Пандемия раскрывает человеческую природу: 10 эволюционных идей

 

Оригинал здесь: https://www.pnas.org/content/early/2020/10/21/2009787117

https://doi.org/10.1073/pnas.2009787117

Пандемия раскрывает человеческую природу: 10 эволюционных идей 

(Перевод Зои Дымент) 

Абстракт 

Люди и вирусы совместно эволюционировали на протяжении тысячелетий. Тяжелый острый респираторный синдром коронавирус 2 (SARS-CoV-2, вирус, вызывающий COVID-19) оказался особенно успешным в уклонении от нашей развитой защиты. Результат трагический – по всему миру миллионы заболели, сотни тысяч умерли. Более того, карантин радикально изменил структуру нашей жизни своими разрушительными социальными и экономическими последствиями, которые, вероятно, будут разворачиваться годами. Эволюционная перспектива может помочь нам понять развитие и последствия пандемии. Группа ученых разных направлений, обладающих знаниями и в эволюционной медицине, и в культурной эволюции, дает представление о пандемии и ее последствиях. На самом детальном уровне мы рассматриваем, как вирусы могут влиять на социальное поведение и как карантин, по иронии судьбы, может сделать нас восприимчивыми к другим болезням из-за отсутствия воздействия микробов. Мы описываем психологию того, каким образом пандемия может повлиять на брачное поведение, сотрудничество (или его отсутствие) и гендерные нормы, и как мы можем использовать отвращение, чтобы лучше активировать естественный «поведенческий иммунитет» для борьбы с распространением болезней. Мы описываем изменения на культурном уровне, меняющиеся культурные нормы и способы их использования для более эффективной борьбы с болезнями и негативными социальными последствиями пандемии. Эти идеи могут быть использованы для того, чтобы выработать решение проблем, вызванных пандемией, и заложить основу для научной повестки дня, чтобы зафиксировать и понять то, что стало, по сути, всемирным социальным экспериментом.
 
 «Ничто в биологии не имеет смысла, кроме как в свете эволюции» (1), и ничего о реакции человека на COVID-19 тоже. Эволюционное вооруженное сражение между людьми и вирусами существует на протяжении тысячелетий. Наши тела, наполненные питательными веществами и механизмами клеточного воспроизводства, являются непреодолимой мишенью для эксплуатации более мелкими и быстро развивающимися организмами (2). В то время как вирусы выигрывают от высокой скорости репликации и способности к мутации, что позволяет им быстро адаптироваться к эксплуатации своих хозяев, люди не остаются беззащитными. Естественный отбор наделил нас сложной физиологической иммунной системой (3), которая нацелена на вирусы на клеточном уровне, и поведенческой иммунной системой (4), которая модулирует поведение человека для снижения риска заражения. Более того, наша способность общаться и создавать обширные хранилища информации, в сочетании с интеллектом и врожденным любопытством, позволили нам разработать необычные инструменты, такие как современная медицина. И мы разработали культурные системы координации, которые позволяют нам возводить стены для ограничения распространения болезней.

Эволюционная перспектива может помочь нам понять природу вируса, нашу собственную природу реагирования на его угрозы и взаимодействие между ними. Конечно, ни одна теория не может полностью понять всю сложность пандемии COVID-19 - каскада глобальных событий, характеризующихся замешательством в такой же степени, как болезнью и смертью. Но эволюционный подход к пандемии предоставляет линзу, через которую мы можем увидеть, какие стратегии может использовать вирус, какими стратегиями мы обладаем и какие стратегии нам необходимо приобрести. Понимание и исследовательские вопросы, полученные с помощью этого эволюционного подхода, могут предоставить важные знания, которые позволят нам лучше справляться с продолжающейся пандемией и ее последствиями.

Например, как мы описываем ниже, тяжелый острый респираторный синдром коронавирус 2 (SARS-CoV-2) может находиться под эволюционным давлением, чтобы изменить поведение человека за счет усиления наших экстравертных склонностей, создавая тем самым канал для передачи вируса от одного человека к другому. В этом отношении наши собственные социальные стратегии, особенности, определяющие многое из того, что значит быть человеком, делают нас главной целью для вирусной эксплуатации. Помимо динамики вирус-хозяин, понимание того, как эволюция сформировала наше социальное мышление, дает нам ключ к пониманию того, как глубоко благонамеренная политика, призывающая нас изолироваться и дистанцироваться, повлияет на наши семьи, работу, отношения и гендерные роли. Наконец, эволюционные принципы могут быть применены, чтобы понять, как распространение и тяжесть COVID-19 пересекаются с общенациональным состраданием (или его отсутствием) и социальными нормами.

Мы попросили 10 ученых-эволюционистов, в том числе исследователей эволюционной медицины, эволюционных биологов-теоретиков и эволюционных психологов поделиться своими взглядами на эволюционное давление на вирус, реакцию человека на пандемию и то, как эволюционный подход может помочь нам справиться с COVID. 19. Следующие разделы не всегда выражают согласованное мнение всех авторов, а скорее представляют собой набор новых перспектив и потенциальных подходов – от нейрона к нации, – которые, по нашему мнению, должны быть в центре внимания научной повестки дня.

Идея 1: вирус может изменить общительность хозяина

Все возбудители инфекции находятся под эволюционным давлением, которое заставляет манипулировать физиологией и поведением хозяина таким образом, чтобы повысить их выживаемость и передачу следующему хозяину. Физиологически очевидно, что SARS-CoV-2 влияет на человеческий организм способами, которые увеличивают эволюционный успех вируса, так как вирус захватывает клетки для создания своих копий. Но по мере того, как мы переходим от физиологического к поведенческому, становится менее ясно, захватывает ли SARS-CoV-2 нейронный механизм хозяина в своих собственных целях, или его влияние на поведение и психологию хозяина может быть просто побочным продуктом вирусной инфекции или иммунного ответа. Подход, который мы применяем в этом разделе, является уникальным в плане эволюции, поскольку интересы вируса в приспособлении занимают центральное место при выводе гипотез о влиянии SARS-CoV-2 на физиологию и поведение человека.
Существуют две возможности влияния SARS-CoV-2 на поведение человека. Во-первых, это может быть подавление чувства слабости в периоды максимальной передаваемости. SARS-CoV-2 характеризуется высокой скоростью выделения вируса, и пик выделения вируса – и, следовательно, передаваемости – происходит за 1–2 дня до появления симптомов (5). Возможно, SARS-CoV-2 оказался особенно успешным, потому что он очень заразен до появления симптомов. Подавление поведения хозяев, связанного с болезненностью, – это один из способов, которым вирусы могут улучшить приспособление. Зараженные хозяева, которые не чувствуют себя плохо, с большей вероятностью будут заниматься своими обычными делами, что позволяет им контактировать с другими людьми, которых они могут заразить. Если у хозяев не проявляются симптомы инфекции, поведенческая иммунная система человека не может активироваться у других людей (см. Идея 3: Активация отвращения может помочь в борьбе с распространением болезни), и вирус незаметно распространяется на новых хозяев.

Вторая возможность для влияния  SARS-CoV-2 на поведение хозяина заключается в том, что он способствует расстройствам настроения, таким как мания, которые могут повышать уровень активности и уменьшать чувство слабости, по крайней мере временно, в периоды пика передачи. Это потенциально может привести к «перетягиванию каната» из-за поведения хозяина, когда вирус «тянет» хозяина в сторону большей активности и общительности, а хозяин борется с этим, чтобы снизить активность и отдать приоритет исцелению. Если иногда побеждает вирус, а иногда иммунная система хозяина может восстановить контроль, это может проявляться как расстройство настроения с периодами высокой активности/общительности и депрессии/усталости, соответственно. Имеется долгая история сообщений о случаях расстройств настроения, вызванных заражением распространенными респираторными вирусами (6), и ученые полагают, что люди, болевшие гриппом и инфицированные предыдущими штаммами коронавируса, чаще страдают расстройствами настроения (6). Другие вирусы также были связаны с расстройствами настроения, включая ВИЧ (7), вирус гриппа 1918 г. (8) и вирус болезни Борна (9), хотя по имеющимся данным невозможно установить причинно-следственную связь. В одном исследовании вакцина против гриппа применялась в качестве заместителя инфекции, и было обнаружено значительное изменение в социальном поведении – в течение 48 часов после вакцинации (во время пика передачи) люди больше взаимодействовали с другими (от 51 до 101 человека) и в больших группах (от 2,4 до 5,5), чем за 48 ч до приема (10). Это исследование предполагает, что вирусные антигены могут влиять на социальное поведение хозяина, и согласуется с тем, что можно было бы ожидать, если бы вирусы изменяли поведение хозяина, чтобы усилить передачу вируса.

Известно, что вирусы в целом и вирусы SARS в частности мешают нормальному иммунному ответу хозяина, в том числе нарушение передачи сигналов интерферона (IFN) (11). IFN – это молекулы, которые помогают координировать многие аспекты реакции хозяина на инфекцию. Введение IFN-альфа (например, во время лечения хронического гепатита C) связано с депрессивным настроением и социальной изоляцией (12), поэтому предполагают, что ингибирование передачи сигналов IFN может быть механизмом, с помощью которого SARS-CoV-2 может изменить социальное поведение. Также возможно, что SARS-CoV-2 может косвенно снижать уровни IFN, истощая CD8 Т-клетки (13), которые обычно производят гамма-интерферон. Однако вирусное воздействие на социальную общительность хозяина может быть просто побочным продуктом воздействия вируса на противовирусный иммунитет хозяина, а не вирусной адаптацией, изменяющей социальность хозяина.

Еще нет исследований, посвященных изменениям в социальном поведении при воздействии SARS-CoV-2. Однако существует достаточно доказательств того, что SARS-CoV-2 имеет неврологические эффекты (14). SARS-CoV-2, по-видимому, имеет склонность к инфицированию нервной ткани и вызову неврологических симптомов, обнаруженных в первоначальных отчетах у 36% пациентов (15). SARS-CoV-2 был обнаружен в спинномозговой жидкости пациентов с COVID-19 (16), что позволяет предположить, что вирус может напрямую проникать в мозг и нервную систему.

Нейронные эффекты SARS-CoV-2 могут быть результатом эволюционной адаптации самого вируса, побочными продуктами других эффектов вируса или ответной реакцией хозяина на вирус. Возможно, иммунный ответ хозяина на SARS-CoV-2 создает нейровоспаление, которое затем влияет на познание и поведение хозяина способами, не имеющими ничего общего с повышением приспособляемости вируса. Однако если SARS-CoV-2 манипулирует поведением хозяина в своих интересах, это влияет на то, как мы лечим и управляем им. Точно так же, если SARS-CoV-2 влияет на социальное поведение хозяина, это также повлияет на эпидемиологические модели, потому что частота контактов меняется в ходе прогрессирования заболевания (10). Понимая, как SARS-CoV-2 развивается и оказывает на нас поведенческие и психологические эффекты, которые усиливают его передачу, мы сможем лучше формировать его эволюционную траекторию, чтобы он стал менее опасным и менее смертоносным.

Научная повестка
Наряду с физиологическими симптомами, каталогизировать неврологические, психологические и поведенческие симптомы COVID-19 и создать хранилище связанных биологических образцов. Определить, связаны ли определенные наборы симптомов с конкретными генетическими вариантами SARS-CoV-2 и благоприятствует ли естественный отбор вариантам, которые связаны с большим количеством неврологических симптомов.

Идея 2: «Поколение карантина» может не подвергаться критическому воздействию микробов

Пандемия привлекла внимание всего мира к влиянию микробов на жизнь человека. В то время как акцент был сделан на вирусе SARS-CoV-2, карантин временно остановил обычное воздействие новых патогенов, которое характерно для социального взаимодействия человека. Эволюционная перспектива напоминает нам, что мы должны рассмотреть возможные компромиссы этого вмешательства. Это изменение может оказать наибольшее влияние на детей и подростков, чья иммунная система и мозг активно формируются под воздействием микробов. Некоторым выгодно снижение воздействия новых микробов. Вирусы, включая SARS-CoV-2, которые проникают через гематоэнцефалический барьер, могут вызывать нейровоспаление (17) или энцефалит (18); патогенные воздействия во время критических окон развития нервной системы связаны с неврологическими нарушениями и расстройствами, включая шизофрению (19) и расстройства аутистического спектра (20).

Хотя снижение воздействия нейропатических вирусов во время карантина может защитить некоторых, нормальное развитие мозга требует адекватного и разнообразного воздействия микробов. Во время развития связь между кишечной микробиотой молодого животного и микроглиальными клетками мозга, которые формируют сети посредством миелинизации и выборочной обрезки синапсов, влияют на его будущие когнитивные, моторные и аффективные характеристики (17). Молодые животные, экспериментально лишенные нормальной микробиоты, развиваются во взрослых с измененным познанием и тревогой (21), а неправильный микробиом хозяина участвует в развитии некоторых нейродегенеративных заболеваний (22).

Адаптивные преимущества воздействия микробов на развивающийся мозг и иммунную систему могут включать усиление координации между защитным поведением и иммунологическими реакциями. Подростковый возраст подготавливает животных к целому ряду опасностей, с которыми они могут столкнуться во взрослом возрасте, включая воздействие новых патогенов. Предраспространение микробов стимулирует развитие иммунной системы к ожидаемым новым микробным угрозам. Вот почему подростки, поступающие в колледж, получают прививки – их иммунная система подготавливается к патогенам, с которыми они могут впервые столкнуться. Точно так же иммунная система животных-подростков стимулируется низкоуровневым воздействием микробов из внешнего мира при коротких набегах, практических перемещениях во внешний мир, в том числе во время игр с сородичами и при  другой социальной активности (23, 24). Но рискованное поведение, неофилия и стремление к сексуальности и общению, характеризующие подростковый возраст и способствующие распространению инфекции, находятся под влиянием микробиоты, которая в настоящее время в корне изменилась у миллионов подростков во всем мире. COVID-19 временно положил конец тренировкам, физическим играм сверстников, сексуальной активности и другим видам деятельности, а они в противном случае привели бы миллионы подростков к контакту с новыми микробами.
Хотя может быть меньше случаев вирусной невропатологии, такая политика также создаст поколение, чье нервное развитие будет непропорционально больше зависеть от микробной среды их родной семьи в карантине, чем от внешнего мира. Снижение воздействия микробов из внешнего мира на «поколение карантина», вероятно, будет варьироваться в зависимости от продолжительности карантина и стадии развития человека, но в остальном неизвестно. Последствия карантина для развития нервной системы улучшат наше понимание того, как микробная среда превращает молодых людей в взрослых, которыми они в конечном итоге становятся.

Научная повестка

Провести сравнительный анализ микробиоты кишечника младенцев, детей и подростков, находящихся на карантине и после карантина, из ряда стран с разной продолжительностью обязательного карантина. Оценить влияние микробиоты на показатели развития нервной системы, познания и аффективных состояний.

Идея 3: Активация отвращения может помочь в борьбе с распространением болезней

Отвращение – это система физической и социальной защиты, которая является продуктом нашего эволюционного прошлого и проливает на него свет. Отвращение защищает в трех областях, которые связаны с воздействием патогенов (25, 26). Во-первых, отвращение является частью нашей пищевой психологии и мотивирует избегать продукты, содержащие, например, признаки токсинов и микроорганизмов. Во-вторых, отвращение является частью нашей сексуальной психологии и побуждает избегать сексуальных партнеров (например, членов семьи), которые, как считается, потенциально могут поставить под угрозу иммунную систему и, следовательно, здоровье и жизнеспособность потомства. Последнее и самое важное: отвращение является частью нашей психологии физического контакта и мотивирует избегать людей, проявляющих признаки инфекции; поверхности, загрязненные микробами, а также кожу, рот, анус и телесные жидкости незнакомых людей. В совокупности потребление, коитус и контакт – все это поведение, регулируемое отвращением, и, из-за связи с болезнью, все связано с одной или несколькими пандемиями пищевого происхождения, полового заражения или при контакте.
Мотивация к физическому дистанцированию и очищению после контакта с потенциально загрязненными поверхностями присуща системе отвращения при контакте, но наиболее сильна, когда есть явные признаки болезни - кровь, кишечные выделения, физиологические жидкости, желтые глаза, бледность кожи, болезненность или насморк. В условиях пандемии COVID-19 этого большинство людей не видит. Семья, друзья, коллеги и незнакомые люди выглядят здоровыми, поскольку болезнь может протекать бессимптомно в течение нескольких дней, и человек не знает, что инфицирован (27). Без экологически обоснованных сигналов об инфекции функция отвращения для предотвращению контактов остается бездействующей, создавая серьезную проблему для законодателей, принимающих правила, обеспечивающие дистанцирование. Учитывая, что ценные отношения часто сопровождаются мягким физическим контактом (например, объятиями, рукопожатиями, поцелуями), трудно отговорить людей от подтверждения своих «близких отношений», особенно в то время, когда такие отношения крайне необходимы. Поэтому отвращение может быть важным, хотя иногда и менее мощным, чем другие эмоции, такие как сочувствие, для убеждения людей дистанцироваться.
Один из способов улучшить реакцию общественности на следующую пандемию - обратиться к нескольким эмоциям и включить информацию, которая успешно запускает нашу древнюю психологию избегания болезней. Помимо статистических данных, а также страха и беспокойства, которые они могут вызвать, изображения людей, которые болеют и демонстрируют признаки болезни, или изображения, на которых четко видны патогены на общих поверхностях, могут активировать систему отвращения и дополнительно мотивировать соблюдение рекомендаций по смягчению последствий (28). У этого подхода тоже есть недостатки; подлые образы болезней могут быть потенциально травмирующими, а личное отвращение может оказывать гнусное влияние на моральные чувства (26). В конечном итоге решение дистанцироваться будет зависеть от человека, поэтому чем больше тактик мы сможем использовать для мотивации такого поведения, тем лучше, и отвращение, наряду со страхом и сочувствием, является важной эмоцией в этом усилии.

Научная повестка

Сравнить эффективность сообщений, вызывающих отвращение, и сообщений, не вызывающих отвращения, на поведение в области общественного здравоохранения, такое как мытье рук, ношение масок и соблюдение безопасных расстояний. Оценить общественное мнение о приемлемости использования вызывающих отвращение сообщений, направленных на детей, а не на взрослых.

Идея 4: ландшафт спаривания меняется, и снижение рождаемости приведет к экономическим последствиям

Дифференциальное воспроизведение – ключ к временным изменениям. У людей есть развитое меню стратегий спаривания как продукта успешного воспроизводства, включая долгосрочные парные связи, краткосрочный случайный секс и все, что между ними (29). Пандемия COVID-19 влияет на эти брачные стратегии и окажет глубокое влияние на глобальный брачный и экономический ландшафт.

Краткосрочные спаривания – наиболее очевидная стратегия, на которую можно повлиять. Новые половые партнеры являются потенциальными переносчиками вирусов, что увеличивает стоимость случайного секса. Личный секс заменяется, возможно, временно, онлайн-версиями – секстингом, видеокамерами и виртуальным сексом. Для тех, кто рискует личным сексом, использование презервативов, хотя и эффективное против многих инфекций, передаваемых половым путем, не предотвратит заражение COVID-19, поскольку передача может происходить при контакте с ртом, носом, кожей или дыханием инфицированного человека. Эволюционная перспектива предсказывает, что те, кто придерживается стратегии быстрой жизненной истории, отмеченной краткосрочным брачным поиском, частой сменой партнера, обманчивой тактикой спаривания и резким обесцениванием будущего (30), наиболее подвержены риску личного секса во время пандемии и могут стать потенциальными лидерами.

Хотя связанные с пандемией издержки краткосрочного спаривания должны сделать долгосрочную стратегию создания пар более привлекательной, пандемия также временно сокращает рынок для долгосрочных партнеров. Одинокие люди в поисках партнера должны соглашаться на предварительные онлайн-встречи или свидания на безопасной социальной дистанции. Прикосновение и запах имеют решающее значение для совместимости спаривания (31), но расстояние лишает людей этой жизненно важной информации. Спаривание на расстоянии усугубляет склонность людей интерполировать положительные ценности в отношении качеств, о которых им не хватает достоверной информации, таких как честность, эмоциональная стабильность и сексуальная история. Эта чрезмерная идеализация порождает нереалистичные ожидания, которые рискуют разрушиться, когда возможная встреча состоится в реальной жизни. Если сертификаты тестов на вирусы не станут обычным явлением, романтическое завершение будет отложено для всех, кроме лиц, неинформированных с медицинской точки зрения, и тех, кто склонен к высокому риску – тенденция, которая, в свою очередь, может повлиять на рождение.

Экономическая рецессия, вызванная глобальной пандемией, может привести к драматическим изменениям в долгосрочных возможностях спаривания и репродуктивных результатах. Эволюционная перспектива предсказывает, что женщины будут сопротивляться мужчинам, у которых отсутствует финансовая стабильность, учитывая приоритет, который они придают этому качеству в длительных отношениях (32). Она также предсказывает, что мужчины, в свою очередь, откладывают вступление в брак до тех пор, пока не почувствуют, что у них есть достаточные ресурсы для привлечения женщин с адекватной или соразмерной ценностью для партнера (33). Поскольку количество браков резко падает, и люди откладывают репродукцию, по крайней мере, на какое-то время (34), некоторые страны, уже находящиеся на пороге замещения населения, окажутся ниже этого уровня, поскольку люди предпочитают не рожать ребенка в зараженный вирусами мир. Снижение рождаемости, в свою очередь, имеет каскадные последствия для экономических результатов: возможности трудоустройства, способности стран обеспечить систему социальной защиты стареющей демографической группе и глобальный экономический спад.

Научная повестка

Использовать данные из приложений для знакомств, уровни инфекций, передаваемых половым путем, и опросы, чтобы понять изменения в поведении при половом акте, когда происходят волны эпидемий, локдауны и экономические спады. Отслеживать изменение рождаемости среди населения, у которого рождаемость находится на уровне воспроизводства или ниже. Изучить связи между решениями людей оставаться одинокими или отложить рождение детей из-за опасений по поводу пандемии и неудовлетворенностью вариантами спаривания из-за потери ресурсов и других факторов.

Идея 5: гендерные нормы отступают, а гендерное неравенство усиливается

Из-за закрытия школ у семей возникла неожиданная потребность в уходе за детьми. Кто помогает это поправить? В апреле 2020 года женщины потеряли больше рабочих мест, чем мужчины, отчасти потому, что больше женщин, чем мужчин, занято в индустрии гостеприимства и услуг, оставшихся без клиентов. Однако в то же время женщины в большей степени, чем мужчины, чувствовали необходимость бросить работу, чтобы выполнять дополнительные домашние обязанности по уходу за детьми и помощи им в обучении, и больше беспокоились о том, что снижение их производительности во время пандемии отрицательно скажется на их карьере (35). До пандемии женщины уже испытывали больший стресс, чем мужчины, из-за конкурирующих семейных и профессиональных ролей (36). Когда дети находятся дома, этот стресс, по-видимому, заставляет женщин становиться домашними хозяйками и временными учителями.

Гендерные рабочие тенденции имеют количественное подтверждение в академических кругах. В медицине и науках о Земле все меньше женщин размещали препринты в марте и апреле 2020 года по сравнению с теми же месяцами 2019 года (37). В медицине, по сравнению с показателями 2019 года, количество женщин, подавших статьи о COVID-19, пропорционально меньше (38). Это происходит в то время, когда мужчины демонстрируют повышенную продуктивность (37).

По умолчанию в социальных науках считается, что виноваты устаревшие гендерные стереотипы и отсутствие у женщин возможностей (39). Однако меняющиеся предпочтения мужчин и женщин играют важную роль. Один из выводов эволюционных подходов к пониманию половых различий заключается в том, что женщины гораздо более ограничены в количестве потомства, которое они могут произвести за свою жизнь, чем мужчины (40), и женщины, как и самки всех видов приматов, эволюционировали, чтобы внести свой вклад в более высокий уровень обязательных вложений в каждое потомство в период беременности и кормления грудью (41). Следовательно, на протяжении всей эволюционной истории репродуктивная пригодность женщины зависела от успеха каждого отдельного потомства в большей степени, чем у мужчины. В результате (или совместно) у женщин возникла более сильная мотивация уделять внимание деталям ухода за детьми, и они могут почувствовать необходимость взять на себя больше ответственности за уход за детьми и домашнее хозяйство, когда другие, учителя и работники по уходу за детьми, или родственники, которые ранее могли помочь, теперь этого сделать не могут.
Эволюционное мышление предсказывает, что женщины скорее покинут рабочее место или пожертвуют своей производительностью, чем мужчины. Это может привести к массовому откату в сторону «традиционных» гендерных норм. Утратив собственную экономическую автономию, многие женщины будут полагаться на партнеров-мужчин как на кормильцев, что усугубит структурные проблемы, лежащие в основе гендерного неравенства. Это может сдвинуть семьи в сторону традиционных структур и представлений о гендере. Это сдвиг в сторону социального консерватизма, что может иметь последствия для отношения к добрачным и внебрачным половым отношениям (42).

Женщины и мужчины в традиционных семьях предпочитают нормы, активизирующие моральные суждения, которые могут изолировать эти семейные структуры, включая негативное отношение к распущенности (43). Следовательно, следствием пандемии может стать снижение толерантности по целому ряду вопросов, включая немоногамные брачные отношения, легальные аборты и права сексуальных меньшинств, которые нарушают традиционные гендерные роли и также считаются беспорядочными (44).

Надвигающаяся рецессия усилит конкуренцию между женщинами за доступ к желанным партнерам (см. « Идея 4:«Ландшафт спаривания меняется, и снижение рождаемости приведет к экономическим последствиям»). Между мужчинами также будет возрастать конкуренция, поскольку они будут стремиться занять все более редкие посты, обеспечивающие статус и богатство. Эти изменения могут способствовать формированию гендерных норм, которые подчеркивают привлекательность для женщин и статусную конкуренцию для мужчин. Например, в городах и странах с большим экономическим неравенством женщины чаще самосексуализируются в сообщениях в социальных сетях (45). Для мужчин экономическое неравенство как на межкультурном уровне, так и на уровне соседства связано с увеличением количества убийств других мужчин, что, по-видимому, вызвано озабоченностью мужчин социальным статусом, а не чисто инструментальной необходимостью выживания (46). Участники онлайн-опроса в США, проведенного в январе 2020 года (до вспышки болезни в США), а затем в марте/апреле 2020 года, показали умеренные сдвиги вверх в традиционных гендерных стереотипах и одобрение традиционных гендерных ролей (47) в соответствии с изменением гендерных норм в ответ на COVID-19.

В совокупности эти силы, порожденные пандемией, вероятно, приведут к снижению экономической независимости женщин. Тем не менее не исключено, что пандемия может оказать положительное влияние на гендерное равенство. Приемлемость удаленной работы может позволить женщинам продолжать работать, хотя раньше они бы бросили работу, чтобы ухаживать за маленькими детьми. Более того, если больше матерей и отцов будет дома в рабочее время, неравномерность работы по дому может стать более очевидной и исправимой. Является ли пандемия полезной или вредной для мужчин и женщин, остается неизвестным, но эволюционное мышление дает важную информацию о том, где искать и какие вопросы задавать.

Научная повестка

Отслеживать и сравнивать изменения в участии женщин и мужчин в рабочей силе и их связь с усилением необходимости присмотра за детьми. Изучить, усиливают ли изменения в неравенстве доходов гендерные тактики конкуренции, которые усиливают традиционные гендерные роли, что в дальнейшем предсказывает сокращение доли женщин в рабочей силе. Изучить, как поддержка новых потребностей в уходе за детьми может уменьшить снижение гендерной производительности и поддержку традиционных гендерных норм.

Идея 6: рост сочувствия и сострадания не гарантируются

Существуют анекдотические свидетельства того, что во время предыдущих кризисов, таких как ураганы, землетрясения и террористические атаки, обычная реакция, вопреки распространенному мнению, не сводилась к жестокости. Скорее, в таких случаях, как ураган «Катрина» и «Лондонский блиц», наблюдается излияние солидарности и взаимопомощи (48). Классовые и расовые барьеры временно снимаются, и выгода коллектива становится приоритетной (49).

 В отношении текущего кризиса некоторые психологи настроены оптимистично (например, ссылка 50), видя всплеск просоциального и альтруистического поведения - «катастрофическое сострадание», как выразился один ученый (51). Среди прочего, принятие практики социального дистанцирования миллиардами людей интерпретируется как «возможно, самый массовый акт сотрудничества в истории» (51). Утверждается, что эта интерпретация подтверждается недавними исследованиями, предполагающими, что мотивация к участию в этих практиках растет в большей степени, чем призывы к общественному здоровью, чем призывы к личному здоровью (52), и она усиливается за счет индукции эмпатии (53).

 Все это согласуется с точкой зрения Руссо: человеческая природа в своей основе добрая, и, лишенные ограничений цивилизации, мы более равны, щедрее и психически здоровее. Но есть и причины придерживаться менее радужного взгляда. Исследования поведенческой иммунной системы показывают, что угроза заболевания делает людей нетерпимыми и карательными по отношению к чужим группам (54). Страны с высоким уровнем инфекционных заболеваний в анамнезе имеют более низкий уровень экстраверсии (55), а экспериментальное создание угрозы болезни стимулирует социальную изоляцию (56).

 Более того, неясно, действительно ли такое поведение, как социальное дистанцирование, отражает мотивы сотрудничества, а не беспокойство о себе, беспокойство о близких членах семьи и беспокойство по поводу социального стыда и юридических санкций. Ни одно из исследований, упомянутых в качестве подтверждения альтруистических мотивов, не рассматривает фактическое социальное дистанцирование; вместо этого (по очевидным практическим причинам) они смотрят на выраженную людьми готовность к социальному дистанцированию, и, следовательно, полученные результаты легко объяснить предвзятостью социальной желательности.

 На самом деле, насколько нам известно, нет никаких свидетельств какого-либо общего увеличения проявлений доброты, сочувствия и сострадания прямо сейчас по сравнению с периодами до пандемии. Одно исследование, специально разработанное для изучения этой проблемы, действительно обнаружило, по утверждениям людей, что они испытывают большую взаимозависимость с соседями и человечеством сейчас, чем в предпандемические времена, но выявлено также, что люди менее склонны соглашаться с тем, что помощь нуждающемуся «правильно оказывать» (57). Более того, по крайней мере в Соединенных Штатах, хотя в меньшей степени в таких странах, как Канада, эта пандемия не объединяет людей; скорее, ответы отражают партийный раскол, который так характерен для нынешнего времени, когда консерваторы и либералы имеют разные взгляды на ношение масок, мудрость продолжающегося локдауна и многое другое.

Наконец, аналогия с предыдущими бедствиями может быть неуместной. Мы не просеиваем завалы, чтобы спасти тех, кто оказался в ловушке в упавших зданиях; мы не набиваемся в лондонское метро в полночь, чтобы ухаживать за ранеными, пока люфтваффе сбрасывает бомбы сверху. Мы изолированы. Карантин влечет за собой серьезные психологические издержки (58), и, как у социальных животных, преимущества совместного опыта и взаимных страданий могут не сохраняться, когда мы, по большей части, одни. Или, возможно, это слишком мрачная оценка; возможно, Zoom и социальных сетей достаточно, чтобы вызвать у нас чувство тепла и солидарности. Самый разумный вывод здесь, учитывая отсутствие последовательных доказательств, – признать, что мы еще этого не знаем, но должны узнать.

Научная повестка

Отследить изменения в просоциальности, эмпатии и ксенофобии в ходе пандемии и то, как они взаимодействуют с предполагаемой угрозой заболевания. Сравнить отношение к трагедиям до пандемии и в прошлом, когда трагедии не были связаны с болезнями. Документировать и исследовать вариабельность этих закономерностей в разных странах (см. вывод 9: Культурные эволюционные силы влияют на тяжесть COVID-19).
 

Идея 7: мы не эволюционировали для поиска истины

Люди развивались небольшими группами под угрозой голода, хищничества и эксплуатации со стороны посторонних и, как правило, жили недолго, отдавая предпочтение краткосрочным стратегиям потребления ресурсов, которые могли бы поддерживать успешное воспроизводство (59). Мы не научились ясно думать о долгосрочных угрозах, таких как пандемии, которые являются статистически абстрактными и глобальными. И все же, по крайней мере, на протяжении столетия мы понимали, что угроза смертельной пандемии реальна и существует всегда (60). Как мы должны были отреагировать на это знание?

Мы должны были заранее подготовиться к следующей пандемии. Но для этого мы должны были бы почувствовать необходимость подготовиться и быть готовыми нести реальные затраты перед лицом того, что в отсутствие мертвых и умирающих людей могло показаться ничем иным, как болезненным теоретизированием.

К сожалению, большинство из нас ужасно плохо оценивает риски, представленные в виде абстрактных вероятностей (61). Мы также сильно обесцениваем благополучие своего будущего (62), а также благополучие далеких незнакомцев (63) и будущих поколений (64), причем это психологически странно и, в современной среде, этически неоправданно. Мы очень подвержены конспирологическому мышлению (65) и демонстрируем впечатляющую способность обманывать себя, прежде чем беремся за трудную работу по обману других (66). Эти предрасположенности, вероятно, давали преимущество нашим предкам (67, 68), но они также показывают, что наш вид не настроен на поиск точного понимания мира таким, какой он есть на самом деле.

 Таким образом, наш разговор о большинстве вещей, как правило, представляет собой ткань ложных определений и нехеджированных ставок. Мы ищем доказательства, подтверждающие наши нынешние убеждения, игнорируя остальные (69). Когда мы сталкиваемся с тем, что друзья или семья попали в плен свежей дезинформации, нам часто не хватает смелости исправить их. Между тем, за ширмой анонимности мы с нетерпением противостоим взглядам совершенно незнакомых людей в сети. Как ни парадоксально, первое обстоятельство дает возможность фактически изменить мнение, в то время как второе, скорее всего, еще больше укрепит у людей их дезинформированные взгляды (70). Хотя не это привело к первому проникновению SARS-CoV-2 в человеческую популяцию, эта предрасположенность, по крайней мере, частично, ответственна за последовавшую пандемию.
 
Научная повестка

Оценить методы борьбы с недостатками в рассуждениях из-за несоответствия между требованиями прошлого и настоящего, конспирологическим мышлением и распространением дезинформации как при личном общении, так и в социальных сетях, особенно в том, что касается пандемии и важной для здоровья информация.
 

Идея 8: борьба с пандемией требует собственного эволюционного процесса

Некоторые из представленных выше идей указывают на недостатки нашей человеческой природы, которые способствовали пандемии и могут затруднить ориентирование в ней. Но люди - существа парадоксальные. С одной стороны, мы являемся продуктами генетической эволюции в среде предков, мало похожей на современную среду. Эти «эволюционные несоответствия», вероятно, являются причиной частого отсутствия у нас тревоги в ответ на пандемию. С другой стороны, мы создали эту современную среду, поэтому наша способность к быстрой культурной эволюции через поведение, ценности и технологии должна быть признана вместе с нашей генетической человеческой природой.
 
Эта двойственность описывается теорией под названием «двойное наследование», которая постулирует как генетический, так и культурный поток наследования, которые эволюционировали совместно, пока мы формировались как вид (71). Более медленный процесс генетической эволюции часто следует туда, куда ведет более быстрый процесс культурной эволюции, как мы знаем из классических примеров, таких как толерантность к лактозе у взрослых (генетическая адаптация) в культурах, содержащих домашний скот (культурная адаптация) (72).
 
Как мы можем использовать наши знания теории двойного наследования, чтобы культурная эволюция происходила быстрее и в большем масштабе, чем когда-либо прежде, даже настолько быстро, чтобы могла идти в ногу с генетической эволюцией вируса? Один из способов – сосредоточиться на трех ингредиентах, определяющих дарвиновский процесс: отбор, вариация и воспроизведение, и управлять ими на уровне системы. Другими словами, мы должны определить системную цель отбора (например, снижение передачи вируса), сориентировать вариации вокруг цели (включая мониторинг незапланированных вариаций и контролируемые эксперименты), а также выявить и воспроизвести передовые практики. Культивирование культурной эволюции должно осуществляться с осознанием того, что такие практики, вероятно, будут чувствительны к контексту, требуя адаптивных корректировок в меньшем масштабе (73), и что измерение эффективности будет трудным и не совсем объективным.
 
Культурная эволюция должна тщательно контролироваться; в противном случае она все равно будет происходить, но приведет к результатам, которые будут способствовать возникновению проблем, а не их решению (например, к конспирологическому мышлению и недоверию к экспертам в области здравоохранения). Ключевой вывод эволюционного мышления заключается в том, что, в противовес метафоре невидимой руки, преследование интересов более низкого уровня, таких как краткосрочные индивидуальные, корпоративные, партийные или националистические интересы, с гораздо большей вероятностью подорвут, чем внесут вклад во всеобщее благо (74). Человеческое сотрудничество во всех его формах требует определения наиболее подходящей группы, установления норм, определяющих благополучие этой группы, и создания механизмов, которые вознаграждают за хорошее поведение и наказывают за плохое. Впервые в истории у нас есть технологические средства, чтобы функционировать как глобальная деревня с разными нациями, но это требует расширения тех же механизмов, которые делают сотрудничество возможным на всех уровнях. Проблемы увеличения масштабов могут быть пугающими, но первый шаг – установить теоретическую необходимость сделать это.
 
Хотя ранее это не описывалось в формальных терминах эволюции, управление культурной эволюцией с учетом системных целей имело место в субглобальных масштабах на протяжении всей истории и происходит сейчас, и тому есть множество положительных примеров, из которых можно извлечь уроки. Например, некоторые из лучших методов изменений в корпоративном мире используют быстрые циклы вариации, отбора и воспроизведения с учетом различных производственных целей (75). Те же методы могут быть применены к глобальной пандемии и другим глобальным проблемам за счет более широкого охвата производственных целей.
 
Научная повестка

Рассмотреть различия в реакции нации/государства на COVID-19 как естественного эксперимента в эволюционных процессах, документируя разные филогении ответов, измеряя эффективность каждого из них, а затем воспроизвести успешные подходы в необходимых областях и будущих пандемиях.
 

Идея 9: Культурные эволюционные силы влияют на тяжесть COVID-19

Эволюционные принципы могут применяться для понимания культурной адаптаций к пандемии COVID-19. Человеческие группы, находящиеся под коллективной угрозой, испытывают эволюционное требование ужесточения социальных норм и наказания людей, отклоняющихся от них. Соответственно, мы можем предсказать, что общества во всем мире станут более жесткими в ответ на пандемию. С эволюционной точки зрения строгие нормы и наказания, сдерживающие безбилетников, необходимы для того, чтобы помочь группам координировать свои социальные действия, направленные на выживание, и, таким образом, адаптироваться к угрозе. В соответствии с этим рассуждением, страны с историей экологических и антропогенных угроз (например, стихийных бедствий, распространения болезней, нехватки ресурсов и вторжений), как правило, являются жесткими (т.е. имеют более строгие нормы и мало терпят отклонения), тогда как группы с меньшим угрозами более свободолюбивы (имеют менее жесткие нормы и больше вседозволенности) (76). Различия в замкнутости в неиндустриальных обществах также связаны с коллективными угрозами, такими как распространенность патогенов, демографическое давление, дефицит и войны (77).
 
Эволюционные теоретико-игровые модели (EGT) также подтверждают, что различия в нормативной жесткости развиваются как культурная адаптация к угрозе. Эти модели культурной динамики полезны для понимания того, как человеческое поведение развивается с течением времени, и освещают эволюционно стабильные состояния. Что касается культуры, стабильное состояние представляет собой адаптивные нормы поведения, которые, как можно ожидать, сохранятся в популяции при определенных условиях. Модели EGT показывают, что по мере роста социальных угроз те, кто соблюдал нормы сотрудничества и наказывал других за отклонения, процветали и имели преимущество перед теми, кто не соблюдал норм и не применял их (78). С технической точки зрения, по мере увеличения угрозы, игроки действуют в пространстве с более низкой отдачей, что увеличивает давление отбора, с которым они сталкиваются, чтобы участвовать в скоординированных и совместных взаимодействиях. Соответственно, группам необходимы более строгие нормы и наказание за отклонения, чтобы выжить в условиях высокой угрозы (78). Действительно, экспериментальная подготовка людей к коллективной угрозе приводит к увеличению желаемой жесткости – либо рукой Бога, либо правительства (79, 80).
 
Хотя ужесточение является эволюционной адаптацией к угрозе, потенциальные «эволюционные несоответствия» могут помешать этой эволюционной реакции с трагическими последствиями, как мы видели на примере распространения COVID-19 в некоторых странах. Например, поскольку изменения окружающей среды, такие как COVID-19, могут происходить очень быстро, а эволюция – постепенный процесс, неизбежно бывают периоды, когда населению необходимо «наверстать упущенное», часто с пагубными последствиями.
 
Различная реакция наций во всем мире на ранних стадиях пандемии выявляет потенциальные эволюционные несоответствия, при которых некоторые более свободные общества реагируют на ужесточение норм с запозданием и зачастую противоречиво. Страны с более жестким устройством (например, Южная Корея, Япония, Китай) были очень эффективны в ограничении случаев COVID-19 и смертей (81). Напротив, в свободных культурах (например, в Испании, Бразилии и США) на ранних стадиях наблюдался взрывной рост случаев заболевания и смерти. Модели EGT также показывают, что свободным культурам требуется гораздо больше времени для сотрудничества, когда они находятся под угрозой, чем менее свободным (82). Поскольку люди в свободных культурах, как правило, испытывают меньше экологических угроз, они с большей вероятностью недооценивают риск COVID-19. Аналогичным образом, поскольку в свободных культурах свобода важнее правил, люди могут испытывать психологическое сопротивление, когда требуется ужесточение. Ситуация усугубляется, когда правительственные лидеры сводят к минимуму сигналы угрозы. Таким образом, искусственное уменьшение интенсивности угрозы может уменьшить реакцию ужесточения, что усиливает эволюционное несоответствие. Крайне необходимы исследования о том, как предотвратить такие несоответствия и повысить приверженность нормам поведения во время будущих волн пандемии и будущих коллективных угроз.
 
Теория об ужесточении и свободе предсказывает и другие моменты в социальной динамике, с которыми можно столкнуться в результате пандемии COVID-19. Исследования показали, что по мере того, как группы сокращаются для удовлетворения потребностей в координации, они также сталкиваются с рядом компромиссов, связанных с порядком и открытостью. Жесткость связана с большим контролем, синхронизацией и самоконтролем, что имеет решающее значение для координации действий перед лицом угрозы (83). Однако жесткость также связана с более высоким этноцентризмом и более низкой толерантностью к людям из стигматизированных групп (80), а также с более низкой креативностью (84). Поиск способов максимизировать открытость и порядок, то есть быть «культурно обеируким» - ключевой вызов для человеческих обществ сейчас и в будущем.
 
Научная повестка

Оценить изменения в напряженности-слабости нации/сообщества до и после пандемии в зависимости от тяжести заболевания. Определить, как культуры могут быстро (и, возможно, временно) принять жесткие нормы перед лицом быстро действующих угроз и избежать потенциальных несоответствий, которые возникают при отсутствии достаточно сильных признаков болезни (см. Вывод 3: Активация отвращения может помочь в борьбе с распространением болезней).
 

Идея 10: человеческий прогресс продолжается

Эволюционные рассуждения позволяют сделать несколько предсказаний относительно будущего, с которым люди столкнутся после пандемии, – от перехода от экономической независимости женщин до уровня рождаемости, опускающегося ниже пороговых значений, необходимых для сохранения некоторых человеческих популяций. Некоторые удручающие возможности позволяют сделать вывод о том, что человечество спускается по спирали к новой нижней точке. Те, кто отрицают возможность социального прогресса, могут почувствовать себя правыми в 2020 году во время пандемии COVID-19, потому что она показывает, что жизнь стала скорее хуже, чем лучше. Но так ли это?
 
Многим людям сложно согласовать очевидный факт человеческого прогресса – со временем мы стали здоровее, лучше питаемся, богаче, образованнее и меньше подвержены опасностям – с ограничениями человеческой биологии. Некоторые опасаются, что в то время, как разум развился как сложная структура, прогресс невозможен, потому что «вы не можете изменить человеческую природу». Следовательно, либо не существует такой вещи, как прогресс, либо не существует такой вещи, как человеческая природа.
 
Но это заблуждение, которое возникает из-за неправильных представлений о человеческой природе и человеческом прогрессе (85, 86). Среди приспособлений, повлиявших на человеческую природу, есть триада способностей, которые адаптируют нас к «когнитивной нише» (87):
- ноу-хау, которое позволяет нам понимать физический мир и пробовать новые способы манипулировать им в наших интересах;
- язык, который позволяет нам делиться и объединять эти идеи;
- социальность, которая дает нам стимул координировать идеи и действия с нашими товарищами для взаимной выгоды.
Среди детищ этих способностей – изобретения, которые увеличивают эти способности, в том числе печатное и электронное слово, а также институты науки и управления, позволяющие накапливать знания из поколения в поколение. Когда люди используют знания для улучшения своей жизни, сохраняя и комбинируя те инновации, которые работают, и отбрасывая те, которые не работают, осуществляется прогресс.
 
Из этого и состоит прогресс. Вопреки представлениям Герберта Спенсера и других викторианцев (88, 89), это не мистическая эволюционная сила, которая движет нами. Напротив, силы природы, как правило, истощают нас, включая неумолимое увеличение физического беспорядка и эволюционные конфликты между паразитами и хозяевами, хищниками и добычей, а также сородичами и друг с другом. Только применение с трудом добытых знаний позволяет нам добавлять локальные и временные успехи, полученные  в борьбе с постоянными вызовами нашему благополучию.
 
Среди этих проблем – вспышки инфекционных заболеваний. Вспышки эпидемий на протяжении тысячелетий оказывали селективное давление, которое привело к эволюции нашей врожденной, адаптивной и поведенческой иммунной системы.
 
Тем не менее, именно наша когнитивная адаптация привела к недавней победе над инфекционными заболеваниями, в большом количестве уносившими наших предков. Она позволили нам открыть для вакцинацию, санитарию, антисептику, антибиотики, противовирусные препараты и добиться достижений в области общественного здравоохранения и медицины, которые значительно увеличили продолжительность жизни.
 
Поэтому то, что другой инфекционный патоген начал наступление против нас, не должно вызывать удивления и не опровергает факт или возможности прогресса, – это заложено в самой природе жизни. Тем не менее, биология Homo sapiens дает нам веские основания полагать, что эта болезнь также будет подавлена – не как неизбежный шаг на каком-то марше прогресса, но если (и только если) мы удвоим обязанность, которую человеческая эволюция допускает, но не гарантирует, развивать и применять научные знаний для улучшения благосостояния человека.
 
Научная повестка

Определить социальные нормы, общие убеждения, господствующие идеологии, а также социологические и политические институты в разных странах и исторических периодах, которые способствуют открытию и применению научных знаний для решения извечных человеческих проблем.
 

Заключение

 
COVID-19 привел к радикальным изменениям в результате смертей, стресса из-за длительного карантина, замешательства, которое замедлило адекватное реагирование, социальных волнений в массовом масштабе и долгих и неопределенных социальных и экономических последствий. Это радикальное изменение носит глобальный характер: COVID-19 не оставит незатронутым ни одного человека.
 
Чтобы понять вирус и нашу реакцию на него, нам нужно понять, как развиваются вирусы и люди. Мы знаем, что существует долгая история совместной эволюции вирусов и человека. Вирусы эволюционируют, чтобы использовать своих хозяев для стимулирования собственной репликации, но их выживаемость также зависит от хозяев. Люди могут терпеть некоторые манипуляции со стороны вирусов, но мы также эволюционировали, чтобы бороться с вирусами. Благодаря этому тонкому коэволюционному танцу нам часто кажется, что мы бежим так быстро, как только можем, просто чтобы оставаться на одном месте (90).
 
Однако люди также обладают инструментом научного понимания, который дает нам более широкое представление, чем то, что может увидеть вирус. Возможно, это поможет нам оставаться на шаг впереди. Поняв природу вирусных стратегий, мы можем лучше предвидеть распространение COVID-19 и попытаться его заблокировать. Точно так же, понимая человеческую природу, мы можем попытаться активировать эволюционные системы мотивации, которые помогут бороться с вирусом, например, вызывая сигналы, запускающие нашу поведенческую иммунную систему. Понимание человеческой природы также повысит нашу способность справляться с последствиями COVID-19, поскольку он нарушил многие из основных видов человеческой деятельности, таких как совокупление, воспитание детей и просто поддержание социальных контактов.
 
Здесь мы привели 10 суждений, предложенных широким кругом эволюционных мыслителей, обладающих разнообразными знаниями, от эволюционной медицины до широкомасштабной культурной эволюции. Они описывают возможные научные исследования, направленные на решение проблемы распространения COVID-19 и его неизбежных последствий. Однако сделанные выводы представляют собой лишь ограниченный снимок нынешнего исторического момента и набор тем, хотя и важных, которые может дать эволюционный взгляд на пандемию.
 
Цель предоставления этих суждений – помочь разобраться с огромной путаницей, которая вредит борьбе с пандемией, и осветить пути для исследований. В дополнение к идеям, которые могут привести к немедленным действиям, пандемия предоставила нам уникальные возможности наблюдать за человеческой природой по мере ее развития, исходя из изменений в моделях воспроизводства, сдвигов социальных норм и любопытных познаний, которые могут исказить наше понимание угрозы. Эта статья – призыв к действию в науке – как в применении существующих знаний о вирусных В дополнение к пониманию, которое может привести к немедленным действиям, пандемия предоставила нам уникальные возможности наблюдать за человеческой природой по мере ее развития, исходя из изменений в моделях воспроизводства, сдвигов социальных норм и любопытных познаний, которые могут исказить наше понимание угрозы. Эта статья является призывом к действию в науке: применять существующие знания о природе вируса и человека и, возможно, сделать открытия, которые были бы невозможны, если бы не глобальный социальный эксперимент.
(Ссылки смотрите в оригинале).