблены и распределены неравномерно. «Однажды мы проснемся и услышим
об истории врачей в городе X, которые работают в банданах, и о туалете в городе
Y, где маски вместо туалетной бумаги», – говорит Али Хан, декан отделения общественного
здравоохранения в университете при Медицинском центре в Небраске. По словам
Томаса Инглсби из Школы общественного здравоохранения им. Джонса Хопкинса,
«массовые операции по логистике и цепочке поставок необходимы сейчас по всей
стране». С этим не могут справиться маленькие и неопытные команды, разбросанные
по всему Белому дому. Решение, по словам Инглсби , заключается в том, чтобы задействовать
Агентство по оборонной логистике – группу из 26000 человек, которая готовит
вооруженные силы США к зарубежным операциям и помогало при прошлых кризисах в
области общественного здравоохранения, в том числе во время вспышки Эболы в
2014 году.
Это агентство также может координировать удовлетворение
второй насущной потребности: массовое внедрение тестов COVID-19. Эти тесты поступают
очень медленно из-за пяти нехваток:
– масок для защиты
людей, проводящих тесты;
– устройств для мазков из носоглотки для сбора образцов
вируса;
– наборов для извлечения генетического материала вируса из
образцов;
– химических реагентов, которые являются частью этих наборов.
Не хватает также обученных людей, которые могут делать
тесты. Многие из этих недостатков, опять же, вызваны напряженными цепочками
поставок. США полагаются на трех производителей для экстрагирующих реагентов, что
обеспечивает резервирование в случае отказа любого из них, но все они потерпели
неудачу перед лицом беспрецедентного мирового спроса. Между тем, в Ломбардии (Италия),
наиболее пострадавшем месте в Европе, находится один из крупнейших
производителей устройств для мазков из носоглотки.
Некоторые недостатки решаются. FDA теперь быстро
продвигается, чтобы одобрить тесты, разработанные частными лабораториями. По
крайней мере, один тест может дать результаты менее чем через час, потенциально позволяя врачам узнать, есть
ли у пациента COVID-19. По словам Келли Вроблевски из Ассоциации лабораторий
общественного здравоохранения, страна «наращивает мощности ежедневно».
6 марта Трамп сказал, что «любой, кто хочет пройти тест,
может пройти тест». Это было (и остается) неправдой, и его собственные
чиновники поспешили его исправить. Несмотря на это, взволнованные люди хлынули
в больницы в поисках несуществующих анализов. «Люди хотели пройти тестирование,
даже если у них не было симптомов или если они сидели рядом с кем-то с кашлем»,
– говорит Саския Попеску из Университета Джорджа Мейсона, который готовит
больницы к пандемиям. У некоторых людей простая простуда, но врачи должны были
использовать маски, чтобы осмотреть их, тратя уже истощающиеся запасы. «Это нагрузило
систему здравоохранения», – говорит
Попеску. Даже сейчас, когда мощности увеличиваются, тесты должны использоваться
осторожно. По словам Марка Липсича из Гарварда, первоочередной задачей является
проверка медицинских работников и госпитализированных пациентов, что позволяет
больницам подавлять разгорающееся пламя заражения. Только позже, когда кризис
утихнет, тестирование можно будет развернуть шире. «Сейчас невозможно
осуществить призыв «Давайте проведем тесты!», – говорит Инглсбит.
Осуществление этих мер займет время, в течение которого
пандемия либо ускорится за пределами возможностей системы здравоохранения, либо
замедлится до сдерживаемых уровней. Ее курс – и судьба нации – теперь зависит
от третьей потребности, которая заключается в социальном дистанцировании.
Подумайте об этом так: сейчас есть только две группы американцев. Группа A
включает всех, кто участвует в медицинской помощи, будь то лечение пациентов,
проведение анализов или производство расходных материалов. В группу B входят
все остальные, и их задача – обеспечить группе А выигрыш во времени. Группа B
должна теперь «сгладить кривую», физически изолируя себя от других людей, чтобы
перерезать цепочки передачи.
Учитывая распространение COVID-19, для предотвращения
будущего краха системы здравоохранения эти, казалось бы, радикальные шаги
должны быть предприняты немедленно, прежде чем это покажется пропорциональным,
и должны осуществляться в течение нескольких недель.
Убедить страну добровольно оставаться дома нелегко, и без
четких указаний Белого дома мэры, губернаторы и владельцы бизнеса были
вынуждены делать свои собственные шаги. В некоторых штатах запрещены большие
собрания или закрыты школы и рестораны. По крайней мере в 21-м в настоящее время ввели некоторую форму
обязательного карантина, заставляющего людей оставаться дома. И все же многие
граждане продолжают толпиться в общественных местах.
В этот момент, когда благо всех зависит от жертв многих людей,
важна четкая координация – это четвертая неотложная потребность. Важность
социального дистанцирования должна быть воспринята общественностью, ее
необходимо успокаивать и информировать. Вместо этого Трамп неоднократно
преуменьшал эту проблему, говоря Америке, что «у нас это очень хорошо
контролируется», когда этого не делается, и что случаи «будут приближаться к
нулю», когда они растут. В некоторых случаях, как и в случае его заявлений о доступных
всюду тестах, его вводящие в заблуждение ошибки усугубили кризис. Он даже
рекламировал недоказанные лекарства.
Вдали от пресс-службы Белого дома Трамп, очевидно, слушал
Энтони Фаучи, директора Национального института аллергии и инфекционных
заболеваний. После Рональда Рейгана, Фаучи консультировал каждого президента по
новым эпидемиям, и теперь он входит в состав целевой группы COVID-19, которая
встречается с Трампом примерно через день. «У него есть свой собственный стиль,
давайте не будем это затрагивать, – сказал мне Фаучи, – но он прислушивался к любым
рекомендациям, которые я давал до сих пор, относительно сути происходящего».
Однако Трамп, по-видимому, уже колеблется. В последние дни
он дал понять, что готов отказаться от политики социального дистанцирования в
попытке защитить экономику. Ученые мужи и бизнес-лидеры использовали подобную
риторику, утверждая, что люди с высоким уровнем риска, например, пожилые люди,
могут быть защищены, в то время как люди с низким уровнем риска смогут
вернуться на работу. Такое мышление соблазнительно, но некорректно. Переоценивается
наша способность оценить риск человека и каким-то образом отгородить людей
«высокого риска» от остальной части общества. Он недооценивает, насколько
сильно вирус может поразить группы «низкого риска», и насколько серьезно
больницы будут перегружены, если заболеют даже самые молодые люди.
Недавний анализ, проведенный в Университете Пенсильвании,
показал, что даже если меры социального дистанцирования смогут снизить уровень
инфицирования на 95 процентов, 960000 американцев все равно будут нуждаться в
интенсивной терапии. В США насчитывается только около 180000 аппаратов ИВЛ, и,
что более важно, дыхательных терапевтов и персонала интенсивной терапии
достаточно только для того, чтобы безопасно ухаживать за 100000 вентилируемых
пациентов. Отказ от социального дистанцирования был бы глупым. Отказ от этого
сейчас, когда тестов и защитных средств все еще недостаточно, был бы
катастрофическим.
Если Трамп будет придерживаться такого курса, если
американцы будут придерживаться социального дистанцирования, если тестирование
можно будет развернуть, и если может быть произведено достаточное количество
масок, есть вероятность, что страна сможет предотвратить худшие прогнозы
относительно COVID-19, и, по крайней мере, временно взять под контроль
пандемию. Никто не знает, сколько времени это займет, но это не произойдет
быстро. «Это может занять от четырех–шести недель до трех месяцев, - сказал Фауси,
– но я не могу уверенно указать сроки».
II. Эндшпиль
Даже идеальные действия остановят пандемию. Пока вирус
где-то сохраняется, есть вероятность, что один зараженный путешественник
разожжет свежие искры в странах, которые уже погасили свои пожары. Это уже
происходит в Китае, Сингапуре и других азиатских странах, которые, казалось,
уже хорошо контролируют вирус. В этих условиях возможны три итога игры: очень
маловероятный, очень опасный и очень долгий.
Первый сценарий – каждой стране удается одновременно
победить вирус, как в случае с первоначальной атипичной пневмонией в 2003 году.
Учитывая, насколько широко распространена пандемия коронавируса и насколько
сильно страдают многие страны, шансы всемирного синхронного контроля кажутся
ничтожно малыми.
Второй сценарий – вирус делает то же, что и прошлые пандемии
гриппа: он прожигает мир и оставляет после себя достаточно выживших, чтобы в
конечном итоге оставить для себя жизнеспособных хозяев. Этот сценарий «коллективного
иммунитета» был бы быстрым и, таким образом, заманчивым. Но он стоил бы ужасно
дорого: SARS-CoV-2
более передаваем и смертелен, чем грипп, и он, вероятно, оставил бы после себя
многие миллионы трупов и разрушенные системы здравоохранения. Изначально
казалось, что Великобритания рассматривает стратегию коллективного иммунитета,
но она отступила прежде, чем проявились ужасные последствия этой модели. США,
похоже, тоже обдумывают этот вариант.
Третий сценарий состоит в том, что мир играет с вирусом в
затяжную игру «Убей моль», уничтожая вспышки болезни, пока не будет произведена
вакцина. Это лучший вариант, но также самый длинный и сложный.
Прежде всего, он зависит от создания вакцины. Если бы это
была пандемия гриппа, было бы проще. Мир имеет опыт производства вакцин против
гриппа и делает это каждый год. Но вакцин против коронавирусов не существует –
до сих пор эти вирусы, по-видимому, вызывали болезни, которые были легкими или
редкими, поэтому исследователи должны начинать с нуля. Первые шаги были
впечатляюще быстрыми. В прошлый понедельник начались клинические испытания
потенциально возможной вакцины, созданной компанией «Модерна» и Национальными
институтами здравоохранения. Это знаменует собой всего лишь 63-дневный интервал
между тем, что ученые впервые секветировали гены вируса, и моментом, когда
врачи передали потенциальную вакцину в руки человека. «Это мировой рекорд», -сказал
Фаучи.
Однако это также самый быстрый шаг среди многих медленных последующих
шагов. Первоначальное испытание просто скажет исследователям, является ли
вакцина безопасной и действительно ли она может мобилизовать иммунную систему.
Затем исследователям необходимо проверить, действительно ли она предотвращает
заражение SARS-CoV-2. Им нужно будет провести испытания на животных и
широкомасштабные испытания, чтобы убедиться, что вакцина не вызывает серьезных
побочных эффектов. Им нужно будет определить, какая доза требуется, сколько
нужно делать прививок, действует ли прививка на пожилых людей и требуются ли
другие химические вещества для повышения ее эффективности.
«Даже если это сработает, у них нет простого способа
производства вакцины в массовом масштабе», –
сказал Сет Беркли из «Гави». Это потому, что «Модерна» использует новый
подход к вакцинации. Существующие вакцины работают, обеспечивая организм
инактивированными или фрагментированными вирусами, позволяя иммунной системе
заблаговременно подготовиться к защите. Напротив, вакцина «Модерны» включает в
себя кусочек генетического материала SARS-CoV-2 – его РНК. Идея состоит в том,
что организм может использовать этот кусочек для создания своих собственных
вирусных фрагментов, которые затем станут основой подготовки для иммунной
системы. Этот подход работает на животных, но не доказан на людях. Французские
ученые, напротив, пытаются модифицировать существующую вакцину против кори,
используя фрагменты нового коронавируса. «Преимущество этого состоит в том, что
если завтра нам понадобятся сотни доз, многие заводы в мире знают, как это
сделать», – сказал Беркли. Независимо от того, какая стратегия быстрее, Беркли
и другие считают, что на разработку проверенной вакцины потребуется 12–18
месяцев, а затем еще больше времени уйдет на ее изготовление, доставку и прививки
людям.
Таким образом, вполне вероятно, что новый коронавирус
останется в американской жизни как минимум на год, если не намного дольше. Если
нынешний раунд мер по социальному дистанцированию сработает, пандемия может
ослабеть настолько, что все вернется к нормальному состоянию. Офисы могут
заполниться, и в барах начнут толпиться люди. Школы могут открыться снова, и
друзья воссоединиться. Но как только статус-кво вернется, вирус тоже вернется.
Это не означает, что общество должно находиться взаперти до 2022 года. Но «мы
должны быть готовы к нескольким периодам социального дистанцирования», как говорит
Стивен Кисслер из Гарварда.
Многое в ближайшие годы, включая частоту, продолжительность
и время социальных потрясений, зависит от двух свойств вируса, оба из которых в
настоящее время неизвестны. Первое: сезонность. Коронавирусы, как правило, – зимние
инфекции, которые убывают или исчезают летом. Это может также относиться к
SARS-CoV-2, но сезонные колебания могут недостаточно замедлять вирус, когда у
него для распространения так много иммунологически наивных хозяев. «Большая
часть мира с нетерпением ждет, чтобы увидеть, влияет ли как-то лето - на
передачу вируса в Северном полушарии», – говорит Майя Мажумдер, работающая в
Гарвардской медицинской школе и Бостонской детской больнице.
Второе: длительность иммунитета. Когда люди заражаются более
легкими человеческими коронавирусами, вызывающими симптомы, похожие на
простуду, они остаются невосприимчивыми менее года. Напротив, те немногие, кто
был заражен исходным вирусом атипичной пневмонии, который был гораздо более
серьезным, оставались иммунными гораздо дольше. Предполагается, что SARS-CoV-2
находится где-то посередине, и люди, которые оправляются от столкновения с ним,
могут быть защищены в течение пары лет. Чтобы подтвердить это, ученым
необходимо разработать точные серологические тесты, которые ищут антитела, создающие
иммунитет. Они также должны подтвердить, что такие антитела на самом деле
мешают людям подхватить или распространить вирус. Если это так, то неуязвимые
граждане могут вернуться к работе, заботиться об уязвимых слоях и поддержать экономику
в периоды социального диастанцирования.
Ученые могут использовать промежутки между этими атаками
вируса для разработки противовирусных препаратов, хотя такие препараты редко
являются панацеей, имеют возможные побочные эффекты, а также существует риск
развития резистентности. Больницы могут накапливать необходимые запасы. Наборы
для тестирования можно за это время широко распространить, чтобы как можно
быстрее отследить возвращение вируса. Нет никаких причин, по которым США должны
позволять SARS-CoV-2 снова застать страну врасплох, и, следовательно, нет
никаких причин, по которым меры по социальному дистанцированию должны быть
развернуты так широко и жестко, как сейчас. Как недавно писали Аарон Э. Кэрролл
и Ашиш Джа: «Мы можем максимально открывать школы и предприятия, быстро
закрывая их в случае неудачи подавления, а затем снова открывая, как только
зараженные будут идентифицированы и изолируются. Вместо того чтобы играть в
защите, мы могли бы играть больше в нападении».
Будь то через накопление коллективного иммунитета или
долгожданного поступления вакцины, распространение вируса будет все более и
более сложным. Он вряд ли исчезнет полностью. Вакцина может нуждаться в
обновлении по мере изменения вируса, и людям может потребоваться регулярная
ревакцинация, как это сейчас происходит с гриппом. Модели предполагают, что
вирус может распространяться по всему миру, вызывая эпидемии каждые несколько
лет. «Но я надеюсь и ожидаю, что тяжесть уменьшится, и будет меньше социальных
потрясений», – говорит Кисслер. В
будущем COVID-19 может превратиться в сегодняшний грипп – повторяющееся бедствие
зимы. Возможно, в конечном итоге это станет настолько обыденным, что, хотя
вакцина существует, многие из поколения С не будут торопиться сделать прививку,
забывая о том, насколько драматично болезнь проходила в ее отсутствие.
III. Последствия
Стоимость достижения этой точки в попытке минимизировать число
смертей будет огромной. Как написала моя коллега Энни Лоури, экономика
переживает шок, «более внезапный и серьезный, чем кто-либо из живущих
когда-либо переживал». Примерно каждый пятый человек в Соединенных Штатах
потерял рабочее время или работу. Гостиницы пусты. Авиакомпаниям запрещены
полеты. Рестораны и другие малые предприятия закрываются. Неравенство
увеличится: люди с низкими доходами больше всего пострадают от мер по
социальному дистанцированию и, скорее всего, получат хронические болезни,
которые повышают риск серьезных инфекций. Болезни дестабилизировали города и
общества много раз, «но это не происходило в нашей стране в течение очень
долгого времени или в той степени, в которой мы наблюдаем сейчас, – говорит
Елена Конис, историк медицины из Калифорнийского университета в Беркли. – Мы
гораздо более городские и столичные. У нас больше людей, путешествующих на
большие расстояния и живущих вдали от семьи и работы».
После того как инфекции начнут ослабевать, последует
вторичная пандемия проблем психического здоровья. В момент глубокого страха и
неуверенности люди отрезаны от успокаивающего человеческого контакта. Объятия,
рукопожатия и другие социальные ритуалы теперь объявлены опасными. Люди с
тревогой или обсессивно-компульсивным расстройством в тяжелом положении. Пожилых
людей, которые уже исключены из большей части общественной жизни, просят
дистанцироваться еще дальше, углубляя их одиночество. Азиатские люди страдают
от расистских оскорблений, вызванных президентом, который настаивает на
маркировке нового коронавируса «китайским вирусом». Случаи бытового насилия и
жестокого обращения с детьми могут резко возрасти, поскольку люди вынуждены
оставаться в небезопасных домах. Дети, чьи тела в основном защищены от вируса,
могут перенести психическую травму, которая остается с ними во взрослой жизни.
После пандемии людей, которые выздоровели от COVID-19, могут избегать и клеймить, как это
происходит с людьми, пережившими Эболу, атипичную пневмонию и ВИЧ. Работникам
здравоохранения понадобится время, чтобы вылечиться: через год или два после
того, как SARS поразил Торонто, люди, которые имели дело со вспышкой, были все
еще менее продуктивными и с большей вероятностью испытывали выгорание и
посттравматический стресс. Люди, которые прошли долгие карантинные бои, будут
нести шрамы своего опыта. «Мои коллеги в Ухане отмечают, что некоторые люди там
сейчас отказываются покидать свои дома и у них развивается агорафобия», –
говорит Стивен Тейлор из Университета Британской Колумбии, который написал
«Психологию пандемий».
Однако Ричард Данциг из Центра новой американской
безопасности говорит: «У нас также есть потенциал для гораздо лучшего мира
после того, как мы переживем эту травму». Уже сейчас сообщества находят новые
способы объединения, даже если они должны оставаться в стороне. Отношение к здоровью
также может измениться к лучшему. Рост ВИЧ и СПИДа «полностью изменил
сексуальное поведение среди молодых людей, которые достигли половой зрелости в
разгар эпидемии, – говорит Конис. – Использование презервативов стало нормой.
Тестирование на ЗППП стало мейнстримом». Точно так же мытье рук в течение 20
секунд, привычка, которую исторически было трудно сохранить даже в больницах,
«может быть одним из тех видов поведения, к которым мы настолько привыкли в
ходе этой вспышки, что не думаем о них», как говорит Конис.
Пандемии могут также подтолкнуть социальные изменения. Люди,
предприятия и учреждения чрезвычайно быстро отреагировали на призывы к
действиям, которые они могли бы ранее затянуть, например, переход на работу
дома, конференц-связь с людьми с ограниченными возможностями, надлежащий отпуск
по болезни и гибкие меры по уходу за ребенком. «Впервые в жизни я слышала, как
кто-то говорит: «О, если вы заболели, оставайтесь дома», – говорит Адия Бентон,
антрополог из Северо-Западного университета. Возможно, нация узнает, что
готовность – это не только маски, вакцины и тесты, но также справедливая
политика в отношении труда и стабильная и равная система здравоохранения.
Возможно, она оценит, что работники здравоохранения и специалисты в области
общественного здравоохранения составляют социальную иммунную систему Америки, а
эта система была подавлена.
Аспекты идентичности Америки, возможно, потребуется
переосмыслить после COVID-19. Многие ценности страны, казалось, работали против
нее во время пандемии. Ее индивидуализм, исключительность и стремление
отождествлять то, что вы хотите с актом сопротивления, означали, что когда
пришло время спасать жизни и оставаться дома, некоторые люди стекались в бары и
клубы. Проведя годы в борьбе с терроризмом после событий 11 сентября,
американцы решили не жить в страхе. Но SARS-CoV-2 не интересуется их страхом, только
их клетками.
Годы изоляционистской риторики тоже имели последствия.
Граждане, которые рассматривали Китай как отдаленное, непохожее место, где
летучие мыши съедобны и авторитаризм приемлем, не могли предположить, что они
будут следующими или что они не будут готовы (У реакции Китая на этот кризис
были свои проблемы, но это в другой раз). «Люди верили риторике о том, что
сдерживание сработает, – говорит Венди Пармет, изучающая юриспруденцию и
здравоохранение в Северо-Восточном университете. – Мы держимся от нее подальше,
и все будет хорошо. Если у вас есть политический деятель, который подкупает на эти
идеи изоляционизма и этнонационализма, вы особенно уязвимы, когда начинается
пандемия».
Ветераны прошлых эпидемий давно предупреждали, что американское общество попало в цикл
паники и пренебрежения. После каждого кризиса – сибирской язвы, SARS, гриппа, лихорадки Эбола
– обращается внимание, делаются инвестиции. Но после коротких периодов мирного
времени воспоминания исчезают, а бюджеты истощаются. Эта тенденция выходит за
рамки красной и синей администрации. Когда устанавливаются новые нормы,
ненормальное снова становится невообразимым. Но есть основания полагать, что
COVID-19 может быть катастрофой, которая приведет к более радикальным и
долговременным изменениям.
Другие крупные эпидемии последних десятилетий либо почти не
затронули США (SARS, MERS, Эбола) и были более умеренными, чем ожидалось (грипп
H1N1 в 2009 году), либо были в основном ограничены определенными группами людей
(Зика, ВИЧ). Пандемия COVID-19, напротив, оказывает непосредственное
воздействие на всех, изменяя характер повседневной жизни. Это отличает его не
только от других болезней, но и от других системных вызовов нашего времени.
Когда управление касается проблемы изменения климата, последствия не будут
ощущаться годами, и даже тогда их будет сложно проанализировать. Другое дело,
когда президент говорит, что каждый может пройти тест, а день спустя
выясняется, что все не могут. Пандемии – это опыт демократизации. Люди, чьи
привилегии и власть обычно защищают их от кризиса, сталкиваются с карантином,
положительным тестированием и потерей близких. Сенаторы болеют. Последствия
защиты государственных учреждений здравоохранения, потерявших опыт, и
переполненные больницы проявляются ужу не в виде злобных мнений, а в виде прекращающих
работать легких.
После 11 сентября мир сосредоточился на борьбе с
терроризмом. После COVID-19 внимание может переключиться на общественное
здравоохранение. Ожидайте резкий рост финансирования в вирусологию и
вакцинологию, рост числа студентов, подающих заявки на программы общественного
здравоохранения, а также увеличение производства медикаментов на внутреннем
рынке. Ожидайте, что пандемии возглавят повестку дня на Генеральной Ассамблее
ООН. Энтони Фаучи теперь – имя нарицательное. «Обычные люди, которые легко представляют,
что делает женщина-полицейский или пожарный, наконец, узнают, что делает
эпидемиолог», – говорит Моника Шох-Спана, медицинский антрополог из Центра
безопасности здоровья Джона Хопкинса.
Такие изменения сами по себе могут защитить мир от следующей
неизбежной болезни. «Страны, пережившие атипичную пневмонию, имели об этом общественное
понимание, что позволило им начать действовать, – сказал Рон Клэйн, бывший «царь Эболы». Он
заметил, что наиболее часто произносимое предложение в Америке в настоящее
время звучит так: «Я никогда раньше не видел ничего подобного», а в Гонконге
так никто не говорил. Для США и для всего мира совершенно невообразимо, что может сделать пандемия.
Уроки, которые Америка извлечет из этого опыта, трудно
предсказать, особенно в то время, когда онлайновые алгоритмы и партизанские
вещатели подают только те новости, которые соответствуют предубеждениям их
аудитории. Илан Голденберг, эксперт по внешней политике Центра новой
американской безопасности, считает, что такая динамика будет иметь решающее
значение в ближайшие месяцы: «Переходное время после Второй мировой войны или
11 сентября не было связано с новыми идеями. Идей не хватает, но в ближайшие
месяцы дебаты будут более острыми из-за изменчивости момента и готовности
американской общественности принять большие, масштабные изменения».
Можно легко представить себе мир, в котором большая часть
нации считает, что Америка победила COVID-19. Несмотря на его многочисленные
ошибки Трампа, рейтинг одобрения его вырос. Представьте, что ему удастся
переложить вину за кризис на Китай, назвав его злодеем, а Америку - стойким
героем. В течение второго срока его президентства США поворачивают дальше
внутрь и выходят из НАТО и других международных альянсов, строят реальные и
фигуративные стены и отказываются от инвестирования в другие страны. По мере
взросления поколения C иностранные эпидемии заменят для него коммунистов и
террористов.
Можно также предвидеть будущее, в котором Америка усваивает
другой урок. Коллективный дух, иронично
рожденный через социальное дистанцирование, заставляет людей поворачиваться
наружу, к соседям, как иностранным, так и внутренним. Выборы ноября 2020 года
становятся отказом от политики «Америка превыше всего». Нация, как и после
Второй мировой войны, поворачивается от изоляционизма к международному
сотрудничеству. Воодушевленные постоянными инвестициями и притоком самых умных
людей, сила медицинских работников стремительно растет. Дети из поколения в
поколение пишут школьные сочинения о том, как стать эпидемиологами. Общественное
здравоохранение становится центральным элементом внешней политики. США
возглавляет новое глобальное партнерство, ориентированное на решение таких
проблем, как пандемии и изменение климата.
В 2030 году SARS-CoV-3 появляется из ниоткуда, но победа над ним занимает
всего месяц.
Комментариев нет:
Отправить комментарий