Первый гомеопат в Индии - Джон Мартин Хонигбергер. Второе путешествие Хонигбергера в Индию. "Промежуточная система" (Отрывки из его книги в моем переводе)

(Продолжение, начало здесь: https://dymentz.blogspot.com/2015/05/blog-post_72.html)

Хонигбергер - человек потрясающей эрудиции, неутомимый исследователь (Материа медика Кашмира...), истинный врач, а исторические его описания разных восточных стран во время его путешествий просто блестящи, но в отрывках это, возможно, не так видно. 

*****

Второе  путешествие Хонигбергера в Индию

...Прибыв в Лахор, я нашел моего бывшего покровителя, магараджу Ранджита Сингха, сидевшим на стуле, с опухшими ногами, и изъяснялся он только жестами и знаками рук, так как его органы речи были парализованы в такой степени, что он не мог произнести ни одного артикулированного звука, а другие средства передачи своих мыслей не были в его распоряжении, так как он никогда не учился писать.

Время от времени у меня была возможность рассказать кое-что о лечении новым методом – гомеопатией, с помощью которого в Вене я вылечил самого себя от холеры, а недавно в Индостане от чумы. Несмотря на то, что никто не сомневался в истинности моих утверждений, им было трудно убедить себя доверить мне лечение магараджи таким способом, потому что благоприятный сезон – была весна – позволял местным врачам полагаться на другие меры, которые они должны были осуществить. Тем временем я достиг некоторого успеха в гомеопатическом лечении, меня удовлетворявшем.

Но самую большую сенсацию произвело лечение, которое я провел по просьбе министра, раджи Дхиан Синга. Он обратился за помощью уроженцу Кашмира, Абу Ибрагиму, командиру его jesails (артиллерия на верблюдах) в чью голову, за 10 лет до того, в сражении с афганцами попала пуля, которую никто из местных хирургов не смог извлечь, и в результате он был парализован с одной стороны. Я выполнил трепанацию и извлек пулю, застрявшую под черепом и давившую на мозг, но не задевшую этот орган.

Мой пациент любил выпить, и у него были проблемы, связанные с ослабленным животом, я дал ему некоторые лекарства, чтобы ускорить его выздоровление, и мне удалось восстановить его до полного здравия в короткие два месяца. Когда он был освобожден от гемиплегии (полный односторонний паралич. – прим. перев.), я представил его министру, и он показал его махарадже.


Между тем, наступила чрезмерная жара. В это время факир Азиз-у-Дин появился неожиданно у меня и позвал к махарадже, так как местные врачи не могли ему помочь. Это человек, который был ранее врачом махараджи, сказал мне, что махараджа никогда не принимал никаких лекарств, предписанных европейскими врачами, и что он обычно давал все лекарства, предписанные ему врачами, Стилем Мюрреем и Макгрегором, своим слугам, и испробовал воздействие на них, но что теперь он решил принять мои лекарства, которые я должен был подготовить в его присутствии. Я обещал так и сделать.

Была середина дня, время, когда дурбар (ассамблея) покидает дворец, так что, сопровождаемый факиром, я предстал перед махараджой. С ним был только министр, Дхиан Синг.

Я принес с собой настойку Dulcamara и три пустые закупоренные маленькие пузырька. Прежде всего, я попросил позвать gudwai (водовоза), и приказал ему принести тот спирт, который магараджа привык выпивать. Он был дистиллирован, в моем присутствии, из кабульского винограда, и был ректифицирован, потому что Ранджит Сингх предпочитал крепкий спирт. Я поместил три пустых пузырька в руки водовоза и приказал промыть их этим же спиртом, а потом каждый из должен был быть заполнен наполовину спиртом, около драхмы в каждый пузырек. Когда это было сделано, я поместил только одну каплю эссенции Dulcamara (древесный паслен) в один из этих пузырьков, который водовоз держал в своих руках, и я велел ему заткнуть пузырек пробкой и потрясти его. Затем я попросил отметить этот пузырек как номер «один», и я поместил каплю из него во второй пузырек, велел его закупорить, потрясти как первый и отметить номером "два". Таким же образом было сделано третье разведение, отмеченное числом «три». Из последнего я велел одну каплю капнуть на кусочек сахара, который, по моей просьбе, магараджа положил в рот и держал до растворения. Я назначил такую же дозу принимать утром и вечером.

Во время подготовки лекарства несколько присутствующих человек не могли сдержать улыбку, и факир сам был того же мнения, что такие мельчайшие дозы не могут навредить, если бы это был даже яд. 

Но каков же был результат? В первый день в состоянии здоровья магараджи не было заметно никакого улучшения, на второй день он чувствовал себя несколько лучше, а на третьей он был в таком веселом состоянии, что в пять часов дня он приказал министру, Дхиану Пою, надеть мне на руки пару золотых браслетов, стоимостью в пятьсот рупий, в присутствии его самого и дурбара, кроме того, я получил в подарок две кашмирские шали такой же стоимости, и, так как я сидел на полу, министр накинул их мне на плечи, а махараджа при этом сказал, что мое лекарство произвело наилучший эффект. 

Конечно, было вполне естественно, что это событие наполнило мое сердце радостью, так как оно вдохновило меня надеждой, что махараджа скоро выздоровеет, и, таким образом, это будет первым камнем, заложенным в основу моей репутации и будущего состояния. Эта сцена произошла в саду махараджи, Shahbelore, в двух милях от города, где я проживал в течение трех дней.

На четвертый день, рано утром, министр позволил мне посетить моих пациентов в городе, но в то время как я был там, я узнал, что несколько посланников были отправлены из Shahbelore просить меня вернуться туда. Я поскакал обратно, и по дороге я обогнал нескольких акимов (мусульманских врачей) и астрологов, двигавшихся по тому же пути, на слонах, на лошадях, или перевозимых на паланкинах, из чего я предположил, что с магараджой что-то случилось, что меня очень встревожило. 

Когда я прибыл в Shahbelore, мне сказали, что у магараджи был приступ лихорадки. Осматривая его, я, однако, не мог найти малейшего симптома лихорадки, на самом деле, была заметна только тревога. Gudwai, который возглавлял лечение, полагал, что лихорадка была вызвана слишком большой дозой, которую Махараджа попросил накануне вечером, а именно две капли сразу, но я думал, что это не могло быть причиной изменений, одной каплей больше или меньше – это не могло вызвать такое действие.

Городские врачи были приглашены на консультации. Это было то, чего они все хотели, потому что они быстро узнали, что магараджа восстанавливается, и что он сделал мне подарки из золота и почетные одежды. Они предпочли бы видеть махараджу умирающим, но не признать меня, европейца, его спасителем. В этом была причина, почему все мои усилия, и все мои демонстрации оказалось бесплодными. Осторожный министр придерживался мнения, что не в его компетенции решать такие вопросы; факир, Азиз-у-Дин, оказывал такое магическое влияние на магараджу, что, только обращаясь к нему, я мог получить некое решение в соответствии с моими желаниями.

Я напомнил факиру его собственные слова, что такие мельчайшие дозы не могут быть вредными, даже если бы это был яд. Кроме того, я заметил, что не каждая лихорадка, особенно, если она появляется в такой мягкой форме, должна иметь плохие последствия, так как природа иногда лечит заболевание путем такой реакции организма, и что при таких обстоятельствах было бы целесообразным отложить в сторону все лекарства и ожидать результат. Но он возражал против этого, говоря, что махараджа слишком слаб, чтобы терпеть такую лихорадку. «Но», – продолжал он, «давайте послушаем мнение других присутствующих врачей». 

Все мои аргументы были ни к чему не. В консультации, на которой председательствовал факир, участвовала дюжина акимов из Пешавара и Лахора, индусские врачи, астрологи и проч., каждому из которых казалось, что он обладал глубоким знанием медицинского искусства. Большинство из них принесли с собой толстенные книги, чтобы показать свое стремление к знаниям. В итоге, они согласились единодушно назначить пациенту majoon (электуарий, лекарственная кашка – слабительная и проч. ), в которой одним из основных ингредиентов были jowahirad (драгоценные камни). Факир сам подготовил и ввел ее пациенту, но меньше чем за две недели махараджа отдал свою временную жизнь. 

Он умер в крепости в моем присутствии, министр приказал, чтобы ворота были закрыты, но я легко получил разрешение уехать. Факир, который пользовался большим влиянием в доме царского суда и который начинал свою карьеру в Лахоре как парикмахер, с несколькими коробками мази, ненадолго пережил своего покровителя, Ранджита Сингха. Азиз-у-Дин – арабского происхождения, из пустынных арабов-ансари – был оракулом Ранджита Сингха. Он, премьер-министр Дхиан Пой и Деван-Дина-Наут, министр финансов, составляли триаду, тайный совет махараджи. Последний недавно был повышен англичанами до звания раджи.

Малые дозы опия (каждый день по одной таблетке 3 гр? ), которые Ранджит Сингх принимал ежедневно, и крепкий спирт, который он пил в разное время дня, довели его до состояния своего рода азарта, которое проявлялось в высшей степени в вечернее время, после выпивания большой дозы спиртного. 

Все любили его и боялись одновременно. У него была армия в 100000 человек, вызывающая трепет и уважение, половину которой составляли регулярные войска, а другую половину – нерегулярные, и с помощью этой армии он насильственно устанавливал свои законы для всех индусов, в то же время он был в наибольшей дружбе англичанами, и проявлял благосклонность к французам, итальянцам и представителям других европейских наций, назначая их губернаторами в своих областях.

Его болезнь была вызвана сильной простудой, а также некоторым злоупотреблением крепкими спиртными напитками. Зимой произошел один случай, когда губернатор, лорд Окленд, приехал к нему с визитом в Лахор. Радуясь, он выпил больше, чем обычно. Возможно, если бы рвотное было дано в начале заболевания, это произвело бы хороший эффект, но, так как местные врачи не знали хорошего и эффективного рвотного и боялись последствий рвоты, они предпочитали использовать слабительные средства, из-за которых иногда болезнь ухудшается, что достаточно доказывает описанный выше случай.

На меня произвело очень глубокое впечатление, что мне помешали оказать помощь махарадже и восстановить здоровье человека, от жизни которого зависело счастье, мир и процветание в этой стране. Каждый, чья предусмотрительность позволяла ему бросить взгляд на будущее, должен был, видеть боль и скорбь, которые должен был принести кризис этой стране, из-за которого народ, едва поднявшийся от варварства, мог вернуться в прежнее состояние.


...Мои читатели знают, что помимо аллопатии, которой я занимался в течение многих лет, я также испытывал гомеопатический метод, и мой собственный опыт, так же как и опыт других, привел меня к выводу, что рациональный врач может получить положительные результаты от обеих систем. Тем не менее, я установил, что огромные дозы, обычно используемые в аллопатии, а также бесконечно малые, которые используются в гомеопатии, оказываются гораздо менее выгодными, чем они должны быть. Это наблюдение побудило меня исследовать дело с большой серьезностью, и в обширной практике, которая у меня была в Лахоре, я был вынужден принять среднее между этими двумя крайностями. 

Я хорошо знаю, что в политике система «золотой середины» не пользуется доверием, но то, что нелепо и непоследовательно в политике, может быть иначе в империи науки, а многочисленные успешные результаты, которые я получил в этой срединной системе, как правило, убедительно подтверждали мое мнение. Чтобы подтвердить это, я могу привести два известных греческих изречения:
Mydev ayav ~ Ne фунтов nvnis - "Слишком много так же плохо, как и слишком мало", как говорят в Англии.

Вскоре после смерти Ранджита Поя, в 1840 году, я начал экспериментировать на основе этого нового принципа, а пять лет спустя в Лахоре свирепствовала эпидемия холеры. 

Она медленно приближалась из Средней Азии, или Туркестана, через Кабул и Пешавар, как мы узнали из "Delhi Gazette", в которой утверждалось, что эпидемия направляется восток Индии. Таким образом, я был достаточно предупрежден, прежде чем она достигла Лахора, чтобы подготовиться к ее приему. Это было страшное зрелище, с какой яростью она сметала свои жертвы. В начале эпидемии индусы и сикхи перемещали тела умерших через ворота, называющиеся Tunksallee-Derwazeh, так как они были ближе к реке Ravee, на берегах которой они привыкли либо сжигать трупы, либо бросать их в реку, но в связи с усилением холеры, число похорон стало настолько велико, что переход был забит и правительство должно было издать приказ о том, что покойников следует перемещать и через другие ворота, и, таким образом, сикхи и индусы, также, как и мусульмане, перемещались через все двенадцать ворот города. 

Когда эпидемия достигла своего пика, случалось свыше восьмисот смертей ежедневно, в то время как население ранее составляло примерно 70000. Во время этого рокового периода я имел возможность провести множество экспериментов, но через шесть недель болезнь вдруг ушла прочь, но из-за приносимых ею ужасных страданий, которые еще длительно воздействуют на ее жертв, я почти хотел, в интересах всего человечества, чтобы мои возможные наблюдения продлились дольше, для того чтобы я получил результаты, которые могли бы быть более плодотворными для пользы страдающего человечества. 

Например, я начал, во время спада холеры, а именно, в течение последних трех недель, пробовать эффект гальвано-электрических колец в качестве профилактики. Я велел сделать несколько сотен их, некоторые были из меди и цинка, а другие из серебра и цинка. Я раздавал их бесплатно и наблюдал, что в то время как некоторые из тех, кто носил кольца из меди и цинка, стали жертвами этого заболевания, а те, кто носил кольца из серебра и цинка, были спасены. Правда, некоторые из последних заразились этой болезнью, но атаки были настолько незначительны по своему характеру, что, на мой взгляд, они бы выздоровели без всякой медицинской помощи. Но я должен повторить, что это было только тогда, когда болезнь уже была в упадке, и с этого времени у меня не было другой возможности провести дальнейшие наблюдения в этой стране, и, следовательно, я не могу утверждать, что эта профилактическая мера является непогрешимой.

Чтобы установить более точно значение этих колец для указанной цели, я велел сделать несколько сотен таких колец во время моего пребывания в Вене осенью 1850 года, в период, когда этот азиатский гость поселился в этой столице. Я снабжал ими безвозмездно многих людей, и я не слышал ни об одном смертельном случае среди владельцев колец. Многие медики и прочие люди высказали свои мнения по этому предмету, полагая, что идея смешная, но будущее покажет, ошибаюсь я или нет. Некоторые из владельцев этих колец в Лахоре утверждали, что они чувствуют рассеянное тепло в пальце, на котором они носят кольцо, в действительности я наблюдал своего рода сыпь в том месте, где палец соприкасался с кольцом, и они вынуждены были снимать кольца на несколько дней или надевать их на другую руку. Одно кольцо вполне достаточно для одного человека, хотя ношение нескольких не приносит вреда. Браслеты, пряжки, и цепочки производят еще больший эффект, и я полагаю, что такие кольца и проч. полезны не только при холере, но и во многих других отношениях. 

Я сам был в добром здравии в течение последних шести лет, что я отношу в значительной мере к ношению описанных колец. Я должен заметить, что тот, кто использовал такие гальваноэлектрического кольца, не должен сильно тревожиться, когда испытывает легкое недомогание, и не следует прибегать сразу к сильным лекарствам, так как пагубные последствия этих лекарств могут быть отнесены к кольцам, и, таким образом, разрушить доверие к их ношению и привести к ложному заключению. В то время, как я советую людям носить такие кольца, я не рассматриваю их как талисманы и амулеты, их добродетели другого характера, что я собираюсь объяснить. 

Мы хорошо знаем, какое мощное влияние оказывают электрические и магнитные жидкости на материальный мир, и что они производят чудесные явления, которые мудрецы древности не могли объяснить, но наши современные натуралисты добились успеха, не то, чтобы они абсолютно раскрыли сокровенные тайны природы, но, по крайней мере, приподняли часть завеса, который скрывает их. 

Несомненно, что электромагнитная жидкость распространяется через наши самый тонкие нервы, источником или аккумулятором является мозга, и вполне вероятно, что мудрый Создатель, по этой причине, в нем объединил все органы чувств. Благодаря постоянной мягкой и легкой стимуляции, которую эти кольца производят на нервную систему, в результате их родства с электрической жидкостью, существующей в организме, мы можем предположить, что они действуют аналогично громоотводам и, таким образом, поддерживают функционирование нервов в нормальном состоянии. Я отсылаю читателей, относительно конструкции этих колец, к иллюстрациям тех, которые я раздавал в Лахоре и Вене, как указано во втором томе этой работы.

В последний год моего пребывания в Лахоре, 1849, я видел, в английских медицинских журналах, описание гальваноэлектрических аппаратов, состоящих из одной цинковой и одной серебряной пластины, объединенных серебряной проволокой, и утверждалось, что они полезны, особенно при язвах и подобных случаях. Это привело меня к решению провести некоторые эксперименты как в описанных случаях, что мне удалось осуществить, особенно в больнице для заключенных, где два брата имели на ногах две раковые язвы, которые полностью исчезли, у одного за четыре, а у другого за шесть недель. 

В то же период времени произошли несколько случаев спорадического заболевания холерой, и, учитывая пользу упомянутого выше аппарата, и убежденный в пользе моих колец, которые состоят из тех же материалов – серебра и цинка – я решил провести эксперимент с аппаратом в этих случаях холеры, что действительно оказалось весьма полезным. Вполне естественно, что когда я воображал, что я решил этот загадочный вопрос – нашел положительный метод лечения холеры – я захотел ввести в практику лучевой метод во время разгула эпидемии в Вене, и я соответственно составил заявление на имя министра внутренних дел, с просьбой разрешить мне посетить в больнице некоторых больных холерой. 

Министр согласился, но интервал между моей просьбой и получением разрешения был так долог, что реальный тип заболевания уже не существовал: оставшиеся случаи были просто злокачественным холерным тифом. Едва ли кто-то, кого я видел в больнице, выжил. Я столкнулся только с тремя пациентами. Первая отодвинула аппарат от своего тела, и никто на это не обратил внимания, и она умерла на следующий день. Второй был доставлен в больницу без сознания, в предсмертном состоянии, так что я подумал, что нет необходимости применять пластины, а третий пациент продолжал жить до одиннадцатого дня. Так как холерные больные, имеющие аппетита или не имеющие, были вынуждены питаться мясными супами, содержащим петрушку, сельдерей, лук и проч., а лекарства, которые им назначали, были подготовлены больничным аптекарем, и так как болезнь шла на убыль, я больше там не появлялся, так и не придя к результатам.

В Лахоре я провел несколько операций, в то время как пациенты находились под воздействием хлороформа, и среди них были два мальчика, которых беспокоили камни в мочевом пузыре. Оба были прооперированы с аппаратом Altus, с помощью доктора Hathway, хирурга из резиденции. Но операция у одного из них, самого здорового на вид мальчика, закончилась смертью, которая могла быть связана с камнем, соединенным со слизистой оболочкой мочевого пузыря. Мать этого мальчика дала ему тайно, вскоре после операции, масла с сахаром, полагая, что это послужит его укреплению. У мальчика началась насильственная рвота, он был слаб, а рвота началась во сне, и это, возможно, ускорило его смерть. 

Другой мальчик выздоровел. Годом ранее, при содействии д-р А. Hening, я оперировал мальчика, имевшего такую же болезнь; операция была осуществлена после того, как он вдыхал пары эфира, и у него сохранялась сонливость в течение трех дней. Лекарство, однако, действовало быстро, хотя два больших камня должны были быть извлечены из шейки мочевого пузыря, что было очень сложно сделать. Мой коллега начал сомневаться, в то время как я оперировал, как будто камня вообще не существовало. Но вместо одного, там были, как я уже сказал, два большие.

Что касается этих анестетиков, я предпочитаю вдыхание эфира с применением хлороформа, хотя я должен признать, что многое зависит от того, как он подготовлен и назначен. Д-р Hathway выполнил, в моем присутствии, много успешных операций с хлороформом. Мы закупили наш в Kanpore. Я также осуществил две ампутации в больничной тюрьме, ассистентом был д-р Hathway, пациенты были под влиянием эфира, оба не издали ни звука, тем не менее, я придерживаюсь мнения тех, кто утверждает, что наиболее предпочтительный состав: десятая часть хлороформа смешивается с эфиром.

...Я был сильно болен, и министр, выслушав, что нет никакой надежды на выздоровление, разрешил моему брату пересечь границу и навестить меня в Лахоре. Таким образом, получилось по пословице, что "нет худа без добра". В тот же день, когда мой брат прибыл в Лахор, я стал выздоравливать, но было ли это связано с удовольствием, которое я получал от его прибытия, или с новым лекарством, которое я получил в этот день, я не могу сказать, возможно, подействовали обе причины. Моя болезнь, вероятно, некоторое время дремала в организме, так как я до того использовал в качестве напитка вино, изготовленное из кабульского изюма и сахара, которое не было достаточно ферментировано, и это могло стать основой болезни, которую я собираюсь описать.

После пребывания под мощными лучами индийского солнца в течение нескольких часов, желудок был пуст, а один мой глаз сильно воспалился. Не обратив на это достаточно внимания, например, можно было немедленно применить пиявки или пустить кровь, я оказался на следующее утро полностью слепым, так что я даже не смог найти какое-либо мое лекарство.
Ни одного европейского врача не было в Лахоре, и я был вынужден прибегнуть к местным лекарствам и консультироваться с местными врачами. Пиявки, клизмы и проч., позже примененные, не увенчались успехом, и целых две недели я не мог спать ни ночью, ни днем, и не ел ничего, ибо при моей попытке съесть хоть немножко чего-нибудь, даже выпить чистой воды, желудок отвергал это немедленно, и из того обстоятельства, что едкая жидкость иногда поднималась до рта, и из-за неестественного чувства тяжести в животе, я пришел к выводу, что там была язва.

Опухание суставов и дизентерия настолько меня ослабили, что утром того дня, когда мой брат приехал, я был в состоянии жалкой слепоты и истощения. Но в этот день я начал применять простое средство, которое способствовало моему излечению от этой очень опасной болезни в Кнейпоре, на Инде (как читатель, возможно, помнит), а именно, я начал жевать несколько больших изюмин, называемых там monaka, которые, как я обнаружил, действуют как бальзам на живот, или, скорее всего, на язву там. С этого момента мне стало заметно лучше, мой аппетит и силы постепенно восстановились, и, наконец, я выздоровел. 

*****

(2-й том., нечто типа предисловия перед Материа медика)

MEDIUM SYSTEM. (Промежуточная система [между аллопатией и гомеопатией] - прим. перев.)
Диагностика и прогнозирование заболеваний выходят за рамки моего трактата, этим занимаются другие врачи. Я ограничусь терапией, а также сообщу о различных особенностях, эффективность которых я испытал во время долгой и успешной практики.

Несмотря на то, что я убежден, что специфики действуют не механически, а физически, будучи связаны с болезнями (как железо с магнитом), и что не количество, а качество лекарства производят желаемый эффект, все же, я (обоснованно или нет) при назначении лекарств соблюдаю определенный порядок, организуя все лекарства, в соответствии с их воздействием, в три следующие класса.

Класс I содержит мягкие растения, земли, угли, соли, металлы и слабые растительные кислоты и т.д. Эти средства обычно назначаются в аллопатии в дозах, измеряемых в драхмах и даже унциях, например, Bitter-almonds (горький миндаль), Poppy-heads (маковые головки), Quicksilver (ртуть) и т.д.

Класс II содержит едкие растения, некоторые кристаллические растительные кислоты, мягкие химические препараты и проч., то есть те средства, которые, как правило, назначают в дозе размером с зерно (гран), например, Prussiate of Potash (цианид калия), Opium (опиум), Calomel (хлористая ртуть) и проч.

Класс III содержит все ядовитые вещества – животные, растительные, минеральные – такие, как сильные кислоты и проч., которые, как правило, назначают в дозе менее зерна, например: Hydrocyanic acid (синильная кислота), Morphia (морфий), corrosive sublimate of Mercury (сулема) и проч.

Лекарства первого типа я назначал в дозах от 1/25 до 1/5 грана, второго класса - в дозах от 1/50 до 1/25 грана, а лекарства третьего класса в дозах от 1/100 до 1/50 грана.

Может возникнуть вопрос, и довольно резонно, почему я не поместил животные яды, такие, как яд змей, скорпионов и т.д. , среди мягких лекарственных средств, поскольку они неприятны только тогда, когда они вступают в контакт с кровью или потертой поверхностью, в то время как при приеме внутрь даже в больших дозах они не оказывают вреда? Я отвечаю, что потому, что я заметил, что они производят заметный эффект при приеме внутрь даже в дозах меньше 1/100 грана, возможно, что в больших дозах они могут действовать иначе, возможно, даже вызывать противоположный эффект.

Кроме обычных животных лекарств, таких, как амбра, бобровая струя, мускус и проч., я рассматриваю различные другие животные вещества, открывающие широкое поле для естествоиспытателей и врачей.

Я добавил такие вещества к моей уже богатой коллекции лекарств не из-за нехватки лекарств из растений, трав и минералов, но я попробовал некоторые из них из любопытства и получил удовлетворительные результаты, поэтому я сохранил их в моей рукописи и теперь представляю своим читателям: среди них можно найти Anguineum, Cataracteum, Leporineum, Locusteum, Nycterideum, Piscineum, Scorpioneum, Tigrineum, и проч. 

Способ приготовления их очень прост и рассмотрен под соответствующим наименованием лекарства в Materia Medica этого тома. 

Стоит ли рассматривать вводимые мной лекарства из животных только как раритеты или они могут быть введены в общую практику моих коллег-врачей, этот вопрос я оставляю для их рассмотрения и решения.

Я использую три следующих способа назначения моих лекарств: 

1. Я даю одну каплю эссенции, т.е. тинктуры, или спиртового сахаринного раствора лекарства, на кусок сахара, так что те, кто не желают принимать лекарства (а также дети и сумасшедшие) могут принять их без отвращения, и часто даже не осознавая, что принимают лекарство.

2. Я даю подготовленное лекарство в сухом состоянии, в виде порошка, таким способом, который предпочитают жители Индии, чувствующие отвращение к принятию жидкости из рук европейцев.

3. Я даю лекарство в форме таблетки (пастилки, лепешки), что является простым и быстрым способом. Они готовятся двумя способами, а именно: при первом способе в одну таблетку, или лепешку, объединяются все лекарства, в другом, она лишь образует внешнюю часть (будучи покрытием, оболочкой, оберткой для конфетки), и оба способа одинаково эффективны. У каждого есть свои преимущества, для лучшей сохранности я предпочитаю первый способ, но последний более легок и прост на практике.

При первом способе я всегда использовал немного спирта для увлажнения вещества, превращая его в мельчайший порошок, частично для предотвращения рассеивания частиц, а отчасти, чтобы растворить лекарство, а также для ускорения сушки. 

Некоторые врачи (гомеопаты) утверждают, что продолжительное растирание развивает энергию, и ее свойства придаются лекарству, поэтому они рекомендуют измельчения и растирания в течение нескольких часов, но, по моему мнению, в большинстве случаев достаточно от 15 до 60 минут.

Лучшим посредником при подготовке лекарств является растительный сахар, который я предпочитаю животному сахару, по причине его превалирующей сладости и особых качеств, ибо, как хорошо известно, растительные сахара сохраняют такие вещества, которые легко подвергаются разложению.

Несмотря на то, что животный уголь и проч. используются для очистки сахара, никаких частиц гетерогенных веществ не остается в самом сахаре, следовательно, сахар, когда рафинирован, чист.

Признаем, что незначительные частицы веществ, используемых при очищении, остаются в сахаре, тем не менее, такие частицы не могут, при привычном использовании, оказывать какое-либо лечебное воздействие или как-либо повлиять на разложение лекарств, их которых составлено комбинированное лекарство. Животные лекарства наиболее подвержены разложению, растительные в меньшей степени, а минеральные лучше всего противостоят влиянию времени, которое сгрызает весь подлунный мир.

Таблетки я готовлю из пасты, состоящей из тростникового сахара с достаточным количеством крахмала. Они готовятся в машине, адаптированной для этой цели, похожей на обычные машины для производства таблеток. Одна драхма пасты помещается в машину и попадает в цилиндр, который, при нажатии, режет ее на шестьдесят продолговатых таблеток, а затем они высушиваются.

Я предпочитаю продолговатые плоские таблетки ("леденцы)" круглым, потому что с ними легче иметь дело. Пилюли делают круглыми для удобства глотания, но таблетки предназначены для растворения во рту.

Врачи сами должны готовить лекарства, которые они назначают, или, во всяком случае, наблюдать за их приготовлением, никогда не доверяя свои рецепты (как это принято) обычным аптекарям, так как, кроме их репутации, здоровье и жизнь их пациентов зависит от точности подготовки.

Я считаю, каждый врач ответственен за любые ошибки, возникающие в процессе подготовки его предписаний, то ли из-за незнания аптекаря, то ли из-за непроизвольных ошибок (которые происходят ежедневно и ежечасно) с обычной практикой замены одного препарата на другой, или какой-либо другой причины.

В Лахоре я часто обнаруживал, что, посылая один и тот же список в разные магазины, я получал очень много совершенно других лекарств, и у меня есть довольно веские основания полагать, что это может быть не редкостью и в Европе. 

Так как аптекари в Лахоре и других местах в Пенджабе получают свои лекарства из Умритсора (один из самых важных городов с коммерческой точки зрения), я рекомендую всем врачам в этом районе закупать те лекарства, которые им требуются, из Умитсора, где есть более богатый выбор и лекарства дешевле, чем в Лахоре.

При растирании или истолчении лекарств никогда не следует использовать металлические сосуды, так как они не редко придают свои свойства препаратам, изменяя их цвет и проч. Твердый камень, стекло или китайский фарфор лучше всего. Лопаточка или ложка, используемые для очистки пестика и удаления порошка, который может присоединиться к раствору, не должны быть металлическими, но из слоновой кости или другой.

Следующие три рецепта могут служить образцами трех различных способов изготовления лекарств: 

1. Возьмите промытые и высушенные Turkey fig-seeds (турецкие фиговые семена), от 1 до 5 зерен (гран), белый сахар, 15 гран, а крахмала-целлюлозы столько, чтобы было достаточно для изготовления пасты: сначала положить семена в раствор, увлажнить их несколькими каплями спирта, раздробить их, добавляя сахар, в небольшом количестве, во время растирания, превращая все в мельчайший порошок, затем добавить крахмал-целлюлозу, в количестве, достаточном, чтобы сделать пасту, из которой должны затем получиться 25 таблеток.
Все лекарства первого типа должны быть подготовлены в подобной манере.

2. Возьмите мелко резанный коллоидный хлопок, от 1 до 2 гран; белый сахар, 40 гран, крахмал-целлюлозу в количестве, достаточном, чтобы сделать пасту, с учетом, что должно быть сделано 50 таблеток.

Все лекарственные препараты второго класса должны быть подготовлены подобным образом.

3. Возьмите коллоидное серебро, от 1 до 2 гран, белый сахар, 80 гран, крахмал-целлюлозу в количестве, достаточном, чтобы сделать пасту, чтобы получилось 100 таблеток.
Все лекарства из третьего класса должны быть подготовлены подобным образом.

NB. Во избежание несчастных случаев при взрыве коллоидных металлов, с ними надо обращаться аккуратно, готовить в небольших количествах и держать влажными в спирту.

Добавляемый сахар должен быть в пылевидном состоянии, и прежде, чем приступить к растиранию, он должен быть тщательно перемешан ложкой из слоновой кости или шпателем. Способ приготовления лекарств, которые должны стать внешней частью таблетки, похож на первый:
Для первого класса лекарств достаточно взять от 1 до 5 частей сахара, для второго класса – от 5 до 10 частей, а для третьего класса – от 10 до 20 частей, для каждой части лекарства, которые, после достаточного растирания, должны быть растворены с добавлением такого количества спирта, которое необходимо, чтобы превратить все в жидкость в количестве, достаточном, чтобы увлажнить таблетки, когда они будут помещены в раствор, размешать их по кругу лопаточкой, пока они не впитают в себя всю жидкость.

Как уже упоминалось, животные вещества легко подвергаются разложению и, по этой причине, будучи летучими, лучше сохраняются в жидком состоянии, в виде сахарной эссенции, которую  можно  накапать  на таблетки или кусочки сахара прямо перед употреблением.

Что касается назначения этих лекарств, одна таблетка представляет собой дозу, независимо от того, является ли пациент взрослым или ребенком, так как лекарство действует более специфически, чем механически, например, подобно тому, как одно и то же количество вещества производит подобный эффект при вакцинации младенца и гиганта. В острых случаях доза может быть повторена ежечасно, в очень исключительных случаях – каждые пятнадцать минут, в затяжных случаях – один или два раза в день, а в хронических случаях – через день, а иногда и один раз каждые три дня.

Если случай острый, следует сразу предоставить столько лекарства, сколько требуется на день (если не возникает необходимости в чередовании), если менее срочный, требуется недельный -двухнедельный запас , а при хронических заболеваниях (особенно, если пациент находится на расстоянии) лекарства должно быть достаточно на месяц или более.

Таблетки должны быть осторожно растворены во рту. Для грудных младенцев таблетка может быть раздавлена в порошок и введена в порошкообразном состоянии или растворена в чайной ложке с молоком или водой.

Так как страдания младенцев в основном вызваны качеством молока матери, она должна, непременно, принять то же лекарство, которое назначается младенцу, ибо, если она явно в добром здравии, эти медицинские леденцы (таблетки) не могут ни при каких обстоятельствах быть вредными.

Если язык пациента сухой, как это часто бывает при лихорадке, и нет достаточно слюны, я советую взять в рот немного воды, чтобы помочь растворению этой лепешки или порошка, что является предпочтительней, чем растворение лекарства в ложке. 

Что касается диеты, я не настолько непреклонен, как другие врачи. В острых случаях редко возникает аппетит, и никогда не стоит призывать, чтобы пациенты принимали любую пищу без аппетита, а тем более ели то, что им противно.

"Попробуйте все эти дары плодородного мира,
Не существует благотворного питания
Подходящего для каждого желудка. Но,
Наученные опытом, вскоре вы сможете увидеть,
Что радует, что раздражает".

Когда во время лихорадки нет желания поесть, жидкости, естественно, будут предпочтительнее, чем твердая пища, а растительная пища предпочтительней животной. При хронических жалобах пациенты могут не отказывать себе в том, к чему привыкли, если это не диаметрально противоположно их конституции.

Разумные люди едят только тогда, когда они голодны, и пьют только тогда, когда у них жажда, да и бессловесные животные отказываются от еды и питья, когда им больше не требуется. Чем проще пища, тем лучше для желудка. Хорошая вода является лучшим напитком, но, будучи дешевой, она не ценится.

Пациенты, которые привыкли к чаю и кофе, могут продолжать их употреблять в умеренных количествах, то же самое можно сказать про хорошее пиво, хотя в пиво часто подмешивают вредные вещества. Что касается спиртных напитков (коньяк, ром, джин и проч.) я никогда не рекомендую их здоровому, а тем более больному, потому что они явно вредные, и поговорка, увы, тоже истинна: «Больше утонуло в бутылке, чем в океане!», и, конечно же, больше англичан погибло в Индостане из-за несдержанного и неразумного использования спиртных напитков, чем от меча.